Возвращение в Полдень

Защита ближайшего «архелона» была поднята: кабина закрыта, броня торчала дыбом. Это был командирский «архелон», и уж кто-кто, а Элмер Э. Татор позаботился бы о сохранности корабельного имущества. Вот только ожидаемой радужной ряби от изолирующего поля не виднелось, и снежинки не встречали препятствий в своем оседании на грузные обводы серого корпуса. Все равно, нечего было и мечтать одолеть эту цитадель. Если бы экипаж сумел там укрыться, а не тратить время на бессмысленную пальбу, сейчас имел бы место совершенно иной расклад сил. Но, судя по всему, этот «архелон» стоял пустой.

Со вторым «архелоном» картина была ясная. Обуреваемый эмоциями Белоцветов никакими соображениями безопасности и хозяйственности решил себя не обременять, хотя бы даже под страхом лишения премиальных. И потому, покинув водительское кресло, бросил все как есть. Чем невольно оказал Кратову добрую услугу.

Уже на подходах к этой открытой всем ветрам и снегам платформе Кратов не на шутку споткнулся и рухнул, как колода. Спешно проверив состояние конечностей, в мыслях он постановил себе отныне быть намного осмотрительнее. Менее всего хотелось бы в час испытаний обнаружить себя посреди чужой планеты со сломанной ногой… На сей раз причиной падения была не выбоина, а большой белый предмет, совершенно упрятанный под нанесенным непогодью снеговым одеялом. «Неужели подстрелили одного мерзавца?» – подумал Кратов без особых эмоций, то есть не испытывая по этому поводу ни надлежащей радости, ни особого огорчения. Сидя в снегу, он обмел ладонью ближний к себе участок предмета…

…Под белым ворсом кислотно-желтый.

Остановился, чтобы сделать медленный глубокий вдох и успокоить сердцебиение. Закрыл глаза.

«Нет. Этого не должно было случиться. Что угодно, только не это. Дорога в один конец по горящему мосту. Интеллектуальные игры, правовая казуистика, кто кого перехитрит, а по завершении все стороны конфликта отправляются на банкет. Не будет банкетов. Игры тоже закончились. Все игры заканчиваются с первой кровью. Как глупо».

Открыв глаза, он смахнул снежинки с прозрачного забрала, а затем продолжил сметать снег с лежащего ничком человека в желтом скафандре.

Только у одного в команде был желтый «галахад» с отключенным режимом мимикрии. Необъяснимые соображения личного свойства.

6

Скафандр умер вместе с хозяином.

Все индикаторы погасли. Один лишь маячок службы общего мониторинга, позволявший отследить местонахождение скафандра, продолжал тлеть равнодушным зеленоватым светлячком на горловом стыке шлема.

Все системы жизнеобеспечения не то выведены были из строя, не то отключились сами в тот момент, когда обнулились жизненные показатели человека внутри. Не исключалось также, что вступила в действие некая штатная программа сохранения тела от посмертных изменений путем понижения температуры и включения каких-то консервирующих процедур. Кратов никогда не слыхал о подобной программе – так уж сложилось, что никто, облаченный в скафандр высшей защиты, никогда не умирал у него на руках. Но, как выяснилось, он вообще о многом не слыхал.

Лицо Романа Мурашова под помутневшим забралом казалось чересчур спокойным для боевой ситуации, в которой его застигла смерть. Без обычной иронической усмешки, с открытыми глазами. Даже не слишком бледное… хотя причиной тому могли служить гримирующие отсветы красного солнца. Бережно, словно опасаясь разбудить заснувшего, Кратов дважды осмотрел скафандр. Никаких внешних повреждений не было – все же, «галахад» всегда слыл маленькой неприступной крепостью аккурат для одного обитателя. При некотором везении и в режиме активного рассеяния он был способен выдержать прямое попадание импульса из среднего фогратора. Режим активного рассеяния Мурашов, с его странной нелюбовью к защитным функциям скафандра, включить, очевидно, не удосужился. Но погиб он не от этого.

В мозгу леденящей стрелой торчала одна неправильная, но от того не сделавшаяся менее навязчивой мысль: нельзя было убегать. Нужно было остаться и помочь друзьям. Возможно, для спасения им не хватило всего одной пары рук.

Пускай даже безоружных.

