Время драконов

Щёки Яси вспыхнули жарким румянцем. Ей вдруг пришло на ум, что дивная дева, приходящая в сны гнолльей шаманки, может быть одной из дочерей матери Рши. Но она ещё сомневалась, боясь ошибиться. Неужели всё так просто? Не обман ли это, не происки ли злых сил? Даже если догадка верна, яйцо найдено, а Ондимба в самом деле готова его отдать, отпустят ли гноллы чужачку из своего храма, позволят ли ей унести сокровище?

— Ты исполнишь уговор и отдашь мне шар?

— Конечно же отдам, если он тебе нужен. Да что шар! Смотри, у меня и других сокровищ полно…

— Я хочу шар, Ондимба! Ты отпустишь меня вместе с ним на свободу?

Ондимба отвела взгляд, ещё больше сморщив лоб, так что глаза почти скрылись в лысых складках. Вздохнула так горестно-горестно:

— А что такое — свобода эта? У тебя же нет никого, и идти тебе некуда. А я тебя дочерью назову. Вот тогда и шар твой будет, и трон вместе с ним.

— Ой… Но я же без шерсти…

— Так и я тоже. Шерсть — дело наживное. Шкур полно, на любой вкус.

Яси нахмурилась. Было ясно, что Ондимба хочет оставить чудесное яйцо при себе и при том не нарушить уговора. Но что, если она не обманывает, и желание воспитать преемницу окажется в ней сильнее, чем любовь к силе, источаемой яйцом? «Если это необходимо, я приму приглашение Ондимбы и навсегда останусь среди гноллов, — подумала Яси не без содрогания, — а шар отдам Тис или мастеру Каю. Пусть только Ондимба пообещает, что эльфы получат свободу».

— Скажи мне, безволосая Ондимба, если я соглашусь стать тебе дочерью, отпустишь ли ты моих спутников? — серьёзно спросила она. — Дашь ли противоядие принцессе Тис? И позволишь ли мне вручить эльфам прощальный подарок?

— О друзьях думаешь, это похвально. Дам противоядие. И спутники твои уйдут, но только с тем, с чем пришли.

Яси расстроенно прикусила губу, а Ондимба залаяла хохотом, снова схватившись за бок:

— Не глупа ты, Яси Атай-тар, это тоже хорошо. Поладим мы. С одним шаром выжить среди гноллов нельзя. Если ты не сильна, то должна быть быстрее, хитрее, умнее других.

Яси лукаво прищурила глаза:

— Да есть ли у тебя тот дивный шар, изворотливая Ондимба? Как мне узнать, что ты не играешь со мной, будто кошка с мышью?

— У мышки всегда есть шанс удрать, Яси. У тебя — нет. На самом деле, выбор у тебя такой: остаться со мной при шаре добровольно, либо остаться со мной при шаре… на менее приятных условиях. В обоих случаях, шар будет с тобой. — Гнолла махнула рукой: — Иди сюда, дочь Ондимбы, я тебе покажу моё сокровище.

— Куда это «сюда»? — насторожилась Яси.

Гнолла вытащила из воды свои худые лапы, раскинула их в стороны:

— Сюда, к мамочке. Купаться будем. Ты же любишь чистоту.

Яси невольно вздрогнула: «Только портки просохли — и опять в воду?! Да сколько ж можно…» А гнолла всё гнула своё:

— Ну, и что бы ты там не думала, а идея назвать тебя дочерью мне нравится. Устала я быть одна. Природа, знаешь ли, требует оставить после себя хоть кого-то… Да только болезнь мне шанса такого не дала.

— А позволено мне не лезть в воду? Там… холодно и мокро. Я отсюда посмотрю.

— Было бы холодно, я б и сама не полезла. А ты подойди, взгляни…

Яси совсем не хотелось снова промокнуть насквозь, но Ондимба настойчиво и ласково манила её к себе. Девочка приблизилась к краю купальни и низко склонилась над водой, всматриваясь в глубину. Но ничего необычного не увидела.

— Иначе смотри, волчица. Умеешь ли?

