Всадник Ветра

Поскольку я ждал лабораторию медицинскую или, скажем, химическую, с кучей реторт, автоклавами и сложными приборами, то замер на пороге в удивлении. Еще более удивлен я был увидеть Аркадия, стоящего у одной из полок и задумчиво регулирующего что-то на весах. До сих пор я наблюдал его стоящим всего несколько секунду в самом начале нашего знакомства, после чего он все время сидел.

Надо полагать, сегодня он чувствует себя лучше. Это я удачно зашел.

— Рад видеть, что ты добрался так быстро, — Аркадий поставил несколько грузиков на стол, обернулся ко мне и отошел к стоящему у окна стулу с подлокотниками, в который аккуратно и опустился. — Прошу прощения, что выдернул в предпраздничный день. Но время дорого. Обстоятельства сложились так, что я не знаю, сможем ли мы встретиться еще. Поэтому я принял решение посвятить тебя в некоторые вопросы, которые планировал оставить на потом, и преподать тебе урок телекинеза. Из всего, что я знаю, это, как мне кажется, сложнее всего освоить самостоятельно.

Меня словно холодной водой окатили.

— Помирать, что ли, собрался? — спросил я.

— Есть такая вероятность, — кивнул Аркадий. — Видишь ли, мое здоровье стало объектом саботажа, — он осторожно коснулся груди, и только теперь я заметил, что под рубашкой у него бинты.

— По тебе не заметно, — сказал я чистую правду. — Ты даже ходишь!

— Вообще-то, я довольно много хожу, — он бледно улыбнулся. — С учетом обстоятельств. Видимо, я невольно создал у тебя излишне драматичную картину в прошлый раз, когда ты увидел меня в инвалидном кресле. Дело было после посещения спортзала, следовало дать мышцам отдохнуть.

— Не знал, что без сердца можно заниматься спортом!

— Нужно. Но, как в анекдоте про офицерскую вдову, медленно и печально.

Против воли я хихикнул — больше от того, что в этом мире бытовала та же шутка. Раньше я ее здесь не слышал. Ладно, был уговор мне его не смешить, но если уж сам взялся анекдоты травить, с меня взятки гладки.

— Я и чувствую себя сейчас хорошо, не думай, что ты разговариваешь с умирающим, — продолжал Аркадий с теми же сардоническими нотками в голосе. — Симптомы саботажа еще не проявились. Но, к счастью, мои лечащие врачи заметили изменения числа лейкоцитов и некоторых других показателей в анализе крови. И сумели установить, что произошло. Обычно я ежедневно принимаю иммуносупрессоры — не такие сильные, чтобы полностью подавить иммунитет, но достаточную дозу, дабы не происходило отторжения импланта. Судя по всему, дней пять назад некто подменил иммуносупрессоры иммуномодуляторами, которые иммунитет, наоборот, усиливают. Соответственно, началось еще даже не воспаление, а предпосылки к нему. Беспроигрышный ход, с их точки зрения! Если в организме такое происходит, новое устройство вставлять бессмысленно, внешнее сердце тоже не поможет — не справится с набирающим силу воспалением.

— Так, — я почувствовал, что меня начинает разбирать злость. — Насколько я тебя узнал, ты всегда следишь за словами. Судя по твоим формулировкам, решение все-таки есть. То есть ты себя обреченным не считаешь.

— Не считаю, разумеется. Пока человек жив, шансы всегда остаются. Мои шансы, в частности, связаны с новым экспериментальным устройством, над которым Леонида Георгиевна — я знаю, что вы знакомы — работала последние несколько лет. Она считает, что вероятность его успешного вживления весьма значительна. У меня нет причин не доверять ее профессионализму.

— А разве это не она — крот? — спросил я машинально.

— Интересная гипотеза, — Аркадий чуть улыбнулся. — Вижу, Леонида Георгиевна произвела на тебя впечатление. А я ей говорил, что ее… Скажем так, институционализированная прямота будет плохо тобой воспринята.

— Ну извини, — я развел руками. — То есть ей ты доверяешь? Не думаешь, что она может оказаться вторым кротом?

— Кротов и так было два. Мой секретарь и одна из медсестер, — Аркадий сделал жест, словно отодвигал что-то от себя. — Очень жаль, конечно, но лучше выявить проблему поздно, чем слишком поздно. Что касается доктора Романовой, то, разумеется, нет таких людей, которых нельзя было бы подкупить или запугать. Но она исключительно лояльна. Чтобы Леонида Георгиевна решила предать, необходимо угрожать одной ее сверхценности — чувству долга — с помощью другой сверхценности: благополучия ее пациентов. Поскольку на моем изношенном организме эти две сущности пересекаются, вероятность предательства крайне мала. А ее родители и семья ее брата находятся под охраной.

