Возвышение падших

– Именно так. Бриенна Гримальди, завладев флотом, поскольку после смерти моего супруга во главе его встал ее родной брат, разгромила наши объединенные с родом Спинола корабли. Эта женщина желает править страной, как королева. Разумеется, совет из четырех правящих семей был низвергнут, как бы я ни старалась это предотвратить, а на остальные три рода была объявлена жестокая охота. Мне удалось спастись вместе с пятью верными кораблями и сотней верных людей, но Спинола и Фиески, насколько мне известно, практически истреблены. Им не так повезло…

– Чего вы хотите от Османской империи?

– Политического убежища. В Стамбуле у меня есть небольшое имение, в котором я бы хотела на некоторое время укрыться.

– Это я позволяю, - великодушно кивнул Орхан темноволосой головой.
– Но, что-то мне подсказывает, что это не все.

– Думаю, и Османской империи, и Генуе угодно прекращение вражды друг меж другом. Если вы поможете мне низвергнуть узурпаторшу при помощи военной мощи, то я встану во главе Генуи и, обещаю, прекращу эту войну.

Орхан усмехнулся, покачав головой.

– То есть вы просите у меня войны против Генуи, во главе которой, пусть и незаконно, встала Бриенна Гримальди?

Ответить Рейне не дала волнительно вошедшая в опочивальню Эдже, которая, поклонившись султану, пристально разглядывала ее.

– Эдже?
– тепло улыбнулась Рейна, разглядывая племянницу и поражаясь ее сходству с Ингрид.
– Здравствуй.

Судорожно сглотнув, Эдже улыбнулась в ответ и, чувствуя прилив радости и ликования, порывисто обняла темноволосую женщину, которая гортанно рассмеялась, крепко обхватив ее руками в ответ.

Орхан, наблюдающий за этой сценой, мягко улыбнулся, отмечая про себя невероятное сходство сеньоры, Сейхан и Эдже.

– Ты приехала!
– немного отстранившись, неверяще воскликнула Эдже, разглядывая по-своему красивое лицо тети, на котором непривычно ярко и вызывающе темнели густо подведенные глаза. Точно такие же, как и у нее самой - изумрудно-зеленые.
– А как же Генуя?

Рейна помрачнела, выпуская молодую Султаншу из своих объятий, наполненных терпким ароматом ее духов.

Услышав краткий рассказ о войне в Генуе и о затруднительном положении Рейны из ее же уст, Эдже, нахмурившись, повернулась к восседающему на троне Орхану.

– Повелитель, позвольте Рейне остаться в столице и навещать меня в гареме. Прошу вас!

– Не беспокойся, - тепло улыбнулся он.
– Сеньоре позволено остаться в Стамбуле, а в гареме она отныне может быть столько, сколько пожелает.

Довольные встречей и полученными разрешениями, Рейна и Эдже вышли из султанской опочивальни, держась за руки.

Эдже трепетала при одном лишь взгляде на женщину, так как, наконец, видела в ней долгожданный идеал красоты, властности и женственности, а также осознание их родства вселяло в нее надежду, что Рейна сможет заменить ей потерянную мать.

– Ты так похожа на свою мать, - взглянув на Султаншу, улыбнулась Рейна, шествуя вместе с ней в сторону гарема.

– Расскажи мне о ней!

– Успеется, Эдже.

Оторвав с трудом друг от друга взгляды, женщины в непонимании остановились перед преградившей им путь надменной Шах Султан, за спиной которой высилась Хюррем Султан - вечная спутница матери.

– Рейна Дориа, - снисходительно проговорила Шах, приветственно и в то же время неприязненно кивнув.

– Хюма Шах Султан.

Шах обратила взор к широко улыбающейся младшей сестре и помрачнела от осознания того, какой силой и ненавистью к династии может налиться Эдже под покровительством властной родственницы, одержимой, как не трудно догадаться, жаждой мести за сестру.

– Я рада, что вы соизволили спустя столько лет навестить Топ Капы, - ухмыльнулась Хюма Шах в лицо Рейне, жестко смотрящей на нее.
– Но с высоты своих полномочий я запрещаю вам входить в гарем и находиться в нем, так как вы в него не входите.

Счастливая улыбка на лице Эдже погасла, преобразовавшись в надменную усмешку.

– Вы не в праве решать подобное, Султанша, - раздался ее звонкий, но твердый голос и Рейна, взглянув на нее, гордо вздернула острый подбородок.
– И ваша власть на меня не распространяется, так как я не рабыня и не наложница гарема, а Султанша династии и, заметьте, ваша единокровная сестра. Сеньора Дориа будет пребывать в гареме сколько пожелает. Так решил наш Повелитель. Всего доброго.

Эдже, не отпуская руку Рейны, самодовольно ухмыльнувшейся в лицо Шах Султан, увела ее в коридор, ведущий в сторону ее покоев и, когда они вошли в них, облегченно выдохнула.

– Я и не думала, что когда-то увижу тебя… - садясь на тахту, волнительно призналась Эдже, наблюдая за тем, как Рейна садится рядом с ней, вульгарно раскинув руки на спинку сидения и закинув одну ногу на другую.

– Мы должны были встретиться, Эдже.

– Я здесь была совсем одна… - горько выдохнула темноволосая девушка, опустив голову.
– Почему же тебя так долго не было?

– Но теперь я здесь!
– горячо воскликнула Рейна, резко приподняв голову племянницы прикосновением к подбородку.
– Мы с твоей матерью расстались не лучшим образом. Твой отец прибыл в Геную и забрал ее у меня… И посмотри, чем это закончилось! Рабыня прирезала ее, словно какой-то скот…

Эдже содрогнулась от жесткости слов женщины и от сравнения матери со скотом.

– Не говори так…

– А как мне еще говорить об этом?
– гневно воскликнула Рейна, эмоционально взмахнув рукой.
– Ты всю жизнь росла в месте, где пролилась кровь твоей матери! Эдже, неужели ты простила им это? Неужели позволила считать, что за подобное преступление династия не получит достойный ответ?

– Рейна, но я и есть та династия, о которой ты говоришь, - тверже возразила Султанша, теряя радость по поводу встречи с тетей, поразившей ее жесткостью и горячностью.

– Именно это и дает тебе силу и власть. Будь со мной, Эдже. Твоя мать ослушалась меня и чем это закончилось? Мы должны быть вместе. Ты и я!

– Что ты намерена делать?
– осторожно поинтересовалась девушка.

– Я не взываю к тебе с призывом мстить, родная, - обманчиво мягко прошептала темноволосая сеньора, пронизывая ее своими пламенными зелеными глазами.
– А с призывом возыметь власть, которая достойна лишь нас. Нас, Эдже, которых силой лишили всего!

Султанша с содроганием почувствовала, как в ее груди нарастает взращенное словами Рейны чувство ненависти и озлобленности, ощущение обделенности и надменности.