Вредители

Потом Япония построила линкоры и миноносцы, отдельные здания посольств и Императорский Отель. И Рокумейкан пропал, сначала из газет, а потом из общественного внимания. Словно вышедший в отставку политик, он может быть и жив, но никому до него нет дела.

Было очевидно, что тут какая-то хитрость - не может бывший учитель позволить себе построить точную копию целой гостиницы. А даже если бы смог построить - замучался бы в ней жить. Одна уборка сколько займёт...

И вот они стояли перед ступенями.

А потом дом дёрнулся и линии, которые его образовали, начали трепетать и рваться. Вдруг оказалось, что и красный цвет труб - всего лишь отсвет заката, а сами очертания этого нового Рокумейкана затрепетали и стали превращаться в длинные чёрные линии, проведённые тончайшей кисточкой.

А потом они бросились на ребят, словно щупальца голодного .

Кимитакэ не видел, что делают другие ребята. Он сосредоточился на своих действиях.

Тонкие, как хоботок комара, линии схватили его рукава, полы ученической куртки и даже воротник. Но школьник уже расстегнул все пуговицы - и просто выскользнул из одежды, оставшись обнажённым до пояса.

Тело было расписано иероглифами - Кимитакэ нигде не читал об этом, он просто воспользовался подсказкой иероглифа вэнь, легендами о буддистских монахах, что представляли священные имена в виде горящих букв на частях тела и известным предубеждением всей Азии против людей с татуировками: ведь татуированная кожа навечно связывает человека с преступным кланом - и их силы хватало, чтобы щупальца не могли достать до кожи.

Он прошёл сквозь отчаянно дрожащие линии и увидел иероглифы - целое поле иероглифов, что ползли сверху вниз.

Кимитакэ стряхнул с ног тяжёлые ботинки, зажмурил глаза, набрал побольше воздуха, хотя знал, что это бесполезно - и нырнул прямо в это поле, словно в пруд, подёрнутый ряской - и долго летел мимо иероглифов, которые сплетались в чернильные реки. Их значение было столь велико, что он видел их даже с закрытыми глазами. Иной раз эти потоки пытались его захлестнуть - но он ловко выбирался на поверхность, и волна сама помогала ему лететь всё глубже и глубже - пока школьник не нырнул, наконец, прямиком в чернильное чёрное сердце…

Кимитакэ ощутил, что снова стоит на ногах, и с усилием открыл глаза.

Он очутился в небольшом полутёмном зале, слишком высоком и просторном, чтобы быть частной комнатой. На трёх стенах - по три высоких полукруглых окна, закрытых шторами и потому похожими на белые холсты. Похоже, это и был тот самый нижний холл Рокумейкана, где пытались танцевать европейские танцы - и попутно плести азиатские интриги.

Посреди комнаты за небольшим резным столиком, сидел человек.

И Кимитакэ узнал этого человека. Он почти не изменился за годы. Впрочим, в его возраста люди меняются небыстро. Только одет он был теперь не в серый европейский костюм со знаменитым зелёным галстуком, а в чёрную монашескую рясу, которая почти сливалась с царившем в зале полумраком.

– Привет тебе, мой любезный ученик,- сказал учитель каллиграфии.

– Здравствуйте, господин учителя. Вы ожидали именно меня, или просто кого-то, кто сможет вас отыскать?

– Ты помнишь, что такое Фудзакэ-ёми?

– Да. Это старый приём, использовался ещё в «Манъёсю». Например, Отомо-но Якамоти пишет слово 81. Нужно догадаться, что 81 - это 9 помноженное на 9. Число 9 читается как «кю», а значит 81 надо читать как «кюкю». То есть “кукушка”.

– Великолепно!

– Я не думал, что произведу на кого-то особое впечатление. Всё-таки я происхожу из крестьян и пробился только за счёт скромного своего ремесла. А вас в школе все из дворянства и очень дорожат семейными корнями.

– Отец тоже ими дорожит. Даже оплатил генеалогическое исследование и теперь у нас хранится официальный свиток о нашем происхождении. В нём написано, что доказательств, что у наши предки хоть немного были самураями, или хотя бы состояли в родству с известным кланом из Фукуоки - не обнаружено. Так что увы - я происхожу из таких же крестьян, как и вы.

