Возвращение примитива. Антииндустриальная революция

В настоящее время в среде экологов принят такой подход: если какое-то количество вещества может причинять вред, то оно объявляется вредным в любых количествах. Но есть ли в мире хотя бы одно вещество, о котором в отрыве от контекста нельзя было бы сказать то же самое? В достаточно больших дозах все что угодно может стать смертельным ядом — в том числе вода, воздух и органически выращенная соя. Если падение на голову человека рояля весом в тонну приводит к смерти, следует ли из этого, что, если на вас каждый день на протяжении 88 лет будет падать перышко, это будет так же фатально? В картошке содержится мышьяк; в фасоли — цианид; мускатный орех может вызывать галлюцинации; в брокколи найдено вещество, вызывающее рак у животных. Значит, нужно все это запретить? Никто из «ученых» защитников окружающей среды не считает нужным упоминать об очевидном: разница между безопасностью и вредом состоит в дозировке.

Они умалчивают об этом потому, что для них пропаганда важнее истины. Их лучшая политика, по признанию одного из таких псевдоученых, состоит в обмане:

«Мы должны озвучивать страшные прогнозы, делать упрощенные, драматичные заявления и стараться не упоминать о сомнениях, которые могут у нас иметься. Каждый из нас должен определить верный баланс между эффективностью и правдивостью».

Практически любой случай выявления какой-либо опасности незамедлительно предается зелеными самой широкой огласке, в то время как факты, доказывающие полезность (или опровергающие заявления о вреде) той или иной технологии или ее продукции, систематически замалчиваются. Например, Пол Эрлих зарабатывает себе на жизнь апокалиптическими заявлениями о том, что в мире скоро не будет хватать пищи. В 1968 году он написал:

«Попытки накормить человечество окончательно потерпели крах. В 1970-х годах мир ждет голод: сотни миллионов людей будут умирать от недоедания, невзирая на все антикризисные меры, запускаемые сегодня. Сейчас уже никто не может предотвратить значительное повышение смертности в мире… Мы должны контролировать у себя в стране численность населения, если удастся — через систему стимулирующих и штрафных санкций, но если добровольные методы окажутся недейственными, то через введение жестких мер принуждения». (Курсив мой. — А. Р.)

Однако неоднократное опровержение предсказаний Эрлиха (не говоря уже о пугающе тоталитарной окраске его «методов») нисколько не понизило его статус как влиятельного пророка. Защитники окружающей среды по-прежнему воспринимают его регулярно подвергающиеся поправкам прогнозы всерьез; его широко известная книга «Популяционная бомба» (The Population Bomb) выдержала более двух дюжин изданий.

Возвращаясь к ДДТ, стоит упомянуть о том, что те, кто разжигает «экоистерию», полностью умалчивают о результатах исследований, в которых людям давали в пищу ДДТ ежедневно на протяжении срока до 27 месяцев, и никакого вреда это им не причинило. Они никак не комментируют тот факт, что в период наиболее активного использования ДДТ в США, с 1944 по 1972 год, смертность от рака печени снизилась на 30%.

А самое главное — они полностью игнорируют пользу ДДТ (и, соответственно, вред, причиненный его запретом). Они не упоминают о том, что до изобретения ДДТ повсюду свирепствовала малярия. На Шри-Ланке (тогда Цейлоне), например, в 1948 году было отмечено 2,8 млн случаев малярии. В Индии в 1951 году людей, заболевших малярией, было примерно 5,1 млн; спустя десять лет (после того, как начали использовать ДДТ) это число снизилось до 50 000; однако к 1977 году оно снова выросло по меньшей мере до 30 млн. Сейчас от малярии умирают миллионы людей ежегодно — из-за непримиримой борьбы зеленых с пестицидами. (Но, конечно же, правда о ДДТ не имеет значения в сравнении с необходимостью «добиться эффекта».)

Защитники окружающей среды используют науку не для открытия фактов, а, наоборот, для скрытия. Содрав завесу внешней рациональности, легко убедиться в том, что все катастрофические прогнозы строятся на полуправде и выдернутых из контекста фактах.

