Время перемен

— Уверена? Дождь весь день лить будет: он явно магического происхождения. Так что, если я тебя сейчас тут оставлю, тебе придется ползком до здания добираться. Ну так что, — судя по тону, мужчина улыбался, — все ещё хочешь, чтобы я тебя опустил?

— Только сначала до общежития донесите, пожалуйста, — попросила и почувствовала, как сползаю.

— За шею обними, а то уроню.

Перспектива обнимать незнакомого мужчину, мягко говоря, не внушала доверия, но и падать не хотелось. Соскользнув ещё немного, вцепилась в спасителя. Тот хмыкнул.

Принесли меня, как ни странно, не в общежитие, а в главный корпус. Впрочем, из-за темноты я поняла это только, когда на кухне вспыхнул свет.

— Эмм, — отпустив мужскую шею, возмущенная, перевела взгляд на Асавена и замерла, краснея — он был полуодет, то есть штаны были, а рубашки нет. Как я этого сразу не поняла, ума не приложу. Математик в свою очередь разглядывал меня. Вернее мой хвост. Хорошо хоть не грудь! А то я бюстик первый попавшийся схватила, и он оказался малость прозрачным…

— Никогда не думал, что у хамелеонов так, — задумчиво произнес он и провел рукой по чешуе, вслед за его рукой меняющей окраску. Все бы ничего, но при этом я-то оставалась у него на руках! Начав безнадежно соскальзывать в сторону пола, снова вцепилась в преподавателя.

Усмехнувшись, он усадил меня на табурет, с которого я тут же чуть не навернулась — сам бы попробовал с хвостом на чем-то кроме пола сидеть! Пришлось за столешницу схватиться.

Асавен сел напротив. Бли-ин! А ведь он симпатичный! Физик был не перекачан, но сила в нём чувствовалась, а рельефно очерченные мышцы пресса заставили сглотнуть. А-а! Почему мне так последнее время на красивых мужчин везет?! То Андре, от которого сердце в прямом смысле замирает, то Сэм, хоть и не такой красавчик как танцор, но всё же весьма привлекательный, то вот математик теперь… Один Леша в эту компанию не вписывается. Но зато с ним хоть поговорить можно. Было. Да и уж он-то определенно свободен… Так! Тпру! Не время о парнях думать!

— Зачем мы здесь? — спросила, глядя ему в лицо и старательно не глядя на обнаженный торс.

— Надо поговорить, — серьезно сообщили мне. — Чаю хочешь?

— Напилась уже, — поморщилась при мысли о дедушке. — С дедом вон поссорилась.

— Вот я же говорю, надо поговорить, — мужчина тяжело вздохнул. — Но чаю все равно сейчас сделаю, а то заболеешь ещё. Вы, люди, такие болезненные!

— Я — русалка, — поправила его.

— Тем более опрометчиво попадать под дождь в середине апреля, когда снег даже толком не стаял, — возразили мне. И тут же поставили на стол чашку полную горячего чая. И когда согреть-то успел?! — Магия и немного физики, — правильно поняв мой обалделый взгляд, объяснил монстр математики. — Ну, давай, рассказывай.

— Что? — поперхнулась я.

— Да всё, что знаешь о себе и своей семье, — махнул рукой мужчина. — Времени у нас достаточно.

Георгий Вениаминович

В маленьком домике у ворот в это же время один из настоятелей Храма и завхоз русалочьей школы в самом мрачном настроении, отставив с сторону и чай, и торт, вели малоприятный для обоих разговор:

— Ты сам отрезал все пути, настоятель, — задергивая штору, заметила покинувшая Храм женщина. — Теперь она в Храм никогда не пойдет.

— Да знаю я, — устало и обреченно отозвался Григорий Наррейнер. Сейчас он казался намного старше того возраста, на который выглядел. — Это и было целью. Скорее уж Мерфит, нежели Храм, — он указал в сторону окна, за которым невидимый под дождем, но прекрасно заметный магическим зрением преподаватель Академии нес в сторону главного здания его внучку.

