Враг народа. Академия красных магов

— Столько БЭМ с одного удара… — пробормотала рядом Роза.

— Я же говорю, лучший! — восхищенно выдал с другой стороны Генка.

Я же внимательно рассматривал мужчину, на чьем лице не читалось ни капли усилия или напряжения, словно он просто взмахнул рукой. Хотя результат явно всех впечатлил.

— Также можете использовать преобразователь, — Рогозин показал на лежащий на столе черный пистолет, — предоставленный нам “МагРесПромом”.

Демонстрируя, он взял пистолет, прицелился в едва прекративший шататься манекен и спустил курок. Мощный синий поток, который до этого слетал с его ладони, теперь вырвался из дула, будто суженый и усиленный — и треснул болванке в лоб. Она снова отчаянно зашаталась, уловители дружно загудели, и цифры с треском сменились на табло, выдав теперь “235”.

— Только имейте в виду, — Рогозин отложил пистолет обратно на стол, — что на его зарядку потребуется больше энергии, чем на обычный стихийный удар. Поэтому если ваша стихия ярко выражена, рекомендую пользоваться ею. Также рекомендую, — добавил он, пробежавшись глазами по светло-синей спортивной форме сдающих экзамен, — для успешного прохождения делать упор не на частоту, а на силу атаки. Пять ударов по двадцать БЭМ будут эффективнее для урона, чем десять по десять БЭМ…

БЭМ, БЭМ, БЭМ… Мне от всех этих БЭМ уже хотелось сделать БУМ головой прямо об ограждение, куда упирались ноги.

— Что такое этот БЭМ? Объясните наконец!

— Боевой эквивалент магии, — отозвалась Роза.

Ага, спасибо — мне теперь все понятно… Я уже и сам понял, что тут все измеряется в БЭМах. Но как узнать сколько их, например, в одном ударе?

— Ну а десять БЭМ это вообще сколько?

Не спеша с ответом, Генка огляделся по сторонам и, удостоверившись, что, кроме меня, никто не смотрит, сжал руку в кулак, по которому мгновенно разлилось уже знакомое синее свечение. Следом он впечатал кулак в ограждение — и то аж дрогнуло.

— Вот это было десять БЭМ, — пояснил друг, — или что-то около того. На двадцатке она бы погнулась…

— Что ты творишь? — проворчала с другой стороны Роза.

— А как ты это сделал? — быстро спросил я.

— Как и утром, — Генка пожал плечами. — Просто чувствуешь свою энергию, фокусируешься на цели и выплескиваешь энергию со всей силы. Тут не надо ничего воплощать, просто представь, как выплескиваешь энергию, и она потечет сама. Гипотетические сто… Это ж ужас как много! — ободряюще добавил он.

— Отведенное время для ударов одна минута, — громко известил с арены Рогозин, показывая на огромный секундомер, подвешенный к столбу чуть ниже табло. — Начинаем, — торжественно закончил он, и цифры в ячейках с треском провращались до трех нулей.

Казалось, оживление на зрительских скамейках достигло пика. Все глаза уставились на песок — воодушевленно у не сдающих экзамен и крайне обеспокоенно у тех, кому сейчас предстояло его сдавать. Чеканя шаг, Рогозин ушел под преподавательский навес, а его место тут же занял мужчина в строгом костюме, с небольшой бородкой и длинным списком в руке.

— На арену приглашается, — торжественно зачитал он, — Голицын Станислав.

Роза рядом облегченно выдохнула.

— Ну хоть здесь не по алфавиту…

Быстрым пружинящим шагов Голицын выскочил на песок и приблизился к мужчине. Тот что-то ему сказал, а затем показал встать около края стола — на том же расстоянии до манекена, с которого бил Рогозин. В следующий миг стрелка секундомера побежала, начав отведенную минуту. Не став брать пистолет, Голицын поднял руку, напряженно свел брови — и из его ладони, как из печи, полыхнуло ярко-красное пламя. Пляшущие языки яростно обрушились на манекен, кусая сверкающую на нем броню. Однако гудение уловителей звучало гораздо слабее, чем до этого у Рогозина. Когда через пару секунд пламя исчезло, манекену не было нанесено ни малейшего ущерба — очевидно, броня не только подсчитывала итоги, но и защищала его. Тут же на табло с треском прокрутились цифры, показав “44”.

— Если бы бил не издалека, — заметил Генка, внимательно наблюдая за происходящим, — удар вышел бы сильнее…

Голицын еще усерднее свел брови и выставил руку, готовясь выбросить новый поток огня. Стрелка гигантского секундомера бесстрастно бежала по кругу, в то время как табло суммировало силу всех ударов, с треском меняя результат после каждого. Ему потребовалось три раза выпустить пламя, чтобы превзойти отметку в сотню БЭМ. Когда это произошло, стрелка внезапно остановилась на тридцати четырех секундах, а вместе с ней и его экзамен.

— Хорошо или плохо? — спросил я.

— Отлично, — Генка аж стиснул зубы.

Победно расправив плечи, Голицын удалился в открытые под трибунами ворота, откуда хозяйственники до этого выносили стол и манекен. С уже знакомым треском ячейки табло обнулились, готовые к новому раунду.

— Зорин Валентин, — зачитал следующее имя мужчина со списком.

— Так и думал! — хмыкнул рядом Генка. — Тут тоже вызывают по алфавиту, — сказал он Розе. — Только сначала идет алфавит для династий, а потом пойдет алфавит для всех остальных. Видимо, это два разных алфавита…

Между тем на арену спустился худой бледный парень с гордой осанкой. Получив инструкции, он встал у края стола и без раздумий взял черный пистолет, который тут называли преобразователем. Секундомер начал отсчет времени. Зорин поднял руку, прицелился и выстрелил. Из дула ярким синим потоком вырвалось уже знакомое сияние и ударило манекена в грудь — как раз туда, где у живого человека было бы сердце. Однако, несмотря на меткость, уловители еле загудели, а на табло сменился лишь один последний ноль, выводя “9”. По трибунам мгновенно пошли смешки.

— Мельчают Зорины… — кто-то едко заметил сзади.

— Даже стихии, похоже, нет… — вторили вдогонку.

— Позор для такой династии…

Не обращая ни на кого внимания, парень продолжал невозмутимо спускать курок. С каждым новым выстрелом его рука подрагивала от напряжения все сильнее, как бы намекая, что чем дальше, тем сложнее. Однако стрелял он весьма метко, раз за разом попадая в воображаемое сердце. Когда он достиг сотни БЭМ на табло, стрелка секундомера показывала пятьдесят две секунды. Чтобы сдать экзамен, ему потребовалось одиннадцать выстрелов.

— А это плохо, — прокомментировал Генка. — Но хоть уложился в минуту. А то б совсем позор…

— Не так уж и плохо, — тут же возразила Роза. — Если подумать, у него каждый удар занял гораздо меньше времени, чем у Голицына, а ведь это с пистолетом. На чистой энергии…

— Вот только удары слабенькие, — хмыкнул Генка.

Тем временем мужчина со списком продолжал вызывать студентов. Довольно часто, срываясь с ладоней, в манекен били потоки огня, сверкающие молнии или ледяные стрелы. От некоторых ударов словно вибрировало пространство. Зрелище и правда завораживало — казалось, что человек подчинил природу. Но и пистолетом тут пользовались часто, выпуская в манекена одинаковое синее свечение. Меня это завораживало не меньше, однако остальные зрители в такие моменты откровенно скучали.