Всадники Темного

— Что ты думаешь делать? — зашипел эльф, когда, по его мнению, подельники отползли на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными.

— Искать, — коротко бросил Анвар, размышляя, стоит ли идти по воде, или пытаться протиснуться между забором и растительностью. Победил второй вариант. В крайнем случае, если его заметят по шевелению тростника, будет жарко, но это Всадника мало пугало, оставлять в живых здесь он никого не собирался, всего лишь, для начала, хотел обезопасить наложницу.

— Как?

Анвар смерил квартерона мрачным взглядом. Эльф был возбужден и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Сиди здесь! — принял решение Анвар, сообразив, что лучше он будет искать сразу троих, чем труп этого олуха и переполошенный лагерь.

— Но…

— Сиди здесь! — взрыкнул Всадник и, пригнувшись, стал обходить лагерь слева, через десяток шагов все же обернувшись, чтобы проверить — эльф действительно остался на месте, а не беззвучно ползет следом.

Забор закончился вместе с берегом, оставив Анвара беззвучно ругаться, глядя на черное зеркало воды, затянутое паутиной каких-то, отвратительного вида, растений. Лезть в воду не хотелось, но, если корячиться, пытаясь переползти забор, можно ухнуть туда с головой и нарушить тишину.

— Твою мать, — простонал Анвар, усаживаясь на скользкий, холодный берег и спуская ноги в воду. Глубина действительно оказалась примечательной, достать до дна так и не удалось.

На берег выбрался напротив первой клетки. Удивленно моргнул, в темноте за решеткой из вонючей кучи, покрывавшей пол, на него таращились два белых, блестящих пятна.

— Твою мать, — тихо прошипел Всадник, когда два пятна моргнули и приподнялись, оказавшись абсолютно черным человеком, чьи глаза отражали свет едва показавшейся над травой луны.

— И тебе того же, — задумчиво поздоровался человек. — Ты здесь как помощь или проблема?

— Смотря для кого, — слегка дернув головой, шепнул Анвар. Сперва он хотел удалиться, не тратя нервы на неизвестного, но вовремя передумал — кому как не сидящему здесь лучше знать, где может быть новенькая.

После слов Всадника в темноте засверкали еще и зубы, даря Анвару уверенность — этот вид он запомнит до конца жизни.

— Выпусти меня, — потребовал раб.

— Извини, но нет, — а почувствовав, как напрягся мужчина, пояснил, — сначала я хочу найти свою женщину, поможешь, выйдешь следующим.

В клетке хмыкнуло:

— Которая твоя?

— Ее должны были привезти вечером. Блондинка, невысокая, в длинной яркой юбке и коричневой мужской рубашке, — быстро описал Анвар Сауле.

Улыбка раба стала какой-то демонической, а задумчивый голос пояснил почему:

— Все-таки пришел? Она долго объясняла ребятам, какую глупость они сотворили, забрав ее. И обещала, что этот день станет для них последним… пока Шах ее не стукнул.

Анвар вскинул взгляд, до того блуждавший по округе, на человека в клетке.

— Как выглядит Шах?

Раб захохотал, молча и оттого довольно страшно, даже Всадника передернуло.

— Похож! Шах, орк-полукровка, темнокожий, высокий, крепкий и лысый как моя коленка.

Брошенный Анваром невольно взгляд в темноту, где по идее скрывались упомянутые части тела, вызвал очередной молчаливый взрыв смеха.

— Где она? — досадливо переспросил Анвар, этот буйный раб начал его раздражать.

— Выпусти меня, — вновь стал серьезным мужчина.

— Мы договорились.

— Нет, — раб схватился за решетку огромной черной рукой, пытаясь придать себе вертикальное положение. От вида его кулака Анвар одобрительно хмыкнул, с таким и оружия не надо. — Мне не нравится твои условия. Я хочу быть уверен, что ты не свалишь, забрав девку, и не оставишь меня здесь гнить.

— Ну, положим, сгнить здесь тебе точно не дано, — хмыкнув, протянул Анвар, — и, скажем откровенно, я не хочу, чтобы ты переполошил весь лагерь до того, как я заберу свое. Могу лишь пообещать тебе, что живых здесь не останется.

— Звучит не очень приятно, — сузил глаза раб, — если ты не выпустишь меня, я подниму тревогу.

— Пикнешь — умрешь! — зло протянул Анвар.

Мужчины некоторое время побуравили друг друга злыми взглядами. Первым все же сдался раб.

— Нож хоть оставь! — недовольно прошипел он Всаднику.

Хмыкнув Анвар вытащил из-под рубашки нож и протянул его рабу.

— Если поднимется шумиха, разрешаю выйти и помочь, а до того сиди тихо, — под ехидное хмыканье мужчины Анвар сделал шаг в сторону, но, вспомнив еще одну деталь, присел обратно.

— Уже соскучился? — встретил его ехидный вопрос.

— Женщина с ребенком, девочкой, где?

— Сколько их у тебя? Не многовато ли? — парень веселился вовсю, но видя, с каким выражением смотрит на него «освободитель» все же изволил шепнуть, — там же, они либо в одной клетке, либо в соседних, но все равно у костра — та тоже грозилась мужиком.

— Угу, — на этот раз Анвар все же покинул охочего до разговоров раба. Тихо двинувшись к костру, он пробирался вдоль крайних клеток, стараясь, впрочем, в них не заглядывать — если тратить столько времени на разговоры, утро настанет.

Притаившись за плетнем, прикрывавшем костер с этой стороны, Всадник прислушивался к голосам у огня, пытаясь разобрать, сколько там точно человек и сколько их вообще в лагере, а затем, повинуясь подспудному желанию, перевел взгляд на ближайшую клетку. Она стояла прямо напротив него, плетня и костра, в шагах пяти и была видна всем присутствующим, а там, любопытно разинув рот и слегка наклонив голову, сидела маленькая девочка — наблюдая за каждым действием Анвара.

«— Вот тьма», — Анвар попытался жестами уговорить ребенка лечь, или хотя бы отвернуться, но малышка только шире распахнула глазенки. «— Да ляг же ты!» — мысли Всадника были все более ругательными: «- она меня сдаст, стоит кому-нибудь посмотреть на нее и конец».

Отзвуком его мыслей стал удивленный голос от костра:

— Эй, чего это она?

Девочка на долю мгновения перевела взгляд на говорившего и снова уставилась на Анвара. Если у сидящих у огня до этого и оставались сомнения, то после такого развеялись бесследно.

— Там, похоже, кто-то есть, — взволнованно шепнул другой голос и по плетню заскакали тени, показывая, что, оставлять без внимания эту фразу разбойники не стали.

— Твою мать! — тихо ругнулся Анвар и понесся обратно к клетке с черным рабом, нужно было отвлечь работорговцев от себя.