Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)

– Позволь мне догадаться: там есть одна таверна с дурной репутацией, которая называется "У Весельчака". Когда-то давным-давно ее владельцем был человек, который впоследствии стал императором. Моряки мне рассказывали, что там отвратительная еда.

Калам уставился на Елана в немом изумлении. "Только Худу известно... Что это - поразительный сарказм или ... Во имя Абисса!"

– Нет, это место называется Дом Смерти. Точнее, его врата. Только прошу тебя, Салк Елан, не пытайся проникнуть во двор!

Мужчина перегнулся через борт и рассмотрел в неясном сумраке желтые огни Малаза.

– Если твоего друга не будет очень долгое время, то я не могу ручаться за свои намерения.

К несчастью, Елан заметил дикую усмешку Калама.

Искарал Пуст схватил задвижку с бешеной энергией и принялся барабанить ногами в дверь. Старичка охватил невиданный страх; хлипкое тело сотрясали судороги, но дверь не поддавалась. Проревев проклятья, Маппо положил свою ношу на землю и оттолкнул Искарала от препятствия.

Скрипач увидел, как напряглись все мышцы Трелла, однако гораздо больше его сейчас волновала та черная туча, которая уже приблизилась к компании на расстояние менее тысячи шагов. Треморлор сопротивлялся им с неумолимой жестокостью. Слепая стояла рядом, подняв морду кверху. Шерсть зверя превратилась в сплошную щетину. Четверо оставшихся Гончих расправились с остатками Сольтакена и бросились по направлению к вратам, увитым сухим виноградником. Тем временем Д'айверс, словно черная вода, начал отбрасывать на землю смертельную тень

– Дверь либо открывается с одного прикосновения, - произнесла Апсала с удивительным спокойствием в голосе, - либо не поддается совсем. Отойди назад, Маппо, пускай попробуют все.

– Икариум начинает шевелиться!
– закричал Крокус.

– Это плохо, - ответил Трелл.
– Всевышние боги, только не здесь. Только не сейчас!

– Лучшего времени не найти!
– выкрикнул Искарал Пуст. В разговор вновь вмешалась Апсала.

– Крокус, ты последний, кроме Скрипача, который не пытался открыть дверь. Иди сюда, быстрее.

Молчание, которое последовало за этими словами, было выразительнее слов. Сапер обернулся к тому месту, где лежал Ягут.

– Разбуди его, - приказал он Треллу.
– У нас нет другого выбора.

Маппо поднял лицо, на котором отражалось мучительная нерешительность.

– Так близко к Треморлору - это же риск, Скрипач...

– Что...

Однако на этом слова сапера оборвались. Будто под действием вспышки молнии, тело Икариума затряслось и начало издавать ужасный вой. Окружающие в страхе попятились назад. Рана на лбу Ягута раскрылась, и из нее хлынул поток крови. Не обращая на это никакого внимания, Икариум вспрыгнул на ноги, подняв над головой длинный древний меч. Лезвие осветилось нежно-голубым светом.

Гончие и Д'айверс одновременно достигли двора. Земля и пожухлые деревья всколыхнулись; хитросплетенье корней и ветвей, подобно чьей-то хитрой темной сети, поднялось в воздух. Оставшиеся древесные стражи протянули свои щупальца по направлению к Гончим. Звери дико завыли. Слепая решила покинуть Скрипача и присоединиться к своему племени.

Стоя посреди ужасного необъяснимого хаоса, сапер в глубине души усмехнулся. "Никто не собирается предавать Повелителя Тени... Но как Азас может сопротивляться Гончим Тени?"

Внезапно Скрипач почувствовал на плече прикосновение руки.

– Щеколда!
– прошептала Апсала.
– Попробуй еще раз, Скрипач.

Д'айверс начал вновь атаковать, и Треморлор предпринял последнее отчаянное усилие для своей защиты. Послышался треск дерева.

Апсала подтолкнула сапера, и он всем телом обрушился на дверь. Обернувшись назад, Скрипач увидел Маппо, который до сих пор держал на руках бессознательного Икариума. От Ягута исходили в воздух потоки энергии, которые отдавались в ушах смертных диким безжалостным нарастающим криком. Прикоснувшись к темному, покрытому капельками влаги дереву двери, сапер вновь осознал свою абсолютную беспомощность. Почувствовав на спине горящий взгляд девушки, он все же решился совершить еще одну попытку и вновь схватился изо всех сил за металлическую щеколду.

Гончие завыли из самого темного угла сада, этот звук слился с нечеловеческими криками, доносившимися от Икариума. Скрипач почувствовал, что щеколда мелко вибрирует. По прошествии нескольких секунд дрожь распространилась на весь Дом.

Сапер прислонился к прохладной двери и, ощутив на мгновение веру в победу, сконцентрировал все свои оставшиеся силы. Вены вздулись, как корабельные тросы, однако... все напрасно.

Щеколда не поддалась.

Над головой послышался новый шум - это были кровяные мухи, пробивающие себе дорогу через древесную сеть. Они были все ближе и ближе... приближаясь к бешеной энергии Икариума. "Ягут скоро проснется - другого не дано. Единственная радость заключается в том, что нас он убьет последними. Ха-ха, погибнет Азас, лабиринт и все узники... Только прошу тебя, Икариум, не жалей никого... Так будет лучше для всего мира и остальных живущих в нем людей..."

Режущая боль пронзила спину Скрипача - кровяные мухи! Однако нет, что-то уж больно они тяжелы... Такое ощущение, будто в кожу вонзились мелкие клыки. Обернувшись, сапер встретился взглядом с яростным оскалом Моби. Зверек двинулся по руке Скрипача, непрестанно пронзая плоть на расстоянии нескольких дюймов. Сознание солдата помутилось, перед глазами пошли разноцветные круги. В ту же секунду он почувствовал, что рука стала чудовищно тяжела, и закричал.

Моби перебрался по руке сапера на саму дверь, протянул тонкую ручку и дотронулся до щеколды.

Скрипач повалился на теплый влажный плитняк. За спиной послышались крики и топот ног, а Дом продолжал неистово стонать. Перекатившись на спину, сапер ощутил, что лежит на каком-то предмете. В то же мгновение в воздухе повис резкий запах пыли.

Треморлор потряс сильнейший толчок.

Скрипача подбросило, и он, опершись на руки, принял сидячее положение.

Картина, открывшаяся впереди, поразила бы любого смертного. Коридор, чьи стены были выложены большими плитами, светился ярко-желтым трепещущим светом. Маппо продолжал держать Икариума в объятьях, хотя эта задача становилась все сложнее и сложнее. Все как один ринулись на свет. Через мгновение Ягут успокоился и вновь бессильно обмяк. Золотой свет перестал дрожать: ярость Икариума улетучилась.

Маппо в безмолвии склонился над неподвижно лежащим телом друга. Дверь захлопнулась, однако теперь они находились внутри.

Скрипач огляделся, пытаясь выяснить, не потеряли ли они кого из своей компании. Апсала склонилась над отцом; Крокус продолжал тащить съежившегося Искарала Пуста поближе к свету, в то время как верховный священник, недоумевая, тупо смотрел в потолок.

– А где Гончие, Искарал Пуст?
– прозвучал сухой голос сапера.

– Убежали! Представляете, в средоточии предательства и измены они пошли до конца в борьбе с Д'айверсом, - помедлив, он понюхал сырой воздух.
– Вы чувствуете это? Треморлор удовлетворен - Д'айверс попал на крючок.