Время драконов

Однако ничего дельного ему в голову не приходило. Утарион вынужден был признать, что в последние годы изучал способы отнимания жизни куда усерднее, чем методы её поддержания и возвращения. Ещё раз взглянув на девушку, он подумал с грустью: «Казалось бы, много ли надо сил такой изящной эллет, чтобы снова жить? Ах, если бы я мог с ней поделиться… Поделиться… Поделиться? Ну да, поделиться!»

Ему вдруг вспомнилось собственное детство. Вот он, совсем малыш, балуясь, сорвался с вершины дуба и ударился о ветку. Очень больно и тяжко дышать. Но мама осторожно берёт его на руки, загибает на нём рубашку, дует на ушибленный бок — и сразу становится легче. Десяток лет спустя он зимой промочил ноги в холодной горной реке и жестоко простудился. Жар мучает и не даёт уснуть. Мама прикасается губами к его лбу, обдаёт лёгким дыханием — и болезнь отступает. В детстве это казалось таким простым и естественным… А ведь после мать учила Утариона этой особенной практике светлых эльфов. Поделиться дыханием — значит отдать часть своей жизненной силы близкому. Надо всего лишь сосредоточиться и очень захотеть помочь.

Утарион склонился над Тис, всматриваясь в её лицо, приложил ладонь туда, где должен был ощущаться стук сердца. «Вот уж не думал, что однажды захочу поделиться жизнью с дроу… Но я действительно хочу, чтобы ты жила. Гладила своего паука, шепталась с Яси. Беседовала с Кайрином. Смотрела на меня насмешливо, вскинув бровь. Давай, дыши!» — сказав так, Утарион приоткрыл губами губы Тис и осторожно выпустил ей в рот немного воздуха вместе с искрой жизненной силы. И почти сразу почувствовал под ладонью лёгкий толчок.

В этот же миг в коридоре послышались шаги, а затем раздался возмущённый возглас:

— Эй! Мы их ищем, а они тут целуются!

Утарион обернулся. Решётка, прежде закрывавшая вход в комнатушку, теперь была распахнута настежь. На пороге стояла Яси с огромной связкой ключей в руках, а из-за её плеча удивлённо смотрел Кайрин.

— Яси, ты всё не так поняла. Это… другое, — горячо возразил Утарион. — Кем надо быть, чтобы целовать девушку без её согласия? Я делился с Тис дыханием!

Осторожно отодвинув Яси с дороги, Кайрин шагнул в комнату. Некоторое время он серьёзно и сосредоточенно рассматривал безучастное лицо дроу, потом покосился на её спасителя… и не сдержал смешок. А после, увидев, во что превратилась одежда девушки, рассмеялся в голос. Причиной этого стало нервное напряжение последних дней: Кайрин не представлял себе, что делать дальше, и невольно поддался переменчивому потоку эмоций.

— Не вижу поводов для веселья! — тут же взвился Утарион. Щёки и уши его вспыхнули ярким румянцем.

— Да уж, да уж, — отозвался маг сквозь смех. — Дела обстоят серьёзнее некуда… Советую тебе, как только принцесса очнётся, бежать без оглядки…

Вскочив, Утарион с самым свирепым видом кинулся на мага. Несомненно, дело закончилось бы потасовкой, но Яси вдруг топнула ногой и громко закричала:

— Прекратите!

Оба эльфа в недоумении уставились на неё.

— Старший народ, а хуже младенцев, — строго, но уже тихо сказала им Яси. — Теперь не ссориться надо, а поскорее нести Тис в купальню Ондимбы. Старая шаманка говорила мне, будто шар Живительной Силы, который она прячет в воде, способен исцелить любую хворь.

— Шар Живительной Силы? — живо переспросил Утарион, заворачивая Тис в обрывки одежды. — Где эта мракова купальня? Веди!

— А почему Ондимба вдруг захочет нам помогать? — с подозрением спросил Кайрин.

— Я теперь её дочь, — призналась Яси. — Долго объяснять, но шаманка пообещала отдать яйцо Милы-милосердия. И спасти Тис.

— Доверять гноллам нельзя, — воин в кои-то веки был согласен с магом. — Объясни по порядку…

— Если поспешим, — перебила его Яси, — Тис останется жива, и уж тогда у тебя, нер Утарион, будет достаточно времени, чтобы делиться с ней дыханием. Сперва получив на то её согласие, конечно. Так мы идём?

