Вперед в прошлое 11

В общем, посмотрим.

Оседлав мопед, я поехал на улицу, махнул Каналье, чтобы он сменил меня, а сам занял пост там же, где стоял в прошлый раз.

Сегодня на мукомольном заводе тоже все прошло гладко, никаких засад. Но расслабляться я не спешил. Это как патроны в русской рулетке. Если три дня подряд — холостые, значит, скоро будет боевой. Надо как-то менять хотя бы схему визитов.

Опасениями я поделился с Канальей. Ухмыльнувшись, он сказал мне то, о чем я и так догадывался: если нами интересуются обэповцы, то они ничего не могут сделать, пока не поймают за руку, а он выкрутится. В его талантах я не сомневался.

Как и планировали, с завода мы поехали в Байдуково. Торговля шла ни шатко ни валко — у людей в этом населенном пункте попросту не было денег. Соседи покупали мешок и делили на двоих-троих. Потом мы, минуя Васильевку, наведались в крошечные приморские села нашего города. Тут было получше, но все равно не так, как в прошлые разы, и времени ушло немерено, а продалась только половина товара.

В четыре часа вечера остались шестьдесят два мешка, и мы начали объезжать Васильевку. Минус двадцать четыре. В соседнем поселении минус восемнадцать. С оставшимися двадцатью мешками Каналья встал у магазина в Васильевке, а я на мопеде погнал в кафе «Масис» на набережной, встречаться с Артуром Демирчяном.

Естественно, воображение пыталось нарисовать этого парня. Представлялся то юный дашнак, шерстистый не по годам, с тесаком в ножнах, таким огромным, что он смотрелся как третья нога. Но после разговора с Сариком появилась и вторая версия Артура: мальчик-зайчик, ушастый, сутулый, с сальными волосенками на пробор и скрипочкой. Этот мальчик был ни при чем, его оговорил нехороший Хмырь.

«Масис» был скорее баром, чем кафе: горы на рекламной вывеске, нарисованный усатый повар сверкал золотым зубом, заманивал шашлыком. Располагалось это богатство в подвальном помещении. Стены и ступени предбанника были обиты темно-красной тканью. Лился приглушенный свет. Спускаясь, я ловил себя на мысли, что этот бар — типичное заведение девяностых, оно даже пахнет по-особенному. Как ни старался, я не мог словами и мыслями охарактеризовать этот запах. Девяностыми пахло — и все тут.

Сейчас толкну вон ту массивную дверь — а внутри все обито деревом, деревянные столы, стулья и стойка. И везде искусственные растения. А еще — непременно красный или темно-зеленый бархат. И за первым столиком армяне галдят и играют в нарды, а чуть дальше быки гоняют бильярдные шары.

Так и оказалось, только армян не было. Плюс люстра в форме свечей и огромный аквариум, где плавала светло-золотая единственная рыбина. Казалось, она мне улыбалась.

— Ах, Черное ты море, ах, белый «Мерседес!» — негромко звучало из колонок.

В полумраке зала угадывались посетители — четверо крепких мужчин в компании двух дам в коротких юбках. Пожилая солидная пара. Две молодящиеся женщины под пятьдесят.

Ко мне подошла жующая жвачку курносая официантка со стоячей челкой.

— Ты Павел?

Я кивнул.

— Ну, пошли.

Через помещение, затянутое табачным дымом, мы прошли в банкетный зал. Девушка открыла передо мной дверь, и я вошел внутрь. За огромным столом, где только рыцарям собираться, сидел обычный черноволосый парень, мой ровесник, и больше никого не было. Никакого тебе армянского консилиума. Но я был уверен, что родственнички Артура за нами наблюдают или слушают нас.

Увидев меня, парень вскочил и вытянул шею, на его лице читалась крайняя степень удивления. Сарик молодец, не стал говорить, с кем у Артура предстоит встреча. Я подошел к нему и протянул руку.

— Ты кто? — Он близоруко прищурился, отвечая на рукопожатие.

— Я Павел.

Он оказался пугливым и недоверчивым, вовсе не похожим на предводителя дворовой шпаны, и я испытал разочарование: ложный след, Артура просто оговорили. Придется все-таки идти к Лялиной, пользоваться услугами ментов, что не прибавит мне авторитета.

Пристально на него глядя, я добавил осторожно:

— Павел Мартынов.

Чуть не подпрыгнув на месте, Артур шарахнулся от меня, ощетинился, как кот, которому наступили на хвост, глаза его полыхнули ненавистью. Я не дал ему ничего сказать.

— Откуда такая ненависть? Ты же меня даже не знаешь.

— Ты еще спрашиваешь? — прошипел он.

Делая максимально равнодушный вид, я сел на стул. Артур остался стоять, тяжело и шумно дыша.

— Да, спрашиваю. Потому что не понимаю, за какие мои провинности, не зная меня, ты нанял людей, чтобы меня прирезали, а потом — угрожали моим друзьям, которые тоже ничего плохого не делали.

— Ничего плохого? Доведение до самоубийства своими грязными… грязными… Это — ничего плохого? Невинной девушки! Избиение слабых. Создание преступной группировки, которая держит в страхе весь район!

— А проверить информацию — не алё? — Я постучал себе по лбу. — Вдруг тобой просто манипулировали. Это Инна тебе про меня такое рассказала? Так вот, если бы ты поинтересовался, как все было на самом деле, то понял бы, что — с точностью до наоборот…

— Сука! — Он рванулся ко мне.

Драться с ним я не собирался и просто спрятался за стул-трон.

— Не смей полоскать ее имя!

По заснеженным горам Армении ходил муфлон. Или кто там у них водится. Я очень надеялся, что за нами следят и слушают нас, иначе мне придется сделать Артуру больно, очень уж он сильно этого хочет.

Глава 20 Дура и баран

Я не ошибся — за нами действительно следили. То ли жучок был установлен, то ли имелась потайная комната. Как только запахло мордобоем, в зал ворвался армянин средних лет и заорал:

— А ну успокоиться! Сэли бистро! Оба!

Артур встал в театральную позу:

— Я с этим козлом за один стол…

Армянин ничего не сказал, просто скрестил руки на груди, и Артур смолк. Зыркнув на меня волком, уселся на стул. Взрослый обратился к нему таким тоном, словно он только что проиграл миллион:

— Ах ты баран! — Он поднял руку, словно собирался дать подзатыльник. — Ты и правда нанял кого-то, чтобы прирезали вот его? Молчи-и-и! Ты знаешь, сколько лет за это дают?! Ты понимаешь, что было бы, если бы вот он написал заявление? Понимаешь, что он тебя, барана, от тюрмы спас, а ты еще скачешь? Из-за девки… да ты понимаешь, что девки…

— Она не девка! — крикнул Артур и тотчас втянул голову в плечи. — Это правда! Ты не видел Инну! Она не может врать!

— Ой, бара-ан, — покачал головой, видимо, родитель Артура и обратился ко мне: — Спасибо, Павел. Что бы там ни было — спасибо.

Помолчав немного, отец Артура сказал:

— Поднимайся, поехали.

— Куда? — вскинул голову парень.

— К этой змеюке. Эх-х, Ромео недоделанный. Ты же не знаешь, что там у них с Павлом было на самом деле. Ты только ее слушал. Давай-давай, отрывай свой зад от стула. И ты, — он обратился ко мне, — поехали.