Когда, например, «ученые-экологи» утверждают, что тысячи озер с высокой кислотностью воды на северо-востоке США (наиболее ярко представленные в горном массиве Адирондак) — доказательство разрушительного влияния кислотных дождей, выпадающих в результате сжигания угля на электростанциях, они забывают упомянуть о том, что кислотность большинства озер в Адирондаке обусловлена присутствием естественных органических кислот; или о том, что в настоящее время вода в этих озерах в среднем стала более щелочной, чем 150 лет назад; или о том, что сильно закисленные, безжизненные водоемы существуют в природе в районах, где нет никакой промышленности, например в Рио-Негро в бассейне Амазонки (речной системе, сопоставимой по размерам с бассейном Миссисипи).

Когда эти «ученые» заявляют, что искусственные хлорфторуглеродные соединения (ХФУ) разрушают озоновый слой, что повышает интенсивность воздействия ультрафиолетового излучения на людей, они забывают упомянуть о том, что за период предполагаемого уменьшения концентрации озона в атмосфере уровень ультрафиолетового излучения понизился; или о том, что максимальный объем годового производства ХФУ составлял 1,1 млн тонн, в то время как 300 млн тонн хлора в год попадает в атмосферу только в результате испарения морской воды; или о том, что снижение концентрации озона на 5% — величина, которая дала повод для мрачных подсчетов увеличения частоты рака кожи, — вызывает, согласно тем же самым подсчетам, такое же повышение интенсивности излучения, какое достигается простым перемещением на 60 миль ближе к экватору (скажем, при поездке из СантаБарбары в Лос-Анджелес).

Когда они заявляют, что в результате перенаселения ресурсов планеты уже не хватает на поддержание жизни всех ее обитателей, они забывают упомянуть о том, что такие говорящие сами за себя показатели, как производство продуктов питания на душу населения и средняя продолжительность жизни, постоянно растут; или о том, что качество жизни наиболее высоко в регионах с наиболее развитой промышленностью; или о том, что нехватка территории для размещения растущего населения — проблема абсолютно надуманная, так как даже если переселить все 5,8 млрд жителей Земли в Техас, плотность населения на его территории (22 000 человек на квадратную милю) не составит и половины той, что существует сейчас, например, в Париже.

Такой извращенный подход абсолютно противоречит подлинной науке и объективности. Защитники окружающей среды не стремятся к открытию научных истин, не принимают реальность за абсолют и не делают выводы, руководствуясь разумом. Для их целей разумность является лишь препятствием — и кое-кто из них даже откровенно признает это.

К примеру, Джонатан Шелл, рассуждая о природе доказательств, необходимых для формирования заключений в сфере охраны природы, пишет, что ученые должны:

«отказаться от определенности и точности, на наличии которых они обычно настаивают. Прежде всего мы должны научиться действовать решительно с целью предотвращения предсказанных опасностей, даже в том случае, если знаем, что эти предсказания могут и не сбыться… Ученые должны стать специалистами по неопределенности и ее философами… Неизбежная неопределенность ситуации, в которой мы находимся, естественно, не может дать нам ощущения уверенности и спокойствия; ее назначение состоит в том, чтобы, постоянно порождая в нас тревогу, побуждать к действиям».

Попробуем перевести это на нормальный язык: несмотря на отсутствие рациональных доказательств какого-либо пророчества о надвигающемся Судном дне, мы все равно должны считать, что оно истинно. Определенность и точность, возможно, имеют смысл в других научных сферах, но только не в сфере экологии. Отсутствующие данные о предполагаемой опасности той или иной технологии в любом случае должны перевешивать все, что нам известно о ее огромных преимуществах. Следовательно, неважно, что эти «философы неопределенности» понятия не имеют о том, насколько верны их утверждения. Если их предсказания способны «порождать в нас тревогу», мы обязаны действовать в соответствии с этими предсказаниями, вне зависимости от того, возможно ли научно доказать их истинность.

Следовательно, цель исследований и экспериментов зеленых состоит не в обретении точных научных знаний, а в распространении состояния истерического невежества. Мы должны делать выводы, руководствуясь не разумными соображениями, а слепыми эмоциями.

Сам я — не ученый и подробно не изучал эти вопросов. Я не могу сказать, что у меня имеются убедительные доказательства безвредности ХФУ для озонового слоя или отсутствия влияния выбросов промышленных предприятий на климат. Но по поводу заявлений защитников окружающей среды я могу сказать кое-что более фундаментальное: они не заслуживают никакого внимания, поскольку не являются попытками познания. Это всего лишь произвольные выкрики. Они не имеют отношения к стремлению к объективной истине. Следовательно, раз все эти разглагольствования служат не для прояснения реальности, а для ее искажения, они не должны быть допущены в научную сферу.