Вперед в прошлое 11

— Артур Демирчян! — выдохнул мне в лицо Хмырь, и аж затошнило от вони гнилых зубов.

Пальцы разжались сами собой. Знакомая, блин, фамилия! Где-то я ее слышал, причем совсем недавно, и не в негативном ключе. Я принялся крутить ее в голове так и эдак, пытаясь вспомнить плохого Демирчяна, которому я перешел дорогу…

Вспомнил! Сарик Демирчян! Глава армянской диаспоры и бандит, который был за наших, когда в городе завелись беспредельщики «Славяне». Кем Артур приходится Сарику и почему наезжает на меня? Не похоже на действия члена серьезной преступной группировки. Вот на месть таких, как Хмырь, вполне похоже.

— Ты не ошибся? — прищурился я.

— Да клянусь! Вот те крест! Артур мне все это рассказал, а он — человек уважаемый. Вот мы и не сомневались.

Я заходил по комнате туда-сюда, поглядывая на Хмыря, который, получив надежду, что его не убьют, воспрянул.

— Что ты еще знаешь?

— Да ниче, вот те крест! — воскликнул Хмырь. — Каюсь! Пощади! Я из города уеду, мне теперь точно хана!

Так и не найдя причин, по которым неведомый Артур возжелал моей смерти, я жестом велел Хмырю подняться — он вскочил как на пружинах. Я взял его под локоть и повел к выходу, говоря Бесу, греющему уши в коридоре:

— Можно, я заберу эту плесень? Надо ее народу показать.

— Да пожалуйста! Он уже задолбал.

— Кто такой Артур? — спросил я у Хмыря. — Сколько ему лет? Где живет? Какой у него бизнес? Кем он приходится Сарику Демирчяну?

— Школьник он, в одиннадцатом классе учится, — признался Хмырь. — Богатый, сука, все вокруг него и скачут. Прилипалы хреновы. Сарику он внук… но не родной, а который от сестры.

Вот так номер! Мне представлялся седовласый армянин в остроносых туфлях, с пальцами, украшенными перстнями — кто-то типа Гоги Чиковани, но ростом повыше, а тут на тебе — мой ровесник, который возводит на меня напраслину, чтобы заводские меня ненавидели.

Что я ему сделал? Выходит, надо к этому Артуру. Если и ему кто-то обо мне наплел небылицы, следует постараться его переубедить.

Глава 18 Кто за тобой стоит?

Пока вел Хмыря по коридору бомжатника, я усиленно думал. Вот что делать с этим уродцем? Тварь божия все-таки, живое существо и не гнилушка. Отпустить? А если он побежит стучать Артурке? Нет, не побежит. Он скорее из города рванет. Но перед тем может пожаловаться корешам, а те донесут заводским, заводские встанут на дыбы и передадут Демирчяну. Он окопается и потом не достучишься до него.

А если?.. Точно!

Я остановился, припечатал Хмыря к стене и проговорил:

— Слушай сюда, Сережа. Когда я отпущу тебя, ты никому не скажешь о том, что мы с тобой разговаривали. Ты вообще никому ничего об этом не скажешь.

Хмырь кивнул, я еще раз припечатал его к стене и сделал второе внушение:

— И еще ты завяжешь с криминалом, пьянством, сигаретами и наркотиками. Встанешь на путь исправления. Понял?

Мой пленник снова кивнул. Я заглянул в его глаза, пытаясь найти там подавленную злость как доказательство, что ничего не получилось, но увидел покорность барана перед закланием. Похоже, внушение подействовало. Хмырь тупой и не сдержал бы внутренний протест. Выходит, теперь я в ответе еще и за это беззубое существо.

Пора открывать кабинет и давать объявление: «Избавлю от зависимости: лудомании, алкогольной, наркотической, табакокурения». Фантазия разгулялась, и я добавил: «Верну мужа в семью. Пробужу интерес ребенка к учебе. Отважу свирепую тёщу».

— Повтори, — сказал я.

— Не пить, не курить, не воровать, — проблеял Хмырь.

— Не водиться с плохими компаниями. Не отбирать выручку у сирот.

Он послушно повторил. Я еще раз заглянул в его глаза и не нашел там эмоций. Будто бы, отсекая нехорошее своим внушением, я забрал что-то очень важное, живое, то, что делало Хмыря собой, и теперь появился другой человек. Он лучше и ответственнее, но это уже не тот Сережа, что боялся меня минуту назад. Зато он не загнется под забором, а будет жить. Вставит зубы, женится, возможно, размножится.

— Че ты с ним рассусоливаешь? — возмутился Бес. — Оставь его нам — закопаем нах! Особенно я. Столько бабла ему отдал, суке.

Я кое о чем вспомнил, обратился к Бесу:

— Жека, собери всех жителей этого дома. Дело есть.

— Нафига? — удивился Бес.

— Узнаешь.

— Ну ок. И мелких?

— И мелких. Сказал же — всех.

Бес побежал по коридору, открывая двери и призывая выйти к гостю в коридор. Ко мне начали стягиваться дети. Кто, завернутый в одеяло, кто — в одежде не по размеру. Я узнал подаренный мной женский плащ на девочке лет десяти, беззубой и чумазой.

Их было девять человек, включая Беса и старших парней, которые караулили Хмыря. Две девочки восьми-десяти лет, и мальчишки, самому мелкому, как Светке, лет семь. Все истощенные, грязные.

Я достал из кармана пятисотенную купюру, протянул мелкому мальчишке.

— Держи, купишь себе поесть. И тебе вот. — Вторую пятисотенную я отдал младшей девочке. Старшая, которая во взрослом плаще, оживилась, растолкала мальчишек и протянула ко мне руку:

— Э-э, а мне? О, спасибо!

Держа перед собой деньги, она собралась уйти, но я остановил ее.

— Подождите. Послушайте меня, — сказал я, держа перед собой пачку денег, которые планировал раздать.

Бомжата уставились жадно, рты раскрыли.

— Не надо тут жить, — проговорил я менторским тоном. — Пить, курить, нюхать, воровать вы больше не будете, как и заниматься проституцией.

Запрокинув голову, старшая зароготала и хлопнула по спине белобрысого мальчишку.

— Слышал? Не будешь!

— И ты не будешь, — надулся он, скрестив руки на груди.

И тут я ощутил уже подзабытый трупный смрад — среди беспризорников был гнилушка. Возможно, и не один. Вспомнив, чем закончилась кодировка Андрюши, я замолчал.

— С хера ли ты нам указываешь? — зашипела старшая девочка, как бесноватая, оскалилась.

Ага, вот гнилушка. Надо же — ребенок, и уже гнилой! Или такими не становятся, а рождаются? Это закладывается во время зачатия. «Вам нельзя рожать, у вас в роду мудаки». Глаза девочки-гнилушки будто затянула белесая пленка. Я мотнул головой, посмотрел на нее еще раз: нет, показалось, пленки нет.

— Лучше еще денег дай! — сунув пятисотку в карман, она оттеснила мальчишек-ровесников, протянула руку и шевельнула пальцами, требовательно заглядывая в глаза.

— Тонька, отвали. — Бес оттащил ее, получил от меня тысячную, как и двое старших товарищей.

Эти оказались вполне внушаемыми. Если все сработает, они установят в общине свои правила, и беспредельщикам здесь будет не место.

Мелкие обступили меня. Разобрали деньги, повизгивая от радости, хотя этих копеек хватит только на «сникерс». Все это время Хмырь наблюдал за нами не двигаясь, а потом как рванет с места, да со связанными руками!

— Спасибо! — кивнул я Бесу и бросился за Хмырем.