— Так, погоди, — я вычленил главное. — Если твой секретарь — крот, значит, его наниматели знают про меня? Про мою роль в атаке на АЭС и про то, что я беру у тебя уроки?

— Увы, — кивнул Аркадий. — К счастью, ему не были известны твои настоящие имя и фамилия. Хотя, полагаю, в связи с атакой на АЭС не так уж трудно сопоставить факты и понять, что ты — именно тот мальчик, сын доктора Урагановой, который стал волшебником осенью и для которого она записывала обращение на сайте Службы.

Вот теперь меня действительно словно окатили холодной водой. Услышать о том, что Аркадию грозит скорая смерть, само по себе было неприятно — и не только с общечеловеческих позиций! Никому не понравится узнать о тяжелой болезни знакомого, а бессердечный маг к тому же за короткое время вошел в число людей, чье благополучие мне не безразлично. Но известие о том, что моя мать может оказаться мишенью неведомых сил — из-за меня! — произвело на порядок более сильное впечатление.

— Насчет наружной охраны для Афины Урагановой я уже распорядился, — продолжал тем временем Аркадий. — Проинформировать ее об этом оставляю тебе. Возможно, лучше сказать после праздников. Не думаю, что наши противники попытаются нанести новый удар, пока не убедятся, что покушение на меня увенчалось успехом — а этого удовольствия я им доставлять не намерен. Разве что инсценировать смерть, но я пока не уверен, что это будет выгодно. Так что несколько дней у тебя точно есть.

— Да, — хмуро сказал я, — пожалуй, не стоит портить ей Новый год… Еще сильнее. А кто они — наши противники-то? Которые будут наносить удар?

— А, вот это самое интересное, — мрачная, предвкушающая улыбка на изможденном лице выглядела особенно страшно. — С одной стороны — некоторые политические силы в Ордене, которые копают под нынешнего Великого Магистра. Этих мы уже по большей части вычислили, осталось только создать условия, при которых они себя покажут. С другой — их, скажем так, зарубежные партнеры. Особенно меня интересует оросский след. Если бы позволяло здоровье, я бы давно взялся за него лично.

— Нападение на тебя как-то связано с нападением на АЭС?

— Не уверен. Возможно, ты знаешь, возможно, нет, но в Оросе при сильной централизованной власти нет монолитности — как и у нас, к слову. Политику проводят могущественные роды чиновников, их интересы иногда полярны, иногда пересекаются. Нападение на АЭС, безусловно, является проявлением той же тенденции к охлаждению отношений, которые мы наблюдаем последние пятьдесят лет, но вот что организаторы те же самые — такой вывод я сделать пока не готов.

Ага, подумал я, «пока не готов» — значит, не исключаешь. Ну, отрадно слышать, будем надеяться, что нам какая-то одна сила все эти развлечения устроила, а не несколько разных. Проще будет потом раздавать им асимметричные ответы.

Что плохо: если Аркадий сейчас все-таки загнется, у меня самого никак во всю эту внешнюю политику нет выхода. Не в той я позиции. Считай, он моя единственная ниточка, и от него же я всю инфу получаю. Нужно будет разыскивать другие. Можно будет попробовать зайти через того мужика, Командора… Может быть, у Теримова есть какие-нибудь подвязки среди старшего офицерского состава? Учителя, родня — у военных частенько бывают династии…

Ну да ладно. С этим разберемся позже при необходимости. Которой, надеюсь, не возникнет. Блин! Вышибание Аркадия создаст мне кучу неудобств — это даже помимо того, что он явно не успел мне рассказать все, что знал по магии!

Аркадий словно бы услышал мои мысли, потому что со вздохом произнес:

— Кир, ты, надеюсь, понимаешь, что ты — один из немногих ценных активов Ордена среди детей-волшебников? Мне не хочется говорить как человек, составляющий завещание, тем более, что это затея довольно бессмысленная — контролировать, что произойдет после смерти, нельзя никак, хотя люди не оставляют попыток. И все же я последние два дня только и делаю, что организовываю все так, чтобы тебе, в случае чего, и некоторым другим нашим агентам среди жертв Проклятья, продолжали оказывать максимальную возможную помощь. Даже вашего с матерью куратора, Корсакова, ограниченно проинформировали и подняли в ранге. Что касается наших магических упражнений, то, когда я тебе говорил, что в Ордене нет учебников по магии, я сказал не совсем правду. Такой учебник есть — но не древний, а новый. Моего авторства.