Утарион кивнул и встал, прижимая Тис к себе.

— Помочь? — чуть насмешливо предложил ему Кайрин.

— Не мешать! — рявкнул Утарион.

— Да не шумите вы! — снова сердито притопнула на них Яси. — Скорее!

Утарион, не раздумывая, устремился за ней. Кайрин же не стал спешить. Перед тем, как покинуть комнату, он собрал в кучу рассыпанную по полу отсыревшую траву, прикрыл её нашедшимся тут же грязным одеялом, после чего крупицей магии придал свёртку сходство с телом тёмной эллет. Полюбовавшись мгновение своей работой, он удовлетворённо кивнул, подобрал с пола Утарионово копьё, притворил за собой решётку и только после отправился догонять Яси.

Нагнав своих спутников, маг заставил слегка светиться наконечник копья и поднял его над головой. Оба эльфа неплохо видели в темноте, но Яси не могла похвастаться столь же острым зрением, свет помогал ей идти быстрее.

Заметил Кайрин и ещё одну малоприятную новость. Магическим взором он видел, что слова Утариона не были шуткой или попыткой оправдаться. Эльф, действительно, поделился с принцессой жизненной силой, но теперь сам страдал от её нехватки, хоть и скрывал это от друзей. Помочь ему могли бы отдых и горячая пища, да только взять её было негде, и времени на привал не осталось. К сожалению, щедрый дар Утариона не спас Тис от смерти, а лишь дал ей отсрочку, позволил чуть дольше продержаться в борьбе за жизнь. Но даже это было лучше, чем совсем ничего.

Однако требовалось хоть как-то заставить Утариона взбодриться, не позволить ему заснуть на ходу. Дразнить стража было, конечно, жестоко и несправедливо, но слишком многое зависело сейчас от его способности переставлять ноги. «Позже извинюсь», — подумал Кайрин. И заметил едко:

— Верно говорят, что рождённые в Южном доме изнежены и не отличаются выносливостью.

Утарион не ответил, только задышал чаще. Кайрин продолжил:

— Если не хватает сил нести девушку, отдай её мне.

— Обойдёшься, — хмуро буркнул Утарион.

— Тогда неси бережно. Сам будешь потом объяснять Тис, почему она вся в синяках. Да, кстати: знаешь, как у тёмных принято поступать с теми, кто видел эллет из старшего рода без одежды?

— Не знаю и знать не хочу.

— Зря, это весьма занимательно. Дроу большие умельцы делать так, чтобы наказанный подольше оставался жив, но не испытывал от этого ни малейшей радости… Впрочем, о чём я? Тис у нас эллет практичная, она просто нарубит из тебя котлет для своего паучка.

— Скажу ей, что синяки — это твоя работа. Кто тут у нас маг-целитель?

— Да ладно? Легко догадаться, след чьей лапищи у неё на груди. У меня ладонь изящнее.

Утарион обернулся и одарил мага ненавидящим взглядом.

— Ты, кажется, хотел её понести?

— Уже передумал, — с улыбкой ответил Кайрин. — Если у меня будут руки заняты, кто вас, болезных, защищать от гноллов станет?

— Жаль, нет времени остановиться и…

Утарион не успел сообщить, что он сделал бы с насмешником. Сзади в галерее раздались голоса гноллов и цокот когтей по камням.

— Скорее! — испуганным шёпотом позвала Яси. — Видно, Полночный Волк больше не защищает меня!

— Ходу, Утарион, ходу, — серьёзно сказал Кайрин, всматриваясь в темноту. — Держись. И не оглядывайся. Я вас прикрою.

— Далеко ещё? — заволновался воин.

Но ответа не получил. У выхода из галереи в большой зал их ждали: от стен отделились тёмные фигуры, вспыхнули факелы, и Яси воскликнула, уже не таясь:

— Мы окружены!

Ни мгновения не медля и не сомневаясь, Кайрин описал над головой широкий круг копьём. Утарион, заметив начало движения, бросился на пол и увлёк за собой Яси. Едва страж успел прикрыть собой девушек, с наконечника копья пролились потоки раскалённого света. Они заставили гноллов остановиться, многие с визгом, лаем и скулежом отпрянули назад, в темноту. Но яркий свет и внезапная боль напугали отнюдь не всех.