Мурашов был тоже безоружен. Но с поля боя не удрал. Теперь он лежал здесь, на снегу, уставясь остекленелыми глазами в бронированное брюхо «гиппогрифа». А те, кто был вооружен, либо уцелели, либо их участь оказалась во стократ горше.

Может быть, Кратов сейчас валялся бы здесь же, с ни на что не пригодной парой рук, и так же безучастно таращился на цель всей своей жизни, которая в одночасье обернулась западней и могилой в одном флаконе.

Грубый, радикальный, но, что ни говорите, действенный способ остановить его.

Но ведь он, кажется, не сработал.

Мог ли астрарх Лунный Ткач отправить его в ловушку? И для этого навострить капкан не где-нибудь, а в избыточно недоступном месте, куда пробиться намного сложнее, чем плюнуть и отступить?

Нет, не мог. Невозможно, потому что так не бывает. Это не вопрос веры, не тема для дискуссий. Все просто: астрархи так не поступают.

Да и зачем ему это делать? Он, кажется, бесконечно далек от тех игрищ, что затеяли младотектоны, усмотревшие в Кратове призрачную угрозу их благополучию.

Мог ли Лунный Ткач затеять какую-то игру в своем понимании забавы и развлекаловки?

Да запросто. «Обещай не быть таким серьезным, братик».

Он мог заиграться, переоценить свой прогностический дар, что-то упустить из виду или не придать значения фактору, который на момент обустройства игрового поля вообще не существовал.

Всадники Апокалипсиса, будь они прокляты.

«Не хочу никого разочаровывать, – злобно думал Кратов, – но пока что у вас ни черта не получилось. Я все еще жив и полон новых идей. Хотите знать, о чем эти идеи? Как отыскать вас и стереть с лица этой планеты».

Он тащил тело Мурашова к ближайшему «архелону», особо не размышляя, есть ли в том какой-то резон и как он намерен поступать дальше. Естественное стремление, почти на уровне инстинктов: вынести поверженного соратника с поля боя.

«Это неправильно. Ты должен был жить, док. Вообще ничего не должно было случиться. Простая задача: забрать свое и улететь. Какие тут могут быть Всадники Апокалипсиса? Как они вообще попали на эту планету, да еще раньше нас? Все должно было пойти по иному сценарию. Если бы я не спровадил „Тавискарон“ в эту западню. Если бы я, бог знает почему, вдруг не решил, что рациоген – это именно тот прибор, который способен сцепить в единое целое осколки „длинного сообщения“, и не существует для того иных способов. Если бы я, руководствуясь свободой воли и непротивлением хаосу, вообще оставил все как есть и наслаждался семейным счастьем и безмятежностью быта в объятиях любящих женщин, чей круг с годами становится только шире. Но все случилось как случилось. И в итоге погиб странный доктор Мурашов, погиб он по моей вине и ни по чьей больше, несколько ничем перед мирозданием не провинившихся человек исчезли без следа, а я застрял на холодной неуютной планете, где никогда не бывает ночи, один день сменяется другим, и вся разница между ними состоит лишь в наборе светил небесных… Ну да, я полон новых идей. Одна загвоздка: все они касаются тех способов, какими я намерен наказать иллюзорного обидчика, и нет ни одной идеи, как до него добраться».

Теперь Кратов находился возле одного из «архелонов». Сидел прямо на снегу, привалившись спиной к задранному под большим углом холодному борту. Тень, отбрасываемая платформой, укрывала его с головой и тем самым создавала приятную иллюзию защищенности. Вот уже продолжительное время ладони казались томительно пустыми, зудели в плотных перчатках каким-то странным, тревожным, давно позабытым зудом.

Оружие. Вот чего не хватало. Чужая планета, заснеженный ландшафт, невидимая угроза со всех сторон – и отвратительное отсутствие оружия в руках.

Кодекс о контактах, статья шестнадцатая, вступительная часть. «Действия одной цивилизованной разумной расы, направленные в ущерб интересам другой цивилизованной разумной расы, независимо от того, носят ли они агрессивный характер либо вызваны непониманием факта разумности другой стороны, а также независимо от того, произошли они в зоне контакта либо за ее пределами, связаны ли они с контактом либо носят случайный характер, противоречат настоящему Кодексу и дают стороне, пострадавшей от упомянутых действий, право на самозащиту…»