– Ты верно мыслишь. Как говорил один французский бунтарь, двадцать поколений крестьян - это великолепная генеалогия… Первое, на что я увидел, когда я оказался, в вашей школе - потомки сиятельных князей, что только что пришли первый класс, тычут пальцами в учителей и рассказывают друг другу, кто из них был в подданстве у основателя их рода… В этот момент я и понял, что недолго тут продержусь. Но с другой стороны, раз недолго продержусь - то и терять мне особенно нечего. Только денег заработаю, ну и получу доступ к некоторым библиотекам вроде императорской.

– Похоже, вы нашли там немало полезного.

– Я нашёл достаточно, чтобы не осталось достойных противников. А те, кто мог бы, кто в императорской канцелярии или просто способные, вроде тебя, они - на фронтах.

– На кого из наших противников вы работаете?- спросил Кимитакэ.

– С чего ты взял, что я на кого-то работаю?

– А иначе зачем вам всё это.

– Из любви к искусству. К тому же, мне просто надоело терпеть всех этих князей и генералов с адмиралами.

– Я думаю, вам и император сильно мешает.

– С этим не сталкивался. Но я следую своей природе. В природе одни животные охотятся, а на других - охотиться. Бывает так, что два охотника поссорятся из-за добычи, как это случилось недавно. Такие перестрелки бывают кровавыми - но добыче от этого не легче. Чем отличается паразит от хищника? Только размерами. Отбрось предрассудки и ты увидишь, что тигр съедает человека сразу, а вошь - не сразу, и другой разницы нет.

– Получается, вы один из вредителей.

– Можешь называть и я. И это безопасней. Сейчас все выживают. Я хочу выживать с комфортом.

Кимитакэ сел напротив, взял лист, кисточку, попробовал её. Потом начал кое-что набрасывать.

– Но зачем тогда оставлять загадки, которые приведут к вам?- спросил он.- Разве не лучше оставаться одному посреди честно нарисованной роскоши.

– Я скучаю без учеников. И я хочу быть уверен, что я прав. Что человек, достаточно умный, чтобы отыскать моё убежище, согласится со мной и будет счастлив.

– А вы не боитесь, что этот ученик начнёт с вами спорить, а не сотрудничать.

– Поверь моему педагогическому опыту, Кими-кун, ни один учитель такого не боится. Потому что они не спорят, а экзаменуют собеседника. Первый вопрос, дополнительный, наводящий - а дальше только пересдача. Чтобы пройти экзамен, нужно не победить врага - а написать ответы, которые более-менее подходят к образцовому результату. Как на конкурсах красоты, которые сейчас проходят в Германии - чтобы не смущать жюри чертами лица, которые могут быть по-своему привлекательны от расового смешения, было решено отказаться от оценки лиц и вообще от соперничества между участницами. Вместо этого проверяют, насколько само врождённое телесное развитие близко к идеалу. В листе фанеры вырезали силуэт фигуры с идеальными пропорциями - и победительницей становится та, кому этот силуэт лучше всех подойдёт. Так и в образовании, Если ученик сопротивляется и задаёт неудобные вопросы - его сначала пытаются обтесать, а потом выбрасывают. Потому что стандартам не соответствует.

– А что, если я не хочу соответствовать вашим стандартом? А хочу - сражаться?- спросил Кимитакэ и швырнул исписанный листок за спину. А потом, тем же движением, начертил в воздухе смертоносную печать.

Воздух был тут плотный, удушливый. Нужный значок нарисовался прямо в пространстве, не нуждаясь даже в бумаге. А потом превратился в чернильную стрелу и полетел прямо в учителя каллиграфии.

Тот заученным движением отбил стрелу кисточкой. Но Кимитакэ отлично догадывался, что с первого раза ничего не получится - и уже катился прочь, ощущая голыми боками холодные доски пола. Занял позицию возле стены - а от столика уже летело целое облако чернильных стрел, выписанных куда более искусно.