ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
[Аймар: Уж простите, что я выбрал именно вас, Ияков, но боюсь, что у меня просто не будет больше времени искать достойного претендента – в конце концов, я уже стар и смерть меня уже заждалась… Вы же посланник самого сильного предтечи – на ком мне ещё тестировать своих существ, если не на вас?]
[Ияков: Ёбаный ублюдок… Убью…]
[Аймар: Пожалуй, я пойду. Всего вам хорошего.]
Седой старичок поклонился и развернулся, зашагав восвояси.
[Ияков: …]
Ияков закрыл глаза и оторвался от всех своих чувств, тут же узрев сущности всего, что только было рядом с ним.
«СТОЯТЬ»
[Ияков: …]
Мускулистый
Только вот буквально через секунду старичок повернул голову и улыбнулся.
[Аймар: Дорогой Ияков, может вам и удалось одурачить бедное животное, но со мной такой фокус не сработает. Для этого вам надо быть умнее меня, а подобное, к вашему сожалению, невозможно.]
Сказал он и испарился в воздухе.
***
[Ияков: …]
Ияков всё также валялся на земле, в тупую взирая в солнечное небо. Глаза не слезились даже от палящего жёлтого шара в небосводе, словно в юноше не осталось больше слёз.
Ему было очень тяжело, и никаких сил в нём давно уже не осталось. Он хотел сдвинуться, но плечи ломило, и они лишь жалко поскрипывали от потуг Иякова. Он хотел встать, но ноги не могли даже толком согнуться, словно колени юноши спаялись с другими костями.
[Ияков: …]
Ияков не хотел умчаться за Аймаром или пойти кого-то убивать. В первую очередь он хотел закопать тело Лузы. Но нет – он просто лежал, а в воздухе уже начинали кружить надоедливые мухи, которые, наверно, оседали и на прекрасный лик его возлюбленной.
«Наверно», потому что мускулистый юноша лежал затылком к Лузе и не видел её. Хотя бы в этом плане, но ему повезло.
[Ияков: Хмм…]
Ияков тяжело вздохнул и закрыл глаза.
«Корни, сделайте это за меня».
Из земли вырвались древесные отростки и ласково затащили те кусочки, что остались от девушки, в землю.
«Воздух. Стань моей опорой. Корни. Станьте моими ногами. Листья. Станьте моими крыльями».
[Ияков: Ххх…]
Ияков снова вздохнул и распахнул глаза.
Его тело, словно пушинка, парило в воздухе. Корни обвивали немощные ноги и слегка впивались в кожу, коричневыми венами расползаясь по мышцам.
И в завершении со всех деревьев в округе к юноше налетели зелёные, жёлтые, оранжевые и бурые листья самых разных форм и размеров, складываясь в громадные крылья. Кончики листьев ласково впивались в его спину, отчего к тазу стекало множество струй загустевшей тёмно-бордовой крови.
[Ияков: …]
Иков взмыл в небо на своих новых крыльях и взглянул вниз своими ясно-голубыми глазами. Его выражение было по-мёртвому безразличным.
Рук у сумрачного ангела не было. Он провернулся вокруг своей оси и молнией вогнался в пушистые врата небосвода.
[Ияков: …]
Облака вокруг него кромсались на части, и всё небо изнывало и содрогалось. А листья деревьев всё мчались ему в след зелёно-бурым тайфуном, сгрызая своим ярым потоком пролетающих птиц.
[Ияков: …]
Крылья становились всё больше и, казалось, уже заполнили собою всё небо.
[Ияков: …]
Губы Иякова слегка приоткрылись, и из них вырвался самый обычный вздох. Его голова кружилась, но глаза были словно стеклянными. Он
глядел на облака, и в голове его только звучали слова Лузы...[Ияков: …Если бы... Если бы небо было ужасно, то тучи не прятали бы его от нас…]
Земля под ним теперь расстилалась разношёрстным мохнатым ковром. Облака белыми вшами носились по всему этому полотну, раздирая его своей молочной дымкой. Но юноша озирался только по сторонам, причём с полными счастья глазами.
[Ияков: Небо… И земля… Я вижу небо… Оно, и правда, не предаёт меня… Оно чисто… В него верила Луза… Тут, выше облаков… Тут нет ничего плохого… И нет ничего того, что заставляет меня быть таким…]
Его грозный взор упал на землю.
Горло спёрло.
По лицу потекли слёзы.
[Ияков: Мир создал меня слабым и заставил меня стать сильнее… Заставил меня убивать… Заставил меня быть тупым, безрассудным и жестоким… Я пытался отойти от этого. Я пытался стать нормальным человеком…]
Ему вспомнились те короткие деньки, что он провёл вместе со своей любовью. Так мало, словно его лишь подразнили этим безмятежным блаженством.
[Ияков: Мир… Ты хочешь, чтобы я был таким… Ты хочешь, чтобы я и дальше нёс разрушения…]
Крылья полностью скрыли солнце, и на многие сотни километров ночью распласталась громадная крылатая тень.
[Ияков: Мир… Я уничтожу тебя… Ты пожалеешь, что заставил меня играть по твоим правилам…]
***
Некоторое время спустя
[???: Мистер Лондуаэр, рад сообщить вам, что наш правитель, высокоуважаемый Оддомис принимает ваше предложение о помолвке.]
[Лондуаэр: Рад об этом слышать. В наши времена это более чем необходимо.]
На не таком уж и большом, но на целом троне восседал лысый мужчина в красивой красной мантии, которая облекала его кольчугу и стальные доспехи. Ему было где-то под 30. Его черты лица были самыми что на есть простецкими, но от того только более грозными: обвисший широкий нос, грузные брови и веки, холодные и вечно куда-то устремлённые карие глаза, сжатый рот и шрам на левой щеке.
Это был Король Лондауэр. Он правил всей западной и северо-западной частью Континента. Под его правлением объединилось довольно-таки большое количество самых разных графств, включая Рибл, Цвейс и другие. Сейчас же однако эти когда-то великие города были не более, чем глубинкой или перевалочными пунктами.
Под напором армии и стратегии все эти территории пали перед Лондауэром.
[Лондауэр: Позовите мне моего сына!]
Он махнул рукой и посол, восседающий на одном колене покинул его зал, а слуга в чёрном фраке понёсся куда-то в другую комнату крепости.
[Лондауэр: Гхрр…]
Король мрачно облокотился на свой локоть и грустно прорычал.
Ему было очень неприятно соглашать на те сделки, которые сейчас проводились.
Дело в том, что за последнее десятилетие, и правда, слишком много всего поменялось. Сначала умер правитель великой Южной Империи, причём по каким-то чуть ли не сказочным обстоятельствам и за не имением другой кандидатуры огромное государство просто распалось под гнётом феодальных распрей и восстаний захваченных сателлитов.