Возвращение примитива. Антииндустриальная революция

Этот образ женщины как безвольной подстилки уничтожает различие между добровольным актом и насилием. Обладают ли женщины разумом, который позволил бы им решать, заниматься сексом или нет? Согласно точке зрения феминисток, которые заявляют, что «словесное принуждение» к занятиям сексом является изнасилованием, — нет. А что такое «словесное принуждение»? Это «согласие женщины на нежелательные для нее сексуальные отношения вследствие словесного убеждения со стороны мужчины, не содержащего угрозы применения насилия». (Курсив мой — А. Р.) Значит, стоит мужчине хоть как-то выразить желание заняться сексом, и любой сексуальный контакт, последовавший за этим, независимо от того, происходит ли он с согласия женщины или нет, может привести его на скамью подсудимых.

Поэтому в том случае, если мужчину обвиняют (иногда справедливо) в «половом извращении» — вспомните, к примеру, случай на съезде представителей Военно-морского флота в Тэйлхуке в 1991 году, — не придается совершенно никакого значения тому, были ли эти сексуальные отношения добровольными со стороны женщины. С точки зрения феминисток, женщина всегда занимается сексом исключительно «по принуждению».

При таком восприятии решающее значение для приговора суда имеют не объективные факты, а субъективные ощущения женщины. Говорит Кэтрин Маккиннон, профессор права:

«Если женщина участвует в половом акте и чувствует, что ее принудили к этому, я называю это изнасилованием». (Курсив мой. — А. Р.)

От фактов феминистки попросту отмахиваются. Так как они считают женщин неспособными принимать волевые решения, в вопросах, касающихся секса, принципиально важно не то, дала ли женщина свое согласие на участие в половом акте, а чувствовала ли она при этом, что подверглась «насилию». На основании этого чувства мужчине может быть предъявлено обвинение, его могут судить и приговорить к какому-либо наказанию.

Исследования, проведенные среди студенток колледжей в 1985 году при финансовой поддержке журнала Ms., были широко разрекламированы как авторитетная, строго научная работа, демонстрирующая уровень сексуального насилия в американском обществе. В ходе этих исследований было обнаружено, что более 25% девушек студенческого возраста были жертвами изнасилования или попытки изнасилования. Эти данные укрепили образ патриархального уклада, при котором женщины подвергаются постоянному принуждению со стороны своего главного естественного врага — мужской половины населения — и нуждаются в постоянной защите от него.

Однако такие результаты были получены исключительно вследствие искаженного определения понятия «изнасилование», принятого в этом исследовании. Это определение основывалось на восприятии женщины как «социализированной» марионетки, неспособной принимать собственные решения. Например, согласно использованному в работе опроснику, если мужчина угощает женщину спиртными напитками, а затем они по обоюдному согласию вступают в половую связь, это может считаться изнасилованием, потому что мужчина «воздействовал на суждения или самоконтроль партнерши с помощью наркотического или отравляющего вещества».

На самом деле 73% из тех девушек, которых авторы исследования отнесли к группе изнасилованных, сказали, что не думали, что данные сексуальные отношения могут считаться изнасилованием. А более 40% «жертв» неоднократно имели секс с «насильниками».

Это движение новых домохозяек считает, что с женщинами нужно обращаться, как с детьми.

Они не в состоянии дать «обоснованного согласия», они не могут знать, действительно ли над ними было совершено насилие, и им необходим постоянный родительский надзор, чтобы все их потребности были удовлетворены.

Когда в Вашингтоне проходила демонстрация, организованная женским движением с целью открыть глаза общественности на «насилие над женщинами», их протест был направлен не просто против физических актов насилия, а против сокращения программ финансовой и правовой поддержки. Как сообщалось в New York Times, феминистки «приравняли то, что они называют “политическим насилием” к актам физической расправы». Родителей, которые бьют ребенка, и родителей, которые лишают его питания, можно в равной степени обвинить в жестоком физическом обращении. Проводя параллель, феминистки заключают, что в отношении взрослых женщин «насилием» следует считать в равной степени и физическую расправу, и лишение материальных привилегий.

Как сущностью изнасилования, по мнению феминисток, является не акт физического принуждения женщины к занятию сексом, так и преступлением оно должно считаться не потому, что совершается физическое насилие, а потому, что оно относится к сфере коллективной «дискриминации» одного класса граждан другим.

Этот примитивный, трибалистский взгляд на проблему наиболее откровенно отстаивает Маккиннон, которая пишет:

«Сексуальное насилие — это одновременно практическое действие и показатель неравенства между полами, одновременно символ и проявление в действии подчиненного статуса женщин по отношению к мужчинам».

Маккиннон неспособна увидеть в женщине личность даже в качестве жертвы конкретного акта насилия и считает подобные преступления направленными против всего женского «племени». При изнасиловании главное зло заключается не в нападении конкретного мужчины на конкретную женщину, и даже не в применении физической силы вообще, а в том, что один «коллектив» унижен другим.

Маккиннон говорит, что за изнасилование должны судить как за дискриминацию. При слушании такого дела главный вопрос, который необходимо решить в отношении подсудимого: «Как этот мужчина обращается с женщинами, с которыми вступает в связь? Стремится ли он к доминирующей роли?» Если суды примут такой подход, заключает она,

«по крайней мере юридически изнасилование будет признано тем, чем оно является в реальной жизни, — сексуальной дискриминацией».

Но если сущность изнасилования — в дискриминации, то есть в неравенстве, то в чем разница между сексуальным актом и изнасилованием? Любой сексуальный акт так или иначе связан с неравенством, так как в его основе лежит различие полов. Так значит, это делает его по определению преступным?

Любое заключение, которое делают феминистки в связи с этим, — что «да» приравнивается к «нет» или что изнасилование приравнивается к «неравенству» — говорит о том, что для них секс — это архетипический акт агрессии мужчин по отношению к женщинам. Секс per se становится изнасилованием. И все мужчины в этом виновны.

Изнасилование, по словам одной дамы, занимающейся сексуальным просвещением,

«это не какая-то форма психического отклонения, свойственная очень небольшому количеству мужчин. На самом деле оно почти ничем не отличается от того, что мы привыкли считать социально приемлемым или даже одобряемым мужским поведением».

Изнасилование, утверждает известная писательница-феминистка, это «сознательный процесс унижения, при помощи которого все мужчины держат всех женщин в страхе».