Возвращение примитива. Антииндустриальная революция

В этом отношении методология зеленых идентична таковой «научного креационизма».

Креационистские заявления об ошибках в теории эволюции не имеют научной основы. Они не хотят искать факты, проливающие свет на происхождение жизни. Они используют науку исключительно в качестве парадного фасада, который служит для того, чтобы скрыть тот факт, что единственный источник их убеждений — Библия, а вся их пропаганда полностью религиозна. Они не ищут подлинных доказательств своей позиции, потому что не считают их необходимыми. Их точку зрения не могут поколебать никакие факты или доводы, потому что она основана не на них, а на вере. Следовательно, все «опровержения» эволюционного учения, выдвигаемые креационистами, никак нельзя причислить к сфере научного познания.

После того как основной метод креационистов оказался дискредитирован, нет необходимости подвергать анализу каждое заявление, с которым они выступают. Опровергать их, защищая теорию эволюции, нет смысла: напротив, пытаясь опровергать их с помощью инструментов истинной науки, вы лишь придаете им законный статус. Единственная разумная реакция на все креационистские «аргументы» — игнорировать их как не имеющие отношения к рациональному знанию. Они вообще не заслуживают познавательного внимания — в том числе даже определения как «истинные» или «ложные».

Утверждениям зеленых следует придавать такой же антинаучный статус. Если вы хотите установить факты, относящиеся к эволюции, то заявления креационистов не должны иметь к вашим поискам никакого отношения; точно так же, если вы намерены разобраться в какой-то экологической проблеме, вы должны делать это независимо от заявлений зеленых. (Да, может быть так, что какие-то их утверждения окажутся правдой — чисто случайно, подобно тому как издаваемые попугаем звуки могут совпасть с реальным словом языка. Если это произойдет, нужно предпринимать соответствующие шаги, чтобы предотвратить угрозу, — но эти шаги, согласно логике, не будут включать в себя отрицание технического прогресса.)

Если действительно появляются доказательства того, что та или иная промышленная продукция или деятельность наносит вред здоровью или ущерб собственности, то пострадавшим предоставляется правовая защита в соответствии с существующими законами. Это те же самые законы, которые не позволяют вашему соседу разжигать огонь или распылять слезоточивый газ в своем дворе, если это угрожает вам и вашей собственности. Если вы сможете доказать, что пострадали от чьих-то действий, ваши права будут защищены юридически. Но для этого должно выполняться одно обязательное требование: вы должны быть способны представить объективные доказательства правомерности своих претензий.

Для защитников окружающей среды это требование — неприемлемая помеха. Они не желают, чтобы их старания перекрыть кислород технологиям были ограничены системой логики и науки. Для их целей не подходит раз умный метод. Они хотят «отказаться от определенности и точности» и заставить правительственных чиновников принимать их бездоказательные утверждения на веру.

Получается, что давать оценку экологическому движению следует не с научных, а с моральных позиций. Любые заявления о вреде, причиняемом различными технологиями, должны встречаться главным вопросом: «На основании каких стандартов определяется этот вред?» Ибо, согласно стандарту человеческого существования на земле, технологии как таковые полезны, равно как и богатство и прогресс в материальной сфере. Согласно рациональным стандартам, никакая реальная угроза человеческому благополучию не может оправдывать разрушение того, на чем это благополучие основано, а именно производства, технологий и свободы. Ответом на возникновение любой подобной угрозы должно быть улучшение производства, развитие новых технологий и лучшее соответствие идеалам капитализма.

Но зеленые таких стандартов не придерживаются. Для них «вредным» является то, что освобождает человека от пожизненного первобытного труда и существования на грани вымирания. Для них «вред» заключается в самом существовании технологий, богатства и прогресса; в факте индустриализации как таковой.

Например, Пол Эрлих заявляет:

«Экономический рост в Соединенных Штатах уже стал чрезмерным. Экономический рост в таких богатых странах, как наша, — это не лекарство, а болезнь».

Организация Earth First утверждает, что:

«если бы некие экологические радикалы стали изобретать болезнь, посредством которой можно было бы вернуть человечество к нормальному состоянию, вероятно, это оказалось бы что-то вроде СПИДа. Он обладает потенциалом, необходимым для того, чтобы положить конец индустриальному обществу, которое является главным двигателем экологического кризиса».