— Как знать, как знать. Нельзя загадывать в таких вещах. Пути богинь неисповедимы, — напомнила старому знакомому прописную истину та что Храм когда-то покинула. — Да и Илина девочку не пустит ни туда, ни туда, все же её ученица. Русалки за учениц горой, этим они на мерфиток похожи.

— Сравнила! — фыркнул мужчина. — Там от наставника жизнь зависит, а тут… Подобие. Жалкое и неполноценное.

— По личному опыту судишь, а, настоятель? — подколола Лилия Николаевна.

— Не жалеешь? — словно не услышав вопроса, сменил тему мужчина.

— Нет, — она улыбнулась, — Спокойно тут, хорошо.

— Не вернешь? — скорее утверждение, чем вопрос, сопровождаемое кивком в сторону книжечки в черной обложке.

— Сам ведь знаешь.

— И все же подумай над моим предложением, — вставая, попросил он.

— Ты знаешь ответ и на этот вопрос, настоятель, — вместо прощания произнесла завхоз.

— Знаю. Но никогда не поздно попытаться, Лил. Присмотри за девочкой.

И перенесся порталом без начертания.

— Куда ж я денусь? — спросила у пустоты женщина.

Света

Пять утра. На большой кухне в русалочьей школе устроилась самая, наверно, необычная парочка за всю её историю. Хотя тут я, пожалуй, себе льщу: кто знает, что ещё эти стены видели? Навряд ли даже Маргарита Николаевна в курсе всего. Взрослый, полуобнаженный мужчина с короткими светлыми волосами и ирреально зелеными глазами и русая девчонка-подросток все ещё с хвостом (вымокла я капитально, а заклятье сушки, толком не отработанное, упорно отказывалось вспоминаться). Зато уже закутанная в вытащенное преподавателем из портала покрывало, с чашкой чая, который я периодически умудрялась проливать на себя, в руках. Что не приближало обратное превращение, между прочим.

Сама не знаю почему, послушно выложила ему все. Наверно, просто хотелось выговориться, а может он применил какую-то магию. В принципе, это не важно. Рассказывала, глядя в чашку, потому что не желала видеть сочувствие:

— Я стала русалкой недавно, меньше месяца назад. До этого, — грустно усмехнулась, — фактически жила с крестной, пока родители были в постоянных разъездах. Братьев или сестер у меня нет. Ни родных, ни двоюродных. Превратившись, узнала, что моя крестная на самом деле русалка. Вы её видели, она с Илиной Владимировной была, когда, — я покраснела, вспомнив, — вы меня в школу вернули. А насчет дедушки… Я только вчера узнала, кто он, и то, когда Вы сказали, — вздохнула. И словно оправдываясь: — Нет, я подозревала, что он не человек с тех пор как во время разговора по телефону, ещё в начале четверти, я словно увидела его, а, прощаясь, он назвал меня русалочкой. Но уверена не была. А вчера во сне он расспрашивал меня о том, что же у нас происходит, и я утвердилась в этой мысли.

— Я правильно понимаю, что до Превращения вы редко виделись?

— Очень редко, — подтвердила я. — Он в другом городе жил, мама к нему иногда ездила, но меня брала не всегда — я ведь училась, да и не соглашалась потом уже. Есть в дедушке что-то пугающее. А других родных у меня нет, потому мной крестная и занималась.

— Значит, родителей отца, как и бабушку по матери, ты никогда не видела? — уточнил математик.

— Нет, — поплотнее закуталась в покрывало, накинутое на меня ещё в начале разговора. — Папа вырос в интернате, а мама с одним отцом.

— На фото ты бабушку тоже не видела? И на могиле не была? — спросил мужчина. Постаралась вспомнить. И поняла, что он прав. Удивленно подтвердила его предположение. Интересно, куда он клонит? — Значит, вовсе не факт, что твоя бабушка мертва. Я бы на твоем месте поговорил с дедом, — при этих словах я поморщилась, а он, явно мою реакции заметив, продолжил: — или, в крайнем случае, с матерью. Она может знать.

— Думаете? — поболтала ложечкой в кружке. Мне с самым серьезным видом кивнули. В душе зашевелилась подозрительность: — А почему Вы так решили?