Вперёд в СССР!

Медлить нельзя.

Поднимаю топор и со всего размаха бью по кокону.

Тварь успевает открыть глаза — я этого не ожидал. Глаза светятся, никакого намёка на человеческие зрачки!

Из оболочки выбрасывается перевитая мышечными жгутами рука.

Цепкие длинные пальцы перехватывают топорище.

Кокон разворачивается на нити, приклеенной к потолку, начинает раскачиваться. Я пробую вырвать топор, но тварь сильна. Вторая рука с раскрытой ладонью бьёт меня в грудь.

Больно.

В последнюю секунду успеваю отдать приказ Чупакабре и перестроить оружие. Топор превращается в обоюдоострый меч. Рванув клинок, я вижу, как отсечённые пальцы Алайской падают на цементный пол. Из обрубков хлещет чёрная жидкость. Нет, не чёрная, мысленно поправляю я себя. Наверное, уже зелёная. Просто я вижу её в монохромном спектре.

Тварь истошно верещит.

От этого звука уши закладывает, но я держусь. Сейчас важно добить, иначе я с этим монстром не справлюсь. Похоже, я прервал окукливание на финальной стадии, но сущность почти на пике физической формы. Противник невероятно опасный, и я встрял.

Закрепляя успех, делаю резкий выпад мечом.

Тварь раскачивается на органической верёвке, и я промахиваюсь. Удаётся лишь слегка зацепить плечо врага, зато Алайская прорывает оболочку и с хлюпающим звуком вместе с белёсой слизью вываливается на пол. Тошнотворное зрелище. Словно вывалили кучу требухи.

Преобразую меч в копьё и тыкаю в эмиссара.

Алайская откатывается к стене, оставляя за собой влажный след. Наконечник копья выбивает из бетонной поверхности искру. Мне приходится втянуть древко обратно, а затем повторить «выстрел». На сей раз копьё пробивает лодыжку твари. Хищница злобно шипит, одной рукой вырывает наконечник из своей плоти, а второй пытается достать меня. Уклониться я успеваю, но слишком медленно — острые когти вспарывают одежду на плече и оставляет кровавые полосы. Руку пронзает боль.

Следующую атаку я принимаю на щит.

А вы как думали?

Демоническая рука может выращивать и такое. Правда, с сумасшедшими затратами пси-энергии. Ох, чую, накроет откатом… если выживу.

Чудовищный по силе удар отбрасывает меня к стене и впечатывает в кирпичи.

И тут же в будку врывается ревущий шторм. Медведь, взмахнув лапой, сворачивает челюсть прыгнувшей на меня твари. Алайская не унывает — блокирует следующий удар и прописывает моему бурому другу с ноги. Медведя выносит из проёма, но я успеваю сменить щит на меч и косым взмахом отрубить монстру кисть. Не давая эмиссару опомниться, делаю выпад, погружая клинок в серую плоть. Снова и снова. Из чужака хлещут фонтаны крови, но он продолжает двигаться! Невероятная живучесть.

Принимаю на щит удар когтистой лапы и отбрасываю эмиссара к двери.

К бою присоединяется Полина.

В прыжке леопард ухитряется зацепить тварь, вырвав когтями кусок серой плоти из плеча.

Существо, развернувшись под невероятным углом, схватило разъярённую кошку за загривок и смачно приложило об пол. Учитывая массу и инерцию зверя — впечатляющий трюк.

Я, воспользовавшись паузой, трансформировал щит в топор и обрушил лезвие на голову монстра. Эмиссар дёрнулся влево, но было уже поздно. Секира врубилась в ключицу — с хрустом и чавканьем.

Выдернув топор, я ударил повторно.

Проломив Алайской череп, отступил на пару шагов.

Эмиссар повалился на леопарда, из его рта донёсся нечеловеческий вопль, а затем повалил чёрный дым. Я не знаю, что это. Душа, некая потусторонняя магия или проекция твари на физическом плане. Ни я, ни мой учитель так и не смогли это выяснить. Факт остаётся фактом: погибшие эмиссары не возвращаются. Следующий агент Шестой колонны будет отличаться от предшественника.

Когда тело перестало дёргаться, заливая бетон своей кровищей, я понял, что окукливание было почти завершено. Алайская не превратилась в человека. А это всегда означает одно и то же — необратимые изменения в организме.

Полина выбралась из-под трупа и вернула себе привычный облик.

Денис, прихрамывая, показался в проёме.

Глядя на своих невольных соратников, я подумал, что без объяснений не обойтись. Можно, разумеется, сделать анималистов забывчивыми, но… это будет несправедливо.

Мои размышления прервал усиленный громкоговорителем голос:

— Всем оставаться на своих местах!

Глава 29

Лежать на земле с заложенными за спину руками не очень приятно. Особенно, если на запястьях наручники. Земля, конечно, тёплая… прогретая… но сам факт.

Рядом в таких же позах валялись Мясниковы.

Разумеется, браслеты были подавляющими, но я успел воздействовать на анималистов и внушить им «правильные» воспоминания. Реальность, которую я слегка подредактировал.

Тело Алайской быстро разложилось, так что я не опасался судмедэкспертов, которые могли бы найти раны от холодного оружия. У эмиссаров есть одна интересная особенность: после смерти они прекращают воздействовать на переделанный организм, и тот за считанные минуты превращается в серую слизь. Отдалённо напоминает студень, но с ооочень противным запахом. Вонь била мне в ноздри даже сейчас, хотя я лежал на расстоянии десяти метров от будки.

Место происшествия оцепили.

Я слышал, как переговаривались по рации спецназовцы. Понимал, что сейчас Соколова мне не поможет. И просчитывал варианты развития событий.

Пока расклад выходил хреновый.

Анималисты нарушили правила: перекинулись в звериные ипостаси и вступили в бой на территории академии. Я, судя по записям с камер, гонялся за неведомым существом. Алайская исчезла, но, если сопоставить все записи, получалось, что она и есть это непонятное существо. В будке мы кого-то убили, но тело не опознать. При этом Алайская — не простая советская гражданка, а золотая. Дочь влиятельного отца, который наверняка захочет выяснить, что случилось с его дочерью.

К счастью, демоническая рука успела сползти с меня, превратиться в Чупакабру и сгинуть в подпространстве. Это хорошая новость. А плохая в том, что подавляющие наручники мешают полноценно применять Дар. Была и очень плохая — меня начало накрывать откатом. Сперва обрушилась усталость, потом начало ломить кости, тянуть мышцы, заболела голова… Очень некстати. Сейчас, когда меня повезут в одно из управлений КГБ, надо быть во всеоружии, а меня корёжит…

Но и это ещё не всё.

За боевое использование демонической руки Чу содрал с меня три дня цветного восприятия. И сейчас идёт только второй. Пару суток я буду видеть мир исключительно чёрно-белым, а вот мой фамильяр, материализовавшись, насладится полнотой картины.

Если менторам придёт в голову устроить за это время испытание, в котором нужно будет различать цвета, мне конец!

— Встать! — раздался голос сверху.

Я знал, что с группами захвата конфликтовать не нужно. Сейчас мы — задержанные. И отношение к нам будет соответствующее. Грубое, жёсткое. К этому я был морально готов. В отличие от Полины.

— Вы не имеете права нас задерживать! — возмутилась девушка. — Мы…

Раздался глухой удар.

Я бы даже сказал — тычок.

В «органах» умеют бить так, чтобы и следов не осталось. Другой бы не услышал, но мне эти звуки как родные. В прошлой жизни насмотрелся всякого.