Вспомнив уроки Полночного Волка, Яси посмотрела теми глазами, что видят тропы межмирья. И сейчас же увидела, узнала. Вся вода была пронизана лучами яркого света, словно в купальне старой шаманки утонула луна. Свет был белым и прозрачным, как лёд, но в то же время таким нежным и тёплым! И источник его пульсировал, как живое сердце, манил прикоснуться, звал к себе. А на дне, залитые этим дивным светом, мягко мерцали фигурки зверей из чистого золота и крови звёзд, прозрачные камни, незнакомые руны из рога, оправленного в серебро… Среди них, наполовину утонув в песке и иле, лежала маленькая костяная фигурка бегущего волка — родовой оберег Атаев! Яси потянулась, чтобы лучше рассмотреть её, наклонилась ниже, да так неловко, что вдруг, потеряв равновесие, упала в купель и камнем пошла ко дну.

Ондимба вытащила её за шкирку.

— Эй, ты же не хотела в воду!

Наваждение схлынуло, и Яси, отфыркиваясь, сумела проговорить:

— Там, на дне, есть одна вещица! Она совсем не такая важная, как твой Живительный Свет. Ты подаришь мне её, щедрая Ондимба? Взамен я скажу тебе правду о чудесном шаре.

— Стоит ли эта правда моих сокровищ?

— Ты узнаешь, кому на самом деле принадлежит Живительный Свет и поможешь ему вернуться домой. Разве это не стоит одной-единственной костяной игрушки?

Ондимба снова насупилась, размышляя.

— Решайся, мудрая Ондимба. Девушка из снов назвала тебе своё имя?

Шаманка кивнула, и Яси торжественно продолжила:

— Я тоже знаю его! Мила, Мило-сердие, Исцеляющее любую боль. Подари мне вещицу, и я познакомлю тебя с матерью Милы. Она добра, могущественна и наверняка будет благодарна тебе, если ты возвратишь ей дочь. Возможно, Мила с матерью даже смогут навсегда прогнать твою болезнь.

— Если ты врешь мне, маленькая Яси…

— Что ты теряешь, проверив? Ведь мне всё равно не сбежать из этих стен! И я согласна признать тебя своей матерью, связать наши души узами крови, вечными и неразрывными. На дне лежит оберег, сделанный одним из старших Атаев. Он понадобится для того, чтобы небесные волки признали наше родство. Кровь к крови, мать к дочери. Разве у гноллов не так?

Верно истолковав задумчивое выражение морды Ондимбы, Яси вдохнула поглубже, нашла взглядом оберег на дне и кинулась к нему. Волчья кость, обточенная резцом древнего шамана, легла ей в ладонь. В тот же миг словно сотня волчьих голосов окликнула Яси, и невидимая мохнатая спина подтолкнула её к поверхности. Небесные волки откликнулись на зов, но Яси ещё предстояло доказать своё родство с ними.

Лишь об одном отец охотно рассказывал ей: о том, что однажды небесные волки придут, чтобы принять её в свой круг. Яси не ведала в точности значения этих слов, но знала, что следует делать при встрече. Вынырнув на поверхность, она впилась зубами себе в ладонь. Сделавшиеся вдруг не по-людски длинными и острыми, её клыки легко пронзили кожу. Яси сжала в руке фигурку волка, щедро смазала оберег своей горячей кровью, и тут же протянула ладонь шаманке:

— Кровь к крови, мать к дочери. Ты признаешь меня, придёшь, чтобы забрать меня, мать?

Клыки Ондимбы царапнули кожу, и тёмная кровь гноллы заструилась в купальню, смешиваясь с волчьей.

«Ух, что я творю! — промелькнуло в голове у Яси. Но мгновение спустя страх уступил место охотничьему азарту: — А, будь что будет!» — решилась Яси и быстро протараторила:

— Матушка Рша, я привела ту, во власти которой Мила! Спасай своё дитя! И вы, небесные волки, тоже спасайте своё дитя, не то быть ему навсегда в доме гноллов!

Слова пришли из ниоткуда, лунный шар засиял так, что вода показалась белой. Со дна на поверхность устремились тысячи пузырьков. Яси почувствовала, как её утягивает на тропу между мирами. В последнее мгновение она успела схватить гноллу за раненую ладонь, и свет ослепил обеих, скрывая границу от их глаз.

* * *

— С-с-с… С-с-с… Сти-ти-ба… а… а…

Голос был повсюду. Эхом скользил по сводам пещеры, неизменно возвращаясь, дразня, беспокоя. Старая гнолла оглянулась, пытаясь отыскать источник, и обомлела. Она увидела саму себя: лежит в бассейне, глаза закрыты, голова откинута назад, сморщенное тело просвечивает в воде.