Вписаться в поворот

В комнату зашла Розали, мы обнялись, как всегда, и она протянула большой пухлый конверт.

— Что это? — Полюбопытствовала я.

— Белла, к Вольтури только что приходила Элис, — взволнованно ответила Роуз.

Я ахнула, не сумев сдержать удивления.

— Элис? Но зачем?

— Я видела ее, — подруга кивнула, — мы с Каем как раз были вместе, когда Алек позвал его в тронный зал. Ну, и я пошла…

Розали села на кровать и немного задумалась. Я жаждала услышать всю историю. Элис ведь бросила меня, оставила одну! Я не могла ненавидеть бывшую подругу, все время хотелось ее как-то оправдать. Но понимала бесполезность таких мыслей и собственную наивность. Лучшим вариантом было бы забыть Элис, вычеркнуть ее из памяти навсегда.

— Ну? — Поторопила я сестру.

— Я видела ее, разумеется. Она была такой странной. Бросилась обнимать меня, будто ничего не было. Словно мы с ней виделись вчера. Какая-та часть меня все еще чувствует к Элис тепло, а другая — остается глуха к ее словам. Элис ушла от Калленов. Аро очень просил ее присоединиться к Вольтури, но та отказалась. Видела бы ты, с каким презрением смотрел на нее Марк… Я даже удивилась. С чего бы ему вести себя так, он ведь видел Элис второй раз?! Наверное, из-за того, как она поступила с нами. Ты заметила, что он самый добрый из трех правителей?

— Да, наверное, — неопределенно ответила я. Сейчас было не до Марка. Меня интересовала Элис, — а что она?

— Да ничего. Сотню раз извинилась передо мной. Я не решилась позвать тебя. Извини, но я подумала, что ты можешь и не захотеть ее видеть. Скандала не хочется, — вздохнула Розали, — она сказала Аро, что сейчас не видит себя в Вольтерре. Аро немного расстроился, но, как всегда, с улыбкой принял отказ и сказал, что дождется ее. Элис попросила передать тебе письмо.

— Да, — промычала я, покрутив в руках конверт.

Я не знаю, что думать, как поступить?! Розали права: во мне тоже словно сражаются две части меня. Одна приказывает порвать этот конверт, сжечь, выбросить. А другая просит открыть его и прочесть. Мало ли, что в нем — все заметили, какая странная Элис…

От размышлений меня отвлекла Розали. Она встала с кровати и направилась к выходу из спальни.

— Белла, она оставила это тебе, — сестра пожала плечами. — Дело твое, но я бы прочла, ведь никогда не знаешь, что там? Нельзя знать всей правды наперед. И вообще, у каждого своя правда. Наверное, это ее последний шанс, дай его Элис. Лучше прочесть и сделать выводы, чем выбросить и потом всю жизнь думать о том, правильно ли поступила.

— Да, — задумчиво ответила я, — да, ты права, я и сама собиралась прочитать. Но это так странно, Роуз, не хватает духу открыть конверт…

— Не бойся, это вряд ли принесет тебе еще больше боли. Элис не стала бы писать гадости в прощальном письме. Она не так и ужасна. Она просто такая, какая есть. Я оставлю тебя. Не хочу мешать, это только между вами: между тобой и Эл.

— Я не хочу скрывать от тебя, Роуз, — честно сказала я.

— Я знаю, — она улыбнулась, — давай, ты прочтешь, осмыслишь сама, а потом, если захочешь, расскажешь мне свои соображения.

— Ладно, — согласилась я и кивнула.

Слова Розали были разумными, а ее советы — мудрыми и взрослыми. Она, действительно, словно моя мать — взрослая и опытная женщина, которая всегда поможет и подскажет, как правильнее поступить. Я доверяла ей, как себе. Как бы там ни было, за внешней привлекательностью в Розали было нечто очень глубокое. Это нечто — мудрость вампира, прожившего сотню лет.

