Время перемен

Отогнав посторонние мысли, спросила настороженно:

— А потом ты перенесешь меня обратно?

— Сама-то портал открыть не сможешь? — несколько удивился он. Покачала головой. Полноценный портал нас создавать ещё не учили. Я могла бы попытаться, но рисковала при этом забросить себя куда-нибудь совсем не в школу. — Может и перенесу. Посмотрим.

Решив, что, если хочу выбраться, надо идти на уступки, всё же села на краешек дивана как можно дальше от столь странно одетого дедушки. Интересно, он так постоянно ходит? Судя по тому, как комфортно себя чувствует, да. Но спрашивать как-то страшновато. Дедушка вообще-то всегда вызывал у меня смутные опасения, но сейчас это ощущения словно удвоились. Какая-то магия?

— И все же. Кто ты?

— Вот ведь заладила! — мое упорство родственнику явно не понравилось. Отвечать он не торопился. И вообще и вел, и выглядел несколько иначе, чем я помнила.

Молчала и я, предпочтя в ожидании ответа получше разглядеть деда. Собственно, на свои как минимум шестьдесят (не в пятнадцать же он отцом стал?) он никак не тянул. Спокойная уверенность, властность во взгляде голубых, ирреально голубых я бы сказала, глаз вызывали безотчетный трепет. В светлых волосах того же оттенка, что мне так нравился у мамы до того, как она начала краситься, было заметно несколько седых прядей.

Молчание затягивалось. Наконец, чтобы разбить давящую на нервы тишину, я пересилила себя:

— О чем ты настолько хотел поговорить, что меня буквально похитил?

— Не догадываешься? — Кажется, мне удалось его удиваить. Мотнула головой. — Мне казалось, я всё вчера достаточно понятно разъяснил. Но если ты уже успела забыть, так и быть повторю. Что творится у вас в школе? — Точно, он же спрашивал это вчера. Но это не значит, что моя реакция будет другой, так что молчу. — И да, Светик, мне ничего не стоит сейчас усыпить тебя и считать память, — обманчиво ласково известили меня. Мурашки пробежали по спине. Поморщился: — Ну что ты смотришь словно на врага народа? Разумеется, мне не хотелось бы этого делать: всё-таки ты — моя внучка, но если добровольно ты делиться сведениями не согласна, для того, чтобы взломать как собственные твои ментальные блоки, так и установленные другими, сил мне вполне хватит.

— Зачем усыплять? — сама не знаю для чего спросила я.

— Предпочитаешь сойти с ума? — левая бровь выгнулась дугой. Похоже, эта привычка у нас была семейной. Я помотала головой. — Ну так чего спрашиваешь? Альтернатива, надеюсь, ясна? — Ясна куда уж яснее. И конкретизировал, видимо, чтобы уж совсем двоякое толкование исключить: — Либо ты отвечаешь на мои вопросы, либо мне не остается ничего другого, как влезть в твою память. Может, кстати, даже блоки ломать не придется, все же родство дает мне определенные права…

От его слов стало так противно, что я забыла об осторожности:

— Какой же ты гад!

— Какой есть, русалочка моя, какой есть, — дедушка отреагировал совершенно спокойно. На моё мнение ему, похоже, было плевать. — Так что там творится у вас в школе?

— Бардак! — честно ответила я.

Мужчина хмыкнул и задал вопрос по-другому:

— Почему поисковики стягивают непревратившихся в школу? Готовится война?

Он поймал мой взгляд, и я помимо воли ответила:

— Нет. По крайней мере, нам все объяснили давно требовавшимися реформами.

— Кто их инициатор? — каким-то непостижимым образом оказавшись на расстоянии вытянутой руки, он удержал меня за подбородок, не давая даже попытаться разорвать зрительный контакт. Вот ведь зараза, память ему видите ли считывать не хотелось бы, потому что я — внучка! А как волю подавлять, так не внучка?!

— Маргарита Николаевна.

— Логично. Больше-то некому. Значит, старая перечница вернулась к активной деятельности… Жаль. — Он явно был с ней знаком. О незнакомых так не отзываются. Впрочем, целительница персона известная, так чему я удивляюсь? Хотя, конечно, это и странно: дедушка для меня был как бы из прошлой, человеческой жизни (несмотря на определенно демонстрируемые магические способности), а экс-директриса из новой, ручалочьей. — Ладно, давай дальше. В чем заключаются реформы?

— Полного состава не знаю, — чужим голосом отозвалась я, — Нам вводят физику с литературой, увеличивают количество математики и… — зажмурилась, пытаясь освободиться. Дедуля ласково потрепал меня по щеке. Ощущения были… своеобразными. Я вздрогнула, вновь встретилась с ним взглядом и выпалила: —…школа переходит на обучение с первого класса.

— Только славянская или все? — и взгляд такой острый.

Не хочу отвечать! Зачем он так со мной?! Неужели я бы так не сказала? Хотя наверно не сказала бы. Я же не знаю, кто он. Может враг. Вот если бы он рассказал о себе и позволил посоветоваться с Илиной Владимировной, я бы может…

Не сумев больше сопротивляться воздействию, выдохнула:

— Все.

— Печально, — с непонятной интонацией отозвался этот садист. Иных комментариев не последовало, родственник сменил тему: — Теперь по поводу тебя. С чего тебя вдруг понесло к Охотнику? Ты ведь сознательно туда шла, не так ли?

— Так. Но я не была уверена, что он — Охотник, — сказала и сама себе испугалась.

— То есть поле ты не видишь?

— Нет.

Несколько секунд дед рассматривал меня. После чего постановил:

— Вообще-то неудивительно. Чтобы за месяц магическое зрение освоить, изучая магию с нуля, способности нужны незаурядные.

Это такой намек, что у меня заурядные?!

— Кто он тебе? — резко спросил мужчина, чуть сжимая мои плечи. Молчу. Пусть ценой напряжения всех сил, но молчу. — Света! Отвечай!

Нет. Не буду! Это мое дело. Личное. Зажмурилась, сосредотачиваясь исключительно на сопротивлении. В голове билась одна мысль: «Не хочу. Не хочу! Не хочу!!!»

«Представь стену, щит…», — посоветовал чуть хриплый женский голос.

«…Щит вокруг мыслей», — это уже мужской.

«…вокруг сознания», — снова женский, но уже другой.

Представляю. Все равно, кто они. Главное, что помогают.

«Крепче, плотнее…» — нашептывали таинственные советчики.

Усилием воли сделала до того дырявую стену сплошной. А потом накатила усталость.

— Света! — как сквозь вату донесся дедушкин голос. Кажется, меня встряхнули. Мне было все равно. Сознание, отрезанное от внешнего мира защитой, ничего не воспринимало. Я вообще была уже словно где-то не здесь. — Посмотри на меня! — голос стал обеспокоенным. — Ну же, девочка!

Но стена держалась крепко. А я… я уплывала куда-то, надежно защищенная этим щитом от всего мира и особенно своего дедушки, оказавшегося страшнее иного врага. Даром что родственник.

Георгий Вениаминович

Мужчина, продолжавший держать девушку за плечи, встряхнул её. Русалка никак не отреагировала. Взгляд был отсутствующим, погруженным в себя.

— Посмотри на меня! — приказал маг, задействовав все то же заклинание подавление воли. Но на этот раз оно соскользнуло, ни за что не зацепившись. Света никак не отреагировала. Беспокойство прокралась в расчетливый разум. — Ну же, девочка!