Вписаться в поворот

Но самым странным чувством для меня оказалась тоска по Марку. Мне безумно не хватало его мудрых советов, интересных рассказов, а еще, стыдно признать, его холодного аромата и прикосновений. Я уже начинаю думать, что мне нравится Марк, нравится именно как мужчина, а не как мудрый всезнающий учитель и мой будущий вроде как начальник. Все это очень и очень странно.

После очередного предательства Эдварда на какой-то период времени мне показалось, что я уже никогда не смогу полюбить и, вот, прошло совсем чуть-чуть, а я схожу с ума от одних только прикосновений почти незнакомого мне мужчины, который старше меня в два раза! Мало того, что он в отцы мне годится… Это ведь только внешне! А на самом деле он так стар и умудрен опытом, что я для него как раскрытая книга, зачитанная до дыр. И в этом заключается весь ужас ситуации: Марк не мог не заметить моей реакции! Но сделал вид, что не заметил. Значит, скорее всего, он ко мне совершенно равнодушен, может, жалеет бедную человеческую девчонку, ведь она вечно влюбляется не в тех! Марк Вольтури знает, что он мне нравится, хотя я сама до сих пор не могу разобраться до конца, так ли это?

Долго думая над этим вопросом, я пришла к выводу, что, раз уж на то пошло, то, кажется, бессмысленно отрицать очевидное. Мне нравится Марк, и я уже ничего не могу с этим поделать. Надеюсь только, что с моей стороны это не перерастет в любовь. Ведь, теперь я знаю точно, что вампир никогда не полюбит человека. Значит, Марк Вольтури не любит меня. И в моих же интересах — забыть чувства к нему.

***

Белла уехала, а я остался. Наверное, глупо ревновать ее к собственному счастливо женатому сыну, но, боюсь, что это чувство пропитывает меня всего, безраздельно владеет всем существом на данный момент. Все это глупо, глупо, бездарно, Марк, хватит! Я из раза в раз убеждаю себя, что нужно только подождать… Всего немного, и Белла будет моей навсегда. Но это оказывается так тяжело! Я уже люблю ее, стоит признать. И мне кажется, я никогда не испытывал чувства сильнее. Что же будет твориться со мной, когда она станет вампиром, и я полюблю ее вечным чувством, что же станет твориться с нами? Ведь она реагирует на меня тоже. Но отвергает. Боится себя, своих чувств ко мне. Я это вижу…

И вновь остается только ждать.

— Мой друг, ты все грустишь по своей прекрасной Изабель?

— Аро. Тебя только не хватало… — раздраженно произнес я.

— О, Марк, как ты можешь, ведь я от чистого сердца, — оскорбился брат.

— Знаю, — печально произнес я, — но не легче.

Я ною, как подросток. Какой позор!

— Брат, тебе осталось всего немного подождать, не то, что мне, — ответил Аро и горестно вздохнул.

— Почему ты не говоришь имя своей возлюбленной, — в который раз спросил я.

— Ты все поймешь позже, — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Ты лучше подумай о том, что бы подыскать Изабелле в подарок. Что-нибудь особенное… Хорошенько подумай, Марк, — посоветовал он.

— Что ты предлагаешь? — Я заинтересовался.

— Я? Что ты! — Он возмущенно отмахнулся. — Это я хочу послушать, что придумаешь ты. Но, как я вижу, ты пока не готов. Жаль… — с наигранным недовольством протянул он.

Я оставил его выпад без ответа. Наверное, Аро прав. Пора оказать Белле внимание, нужно дать ей понять, что я выделяю ее из всех остальных женщин. Я начну ухаживать за ней. Пришло время подтолкнуть ее к ответным действиям.

— Молчишь? Задумался? Ну-ну, — он усмехнулся и ушел, быстро растворившись в темноте коридора.

***

Я не верю своим глазам, не верю своим ушам! Он что-то говорит, но я не слышу. Красная пелена перед глазами застилает весь мой разум. Я делаю шаг к нему, но он отступает. Я не думала, что такое может случиться со мной, не верила…

— Нет, Джейкоб, — шепчу я, облизывая губы от волнения.

Он не может уйти от меня, не может! Мой волк не может оставить меня, бросить. Не может уехать, хотя сейчас, кажется, именно так он и намеревается поступить.

Я вновь почувствовала себя человеком, маленькой, обиженной девочкой. Костер вновь подбирался все ближе и ближе ко мне. Но, если бы я была человеком, я бы упала в обморок, лишилась чувств от подскочившего давления или от боли в сердце. Я бы умерла, впала в кому, как Белла. Но со мной не могло такого произойти. Однако, клянусь, что-то в моей груди разрывается и жутко болит, плачет, воет диким воем, лишая остатков разума.

