Все, что не убивает...

До этого ей не приходилось убивать, чувствовать, как въезжает в тело клинок, мягко, податливо, с целью прервать жизнь. Раньше она не сталкивалась с этой стороной жизни шиноби.

По щекам катились слезы, Наруто зажимала рот обеими руками, стремясь забить глухие рыдания, чтобы никто, никто не слышал свидетельство ее слабости. Нельзя возложить на свои плечи ответственность за сильный клан и остаться чистенