Возвышение падших

— С Эдже мне довелось говорить, но вот Севен я до сих пор не видел, — задумчиво произносит султан, качнув черноволосой головой.

— И не увидите, Повелитель, пока сами не пожелаете увидеть ее, — понимающе улыбнулась калфа. — Султанша стеснительна. Вряд ли она сама пожалует в султанскую опочивальню.

Орхан мягко рассмеялся этому, но вскоре помрачнел, вернувшись в исходное эмоциональное состояние.

— Дэфне сказала мне, что они очень переживают казнь Шехзаде.

— Еще бы… Эдже Султан, растущая в постоянном окружении братьев, очень к ним привязалась, потому столь безутешна. Севен Султан же кажется, будто она осталась совсем одна.

Фахрие хотела что-то еще добавить, но промолчала.

Орхан заметил это и нахмурился.

— Ты хотела что-то еще сказать? Не бойся. Я слушаю.

— Это, разумеется, не мне решать, Повелитель, — нерешительно заговорила Фахрие, опустив глаза. — Султанши уже выросли. Думаю, они позабудут о трауре, если обретут новую семью взамен потерянной.

— Ты имеешь в виду их замужество?

— Именно. Покойный султан Мехмет Хазретлери перед своей смертью думал об этом, но не успел из-за скоропостижной кончины.

— Я с тобой согласен, Фахрие-калфа, — задумчиво воскликнул Орхан, не понимая, почему сам об этом не подумал. — Да и ты Султанш знаешь куда лучше, чем я, поэтому я доверяю твоему мнению. Пусть немедленно начинаются подготовки к празднованиям свадьб моих сестер. В это время я подыщу подходящих претендентов на их руки. Нужно успеть совершить все до похода, который начнется в конце осени.

— Как прикажете, господин. С вашего позволения.

Спустя некоторое время…

Дворец Шах.

Степенно восседая в главном холле дворца, Шах, облаченная в темно-синее строгое платье без излишеств, перевела задумчивый взгляд темно-карих глаз к сидящей рядом младшей дочери Айше, тоскливо перебирающей страницы книги, лежащей у нее на коленях.

На руках у Шах Султан лежит спящий четырехмесячный сын, едва слышно сопящий.

Двухлетний Ферхат погрузился в мир выдуманной им игры, шепча что-то в руках с деревянным конем.

— Что ты так грустна, Айше?

Вздрогнув от неожиданного голоса матери, хотя и приглушенного из-за спящего Абдулбаки, темноволосая Айше повернулась к матери и смущенно улыбнулась.

— Не знаю, Валиде. Что-то тоскливо на душе…

— Возьми, — проговорила Шах, передавая служанке спящего сына, а после вновь вернулась к созерцанию лица дочери. — Что тебя тревожит? Не мужчина ли случайно в твоем сердце тоску породил?

— Что вы, Валиде? — покраснев с головы до пят, пролепетала Айше под насмешливым взглядом матери. — Разумеется, нет…

— Тогда что случилось?

Ответить Айше не дала вошедшая в холл Фериде-калфа с небольшим посланием в руках.

Поклонившись Султаншам, Фериде передала его в руки Шах Султан, возгоревшейся искрой надежды.

— Сегодня Орхан должен был решить, кто станет управительницей гарема, — улыбаясь, проговорила Султанша, взглянув на дочь, а после на калфу. — Если это письмо с призывом в Топ Капы, то в мире никого счастливей меня не останется!

Спешно развернув и бегло прочитав послание под волнительными взглядами калфы и Айше, Шах довольно улыбнулась.

— Это от Фахрие-калфы, которая пишет о том, что я призвана Повелителем в Топ Капы на должность управительницы гарема. Аллах услышал мои молитвы!

— Хвала Аллаху! — радостно воскликнула Фериде, улыбнувшись госпоже.

— Фериде, пусть слуги немедленно собирают вещи, — воодушевившись, воскликнула Шах и поднялась с тахты. — Топ Капы ждет нас!

— А как же Мустафа-паша, Валиде? — раздался осторожный и смущенный голос Айше Султан, которая, поднявшись в след за матерью с тахты, стояла за ее спиной.

Обернувшись на дочь, помрачневшая Шах Султан нахмурилась.

— А что с ним? Он останется в этом дворце.

— Один? — изумленно воскликнула темноволосая девушка, млея под тяжелым взором матери.

— Что с ним станется? — усмехнулась та, качнув головой, увенчанной серебряной короной. — Если только помрет от старости. За это я буду лишь благодарить Всевышнего.

Айше Султан от слов матери смущенно потупила взор, а Фериде-калфа скрыла улыбку.

Топ Капы.

Султанские покои.

Чувствуя, как волнительно трепещет сердце в груди, светловолосая Севен, смущенно опустив голову, вошла в опочивальню, где в последний раз была еще при покойном отце.

Орхан, сидящий за письменным столом, изумленно взглянул на девушку и улыбнулся ей, кланяющейся.

— Повелитель, — пролепетала Султанша тихим, нежным голосом. — Простите за беспокойство.

— Фахрие-калфа говорила, что сама ты никогда не явишь себя, но, видимо, она плохо тебя знает, — с улыбкой поднимаясь из-за стола, молвил черноволосый султан, а после подошел к сестре. — Здравствуй, Севен. Как ты?

— Я бы хотела попросить вас кое о чем, Повелитель, — не ответив на его вопрос, проговорила Севен, несмело подняв на него свои голубые глаза.

— Я слушаю, — с готовностью отозвался тот.

— Не могли бы вы позволить мне ненадолго съездить в Амасью? Я бы хотела увидеть могилу брата и проститься с ним. Уж очень мне покоя не дает то, что я не смогла с ним попрощаться.

Орхан неминуемо мрачнеет и, помолчав, отрицательно качает головой.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — раздался его твердый голос в опочивальне, от которого Севен съежилась. — Тем более, я принял решение о том, что в скором времени ты и Эдже будете выданы замуж. Подготовки начинаются с сегодняшнего дня. Тебе не стоит их пропускать.

Орхан нахмурился от того, какая растерянность и страх появились в голубых глазах сестры.

— Замуж..? — побледнела Севен, чувствуя, как сердце ускорило темп, как если бы это было возможно при его бешеном ритме.

Орхан мягко рассмеялся над ее реакцией, осторожно и мягко проведя ладонью по округлой щеке сестры.

— Что за страх, сестра? Не беспокойся. Я найду для тебя достойного мужчину, с которым ты, надеюсь, сможешь обрести счастье. Наблюдать за твоими страданиями я более не желаю.