— Джейкоб, — я продолжаю звать его в полубреду.

Какой же я кажусь жалкой! Дочь правителя Кая, красивая садистка Джейн, как говорят про меня другие, просто вампирша Джейн… Я боюсь подойти к нему, приблизиться хоть на шаг. А он смотрит на меня так холодно…

Где же я совершила ошибку, что я сделала не так? Да, была холодна, отвергала, но ведь не специально! Я так хотела, чтобы он любил меня еще больше, чтобы он нуждался во мне.

Пожалуйста, пожалуйста, не уходи, ведь я готова бежать за тобой до грязного Форкса, до твоей плешивой резервации, я готова остаться там навеки, но только бы с тобой. Но ведь не могу я сказать этого вслух! Не могу! Я дочь короля, я Джейн Вольтури, я не могу признать своею слабость! Я не должна любить!

Я порываюсь к нему, совершая движение лишь корпусом своего тела, я даже не делаю шага, ноги словно приросли к земле, но он замечает мой порыв и отодвигается дальше. Словно я неприятна ему, словно я прокаженная. Как же так? Джейкоб, мой Джейкоб, не делай этого, я тебя прошу, я тебя умоляю!

Тайфун чувств в груди, карусель мыслей в голове, но ни слова наружу… В этом вся я. Все внутри себя, я — сплошной лед и холод. Быть может, моя ошибка именно здесь? Но я не умею иначе, я так привыкла быть жестокой Джейн, что и не знаю, что можно по-другому. Я привыкла мучить, когда угодно и кого угодно. Я привыкла убивать. Но в большей степени, я привыкла издеваться над собой, выдавая себя за ту, кем никогда не являлась.

Садистка-Джейн сломалась. Садистка-Джейн умерла…

Но стала ли я кем-то другим? Что осталось во мне, когда это случилось? Я не знаю, наверное, не осталось ничего… И это «ничего» не умеет любить, не умеет чувствовать. И тот факт, что Джейкоб собирается бросить меня — лишь подтверждение этого обстоятельства.

Я останусь одна в своей прекрасном ледяном спокойствии, в своей ледяной тюрьме мертвого тела… Мой горячий и храбрый волк не вернется согреть меня.

Нет! Джейн, борись, борись, ты можешь! Когда чей-то жесткий взгляд останавливал тебя?

«На меня никто не смел так смотреть…», — шепчет мне внутренний голос, и я осознаю, что наплевала бы на любого, стерла в порошок, превратила в ничто…

Но не его.

Холодная Джейн сломалась. Холодная Джейн умерла.

Как? Как мне вернуть Джейкоба назад, если кусочков льда в его глазах боюсь уже я? В полном отчаянии я предпринимаю последнюю попытку:

— Джейкоб, прошу, пожалуйста…

— Нет, Джейн, я завтра же возвращаюсь домой! — Отрезал он, не дав мне оправдаться.

— Домой? — Шокировано повторяю я.

За все время, пока он живет в Вольтерре, Джейкоб так и не принял мой замок как родное место. Значит ли это, что ему было плохо здесь? Неужели он рад уехать? Неужели он рад быть подальше от меня? А как же я?! Ведь я совсем не рада! А как же его запечатление?

— Не волнуйся, правители войдут в наше положение: договор Вольтури с оборотнями не будет расторгнут моим отъездом, — ответил он.

— Договор? Причем здесь договор? — Взвилась я.

— Ведь тебя волнует только это, Джейн?

— Нет, нет, Джейкоб, не думай так! Я понимаю, я вела себя плохо, но я не могла иначе. Джейкоб, не уезжай, останься со мной, прошу… — я почти умоляю.

Как глупо…

— Зачем мне оставаться с тобой, скажи?

— Я… я не могу, не могу… — бормотала я, сама не зная, чего я «не могу» больше: сказать о своей любви или быть без нее.

Поганые стереотипы, поганая власть, поганая репутация Вольтури! Я так привыкла разыгрывать из себя «мисс жестокость», что сама не заметила, как маска приросла к лицу. И теперь она не хочет слазить, она проникла в само сердце! И иначе бороться с ней нельзя. Есть только два пути. Смириться с ней навсегда, навеки превратившись с айсберг. Или же вырвать ее, резко и сильно, раня сердце, раня душу. Но я не могу, не могу, мне нужно время… Нужно больше времени. Я не могу…