Возвышение падших

Шах, изумившись, довольно переглянулась с Фериде-калфой, сидящей рядом с ней.

— Значит, свадьбы..? Прекрасно. Орхан принял верное решение, потому как в Топ Капы останется одна госпожа - я.

Зейнар и Фахрие молча и напряженно переглянулись.

Султанские покои.

Стоя на террасе, усталый Орхан задумчиво смотрит, как пришедшие Хюмашах и ее сын кланяются ему.

— Повелитель, — приветственно воскликнула Султанша, распрямившись.

— Хюмашах, добро пожаловать, — сдержанно улыбнулся черноволосый султан в ответ.

— Простите за беспокойство, но я хотела узнать… Мне пришло послание от Фахрие-калфы, в котором она сообщает о том, что отныне обязанности управительницы гарема исполняю не я, а Хюма Шах.

— Именно, Хюмашах. Я так решил. Да и всем нам известно, что ты этими обязанностями пренебрегала, сбросив их, как и заботу о моих братьях и сестрах, Фахрие-калфе.

Орхан и Хюмашах тяжело переглянулись, поняв, что отношения между ними сразу не ладятся, несмотря на то, что в былые времена они были дружны.

— Это мой младший сын — Султанзаде Осман, Повелитель, — сдержавшись от негодования, Хюмашах повернулась к сыну.

— Рад видеть тебя, Осман.

— Он уже в том возрасте, что готов получить должность, которую для него сочтете вы. Мы явились для того, чтобы сообщить об этой готовности и услышать назначение из ваших уст.

— Что же, Осман не мог явиться сам и сказать мне об этом? — усмехнулся Орхан. — Но я обещаю, что подыщу ему подходящую должность.

Осман смущенно покосился на мать, почувствовав себя неуютно.

— Я надеюсь, вы услышали нас, Повелитель, — сменив тему, пролепетала Хюмашах, кланяясь. — А теперь позвольте откланяться…

Орхан проводил их задумчивым взглядом, а после повернулся к располагающемуся вдалеке Стамбулу.

Покои Эдже.

Волнительно сглотнув, рыжеволосый Сулейман, набравшись смелости, постучал в двери покоев Султанши и, войдя, к своему облегчению, не обнаружил ее.

К нему вышла озадаченная его визитом Гезде-хатун, служанка госпожи.

— Шехзаде.

Вытащив письмо из-за ворота кафтана, Сулейман, повертев его в руках, будто решаясь, передал служанке.

— Это для Эдже Султан. Учти, что она не должна узнать, что оно от меня, поняла? Скажи, что вернулась в покои, а оно уже лежало на столе.

Сулейман, взглянув на настороженную девушку, достал из-за ворота кафтана драгоценную брошь, принесенную для Эдже, но она показалось ему полезной в другом.

— Это для тебя, хатун. Как гарантия твоего молчания.

Гезде осторожно принимает брошь, случайно соприкоснувшись пальцами с рукой Шехзаде, и растерянно глядит ему, уходящему, в след, чувствуя, как волнительно затрепетало сердце.

Дворцовый сад.

Неспешно шагая по дорожке, Дэфне и Селин прогуливаются в летнем саду, цветущем и поющем.

— Севен Султан отбыла в Амасью, — вздохнула Дэфне, переживая по этому поводу. — Мне Миршэ-хатун рассказала, что слышала ее разговор в гареме с Хюмашах Султан.

— В Амасью? — переспросила Селин, взглянув на Султаншу. — Помнится, там похоронили Шехзаде Селима и его сына.

— Я ее понимаю, — сочувственно отзывается светловолосая женщина, хмурясь. — Бедная девочка… Такая чувствительная и ранимая.

— Чего не скажешь об Эдже Султан.

— Верно, — мягко кивнула Дэфне, чуть ухмыльнувшись словам Селин. — Они хоть и сестры, но вовсе не схожи. Все-таки рождены от разных женщин. Я слышала, будто мать Эдже, Сейхан Султан, была такой же вспыльчивой и властной. Все мы от родителей своих что-то берем, Селин. Как цветок не может выбирать, какому ему быть цвета, так и людям не суждено решать, какими им быть.

Они задумчиво помолчали некоторое время, продолжая неспешно шагать по тропинке, как вдруг Селин напряженно остановилась.

— Что такое? — не поняла Дэфне, обернувшись на темноволосую Султаншу.

— Ты только взгляни…

Проследив за ее взглядом, Дэфне растерянно заметила в беседке улыбающегося Орхана и Эдже, сидящую рядом с ним.

Султанши в непонимании переглянулись между собой.

Тем временем в беседке раздавались сладкие речи Эдже Султан, облаченной в яркое желтое платье.

— Я осознала, Повелитель, что вела себя не достойно Султанши и вашей сестры. Прошу простить меня за дерзость и вспыльчивость.

— Я рад, что ты осознала это, — искренне улыбнулся Орхан, облегченно вздохнув. — Поверь, злиться на тебя для меня тяжело и непосильно. Надеюсь, впредь между нами не случится ссор и недопонимания.

Эдже мягко улыбнулась ему и Орхан, впервые видящий ее улыбку, на мгновение растерялся.

— Фахрие-калфа поведала мне о том, что вы желаете выдать меня замуж… — помедлив, обманчиво спокойно пролепетала Султанша, стрельнув зелеными глазами на султана, неотрывно смотрящего на нее.

— Да, в скором времени ты выйдешь замуж за достойного человека, — сухо кивнул Орхан. — Это пойдет тебе на пользу.

Сдержав всколыхнувшиеся в груди негодование и злость, Эдже сдержанно заговорила, чем удивила султана, ожидавшего новую ссору.

— Обещаю, Повелитель, что буду вести себя разумно и спокойно. Только не выдавайте меня замуж! Я более не доставлю вам хлопот. Позвольте остаться, как Султанше и вашей сестре, в Топ Капы еще некоторое время?

Орхан, вздохнув, заглянул в ее просящие зеленые глаза и тяжело кивнул, сам не понимающий, почему уступил, ведь его намерение выдать замуж Севен нисколько не убавилось.

Эдже широко, благодарно улыбнулась и, подойдя к изумившемуся султану, села перед ним на колени и поцеловала подол темного кафтана.

Орхан, нахмурившись, спешно приподнял ее за плечи с колен.

— Не пристало тебе, Султанша, на колени вставать и подолы целовать.

— Простите, — пролепетала Эдже, улыбнувшись мягче. — Я лишь хотела выразить свою благодарность за ваше понимание и благоволение.

— Столь резкие перемены в тебе, Эдже, меня немного настораживают. Стоит ли мне верить в них? Или все это было игрой, с помощью которой ты хотела оттянуть замужество и отъезд из Топ Капы?