Враги друг друга не предают

Девушки зло зашипели, поминая недобрым словом злющую старшую горничную и звякнув напоследок посудой, закрыли за собой дверь. Ширма тут же полетела в сторону, и передо мной нарисовалась сияющая Дин в длинной ночной сорочке, поверх которой грел плечи купленный мной накануне меховой жилет.

— Вот пришла тебе вернуть, — девочка стащила меха, небрежно кинула на пол и огляделась. — Ох, ты ж…

Глазки при виде кучи стеклянных и глиняных баночек, расставленных по полкам, засветились огнем исследователя-фаната.

— Я только посмотреть, — кинула она в мою сторону и полезла к пузатенькому сосуду из синего стекла.

Я только булькнула что-то, надеясь, что в ванной градоначальника ядовитой химии не держат. Нервно следя за малышкой, тянущейся к самым ярким банкам, я помахала ручкой возможности расслабиться и отдохнуть в горячей водичке. Но и образ наемника больше не преследовал. Каждый раз как потрескивали и кренились полки, вкрученные в камень, я внутри сжималась. Дин, перенюхав и попробовав на зуб все, что приглянулось на нижних полках, алчно поглядывала на верхние. Я решила прекращать опасное дело, и решительно встала из ванной, потянувшись за покрывалом. Дин тащила из спальни низенькую кованую скамеечку, чтобы дотянуться до вожделенных пузырьков со снадобьями для омовений.

— Дин, у меня для тебя подарок, — поспешно проговорила я, глядя как опасно накренилась скамейка под ногами стоящей на краю девочки.

— Какой? — тут же обернулась малышка, тут же потеряв интерес к ядовито-зеленой бутылочке.

Поддерживая покрывало одной рукой, я поманила егозу в спальню, обходя грязную кучку одежды.

Надо бы спросить у служанок одежду взамен пришедшей в негодность.

Малышка в нетерпении соскочила и кинулась вперед меня в комнату. Остановившись возле широкой кровати, покрутила головкой и разочарованно надула губки.

— Ну и где мой подарок?

Я сняла с шеи камень-талисман, полюбовалась переливами огня и протянула ей.

— Это тебе. Носи, не снимая, он твой талисман на счастье, — кожаный шнурок скользнул на тонкую детскую шейку, и девочка зачарованно замерла, любуясь игрой плененного внутри пламени.

Что-то мне подсказывало, что непоседе Дин глаз снежного голема пригодится и не однажды.

— Лекса, он такой красивый! — взвизгнула радостно малышка и рванула на выход. — Надо дяде показать.

— Дин! — я едва успел ее перехватить у двери. — Ярл Боран ушел по делам. Останься у меня. Не стоит голышом бегать по дому, где много чужих глаз. Поужинаем вместе.

Малышка насупилась, обдумывая мои слова, но втянув аромат горячей сливочной помадки, кивнула и по-хозяйски уселась на кровать, подвигая серебряную плошку со сладостью. Я уселась напротив, давясь слюной на жареную рыбу с гарниром из мелкой крупки, похожей на гречку. В хрустальном бокале услужливые служанки налили синее вино.

— Вку-у-усно, — протянула девочка, размазывая похожее на сгущенное молоко лакомство по щекам. — Я сказать забыла. Дядя передал, что завтра суд над пиратами, и ты будешь давать позна… показна… — малышка морщила лобик от усердия, пытаясь выговорить трудное слово, — в общем, расскажешь, все как было.

— Обязательно расскажу, — пообещала девочке, смакуя каждый сочный кусочек. — Надеюсь, они получат по заслугам. Особенно мерзкий Бриз.

— Бриза кастрируют, потом четвертуют. Их всех четвертуют, — равнодушно сообщила Дин, словно о плановом утреннике в детском саду. — Дядя не разрешил посмотреть, но я все равно приду на площадь. Ты со мной, Лекса?

Услышав такое из уст пятилетней девочки, я подавилась и надсадно закашлялась. Схватив бокал с водой, лихорадочно придумывала, чем отвлечь малышку. Не для детских глаз зрелище, которое устроит градоначальник горожанам.

— Дин, я как-то не очень. Устала. Хочу цветы сделать из кожи и украсить себе жилетку, — кивнула на сменную одежду, оставленную служанками на сундуке. — Не каменья и жемчуг, как у сулами Орисии, но тоже красиво.

— Что такое цветы? — оживилась девочка, разглядывая с интересом коричневую кожу лежащей рядом подушки.

Я с трудом встала из-за стола, подошла к груде вещей и вытянула наугад узкие брюки, из странной тонкой кожи, в которой и в лютые морозы не грозило обморожение.

— Мне нужны цветные обрезки. Завтра спросим у Мартишы, — полюбовалась качеством выделки кожи у рубашки и узорным плетением теплого свитера. — И я не только покажу, но и тебя научу. А теперь спать. Живо в кровать пока не замерзла!

Глава 43

Глава 43

Ложе ярла казалось поистине царским: широким, в меру мягким, с теплым пуховым покрывалом. Разнеженное тело наотрез отказывалось просыпаться и вылезать, когда рано поутру в спальню заявился до противного бодрый ярл и начал будить нас с малышкой.

— Лекса, разве Дин вас не предупредила? Суд на рассвете, а вы еще не встали, — раздраженно проговорил мужчина, потряхивая меня за многострадальное плечо, синяк от чужих пальцев на котором уже можно считать постоянной татуировкой.

— Предупредила, но в вашей постели так сладко спиться, — потянулась я, выползая из-под покрывала. — Век бы спала и не просыпалась.

На последних словах расцветший было ярл скривил лицо и неприязненно пробурчал:

— В моей постели дамы спят часто, а выспаться еще ни одной не довелось. И вы не станете исключением.

Последнюю фразу шатен произнес, как давно решенное дело, ставя меня в известность, выходя в двери.

Очень самонадеянно, ярл. Стоит и мое мнение на этот счет выслушать. Я-то не собираюсь греть вашу постель, чтобы вы там не решили для себя. Надеюсь, мы с вами поймем друг друга.

Возвращаться в тюрьму, где проходили суды, даже в качестве свидетеля обвинения и гостьи градоначальника не хотелось. Внутри что-то сжималось то ли от страха, то ли от нехорошего предчувствия. Спешившись с резвого ящера, я и увязавшаяся на слушание малышка старались не отстать от широко шагающего Борана, то и дело переходя на бег. Темные каменные коридоры оживали при появлении бегущих впереди факельщиков, освещающих путь градоначальника. Из-за редких дверей показывались служащие, привлеченные шумом, поспешно срывали шапки и низко кланялись начальству.

— Вам с Дин придется подождать в коридоре. В зал вас вызовут, — проговорил ярл, остановившись перед массивной тяжелой дверью, охраняемой двумя дюжими молодцами. — Присмотрите за девочкой, Лекса. У вас это хорошо получается.

Мужчина поправил тяжелую золотую цепь с символическим ключом размером с ладонь, густо усаженным самоцветами, выгодно смотревшейся на темной ткани колета. Символ власти впечатлял если не размерами, то роскошным исполнением. Старинный перстень блеснул на пальце тусклой синевой. Сейчас я заметила, что камень треснул, развалившись на неровные половины, и обе его части глубоко вплавились в платину оправы.