Вздохнув, я аккуратно вскрыла конверт и перевернула его вниз. Оттуда выпали листочки бумаги, сверху — донизу исписанные красивым, ровным подчерком Элис. Странно, вот именно сейчас я осознала, что так редко видела у нее что-то, написанное от руки. Она больше любила отпечатать на компьютере. Хоть что-то нетипичное для этой девушки.

Признаться, это даже приятно и внушает оттенок доверия. В самом деле, она писала это от руки, а не на бездушной машине! Она вкладывала чуточку себя!

Так! Спокойно, Белла, ты повторяешь свои ошибки. То, что Элис потратила полчаса на составление письма, еще не значит, что она поступила со мной честно и правильно. Она бросила меня, бросила. И этого факта уже ничто не изменит! К тому же, я еще не знаю, что в самом письме.

Отбросив все сомнения, я расправила скрепленные обычной скребкой листочки бумаги и принялась читать.

«Здравствуй, Белла!

Не решусь назвать тебя сестрой или подругой. Понимаю, теперь тебе будет это неприятно. И в этом ты совершенно права! Я сделала свой выбор, и то, что случилось в моей жизни — лишь последствия моего осознанного и взвешенного решения. Мне некого винить и не на кого обижаться. Но, в любом случае, прости меня, Белла. Поверь, я говорю это от чистого сердца, из самой глубины души. Придет время, и я осмелюсь сказать тебе это лично, в глаза, а не в письме. Но сейчас, я знаю, это время еще не пришло.

Я глубоко и искренне сожалею о том, что сделала. Хотя я понимаю, что ничего уже не изменить, и смиряюсь с тем, что как близкого человека, я тебя потеряла навсегда. Но мне внушает надежду осознание того факта, что ты сейчас счастлива.

Поверь, дорогая Белла, я никогда не желала тебе зла, никогда не хотела обидеть. Тем не менее, я причинила тебе боль, и я вполне осознавала тогда, что тебе будет больно от моего поступка. И все равно не изменила своего решения. Я не оправдываю себя. Ничем. Да и будет ли смысл? Ну, допустим, ты будешь знать, что моей вины не было, что так сложились обстоятельства… А будет ли тебе от этого легче? Я сомневаюсь…

Вообще, я думаю, что даже не имею права тебе писать, просить твоего прощения, вообще напоминать тебе о своем существовании и о существовании остальных Калленов. Я надеюсь только, что твоя боль уже улеглась, и я не сделаю своими нелепыми извинениями только хуже.

В любом случае, прости меня, Белла, прости. Прости, если сможешь. Прошу, прочти это письмо до конца, дай мне последнюю попытку оправдаться перед тобой, хотя я знаю, что дружбы, как раньше, между нами не будет уже никогда. Даже если мы вдруг окажемся какими-то судьбами в одном клане, ты больше никогда не сможешь доверять мне. И пусть. Я виновата, я заслужила это, заслужила даже твою ненависть в полной мере. Но, вампир, как и человек, сохраняет надежду до самого последнего момента. Я надеюсь, что однажды, спустя время, ты простишь меня. И мы сможем подойти друг к другу и просто сказать „привет“ без злобы и раздражения. Сейчас я мечтаю об этом больше всего.

Возможно, мои попытки оправдаться покажутся тебе наивными, глупыми, ненужными. Возможно, они даже разозлят тебя, но это мой последний шанс. И, чтобы ты знала все, клянусь, буду писать только правду, буду говорить только то, что я испытывала и испытываю на самом деле, хотя это довольно не просто.

Но я постараюсь. И для этого начну сначала.

Как ты знаешь, меня зовут Мэри-Элис Брэндон. И я совсем не помню свою человеческую жизнь. Это и хорошо, и плохо для меня. Иногда это легко. Легко расставаться с прошлым, уходить и начинать все сначала. Легко быть вампиром и не терзаться от этого однообразия. Лишь потому, что я ощущала себя вампиром всегда. Той, человеческой жизни, для меня просто не было никогда, да и сейчас ее нет. Я была вампиром всегда.