Вот поэтому зеленых нисколько не трогают человеческие страдания и гибель, обусловленные отсутствием технологий. Поэтому им наплевать на то, что у их «идеального» эскимоса нет ни сантехнического оборудования, ни центрального отопления, ни электричества, ни стоматологических клиник, ни кардиохирургии. Поэтому они не обращают ни малейшего внимания на очевидное зло, порождаемое непостроенными дорогами, нефтеперерабатывающими заводами и атомными электростанциями — не построенными из-за стремления зеленых защитить природу от человека.

И по той же самой причине любую угрозу, которую они находят или выдумывают, предлагается предотвращать одним и тем же способом: отрицанием прогресса и поиском «природноориентированных» альтернатив. Если кислотные дожди якобы уничтожают наши озера, они не посоветуют самый простой метод нейтрализации — добавление щелочи, они потребуют закрытия фабрик. Если предполагается, что почвенный слой подвергается эрозии, они не станут советовать внедрять более эффективные методы земледелия, они потребуют полного прекращения сельскохозяйственной деятельности. Если дороги блокируются автомобильными пробками, они не станут советовать строить новые и лучшие шоссе, а потребуют прекратить выпуск автомобилей. Для любой предполагаемой проблемы у них находится неизменное «решение» — деиндустриализация.

Защитники окружающей среды убеждены в том, что «химия» — это плохо, искусственные вкусовые добавки — это плохо, консерванты — это плохо, синтетические волокна — это плохо, короче говоря, что «вмешательство» в природные процессы по своей сути безнравственно. Они запрещают пищевые добавки, которые предположительно вызывают рак, однако не придают никакого значения наличию в продуктах природных соединений точно такого же состава. Они возмущаются применением ДДТ, однако игнорируют тот факт, что мы потребляем с пищей в 10 000 раз больше пестицидов, образующихся естественным путем, чем искусственно созданных человеком. Они превозносят общества, погрязшие в антисанитарии и болезнях, свойственных атехнологичной «гармонии» с природой, при этом клеймят позором те, в которых люди наслаждаются чистотой и здоровьем благодаря наличию современных систем канализации, стиральных машин, холодильников и вакцин. Иными словами, все, что является продуктом человеческой изобретательности, по определению подлежит запрету, а все, что имеет природное происхождение, по определению провозглашается благом.

Восприятие всего, созданного человеком, как изначально вредоносного, — всего лишь следствие догмата об абсолютном благе всего природного. Зеленые руководствуются извращенным ценностным стандартом, согласно которому все человеческое — вредно и достичь «благоденствия» можно, только расправившись со всем человеческим.

Зеленые стараются противодействовать любому прогрессу и удовольствиям. Их действия направлены вовсе не на борьбу с загрязнением воды или воздуха либо еще с чем-то, действительно опасным для человека. (Если действительно существуют люди, которых волнуют эти проблемы, они должны объединиться в новую протехнологическую организацию; но они не должны вступать в союз с деятелями типа Пола Эрлиха или Дэвида Формана, диктаторские устремления которых поддерживают только не утруждающие себя размышлениями «попутчики».)

Зеленые не хотят обеспечить счастье людям или даже каким-то другим живым существам. Эти люди вовсе не мечтают о том, чтобы все живые существа на Земле, за исключением человека, жили долго и счастливо; нет, их сокровенное желание — ввергнуть все человечество в пучину страданий.

С тем же самым мы сталкиваемся везде, где замешан альтруизм. Альтруисты не стремятся улучшить жизнь бедняков (если бы это было так, они бы поддерживали свободное капиталистическое общество); их цель — лишить всех благ тех, кто заслужил их своим собственным трудом и умом. Но в том случае, когда призывы к самопожертвованию приобретают форму экологического движения, жажда разрушения выставляется напоказ уже совершенно открыто. Для этой формы альтруизма попытки создать видимость борьбы за общечеловеческие ценности характерны в гораздо меньшей степени. В итоге остаются только злобные требования всеобщего отказа от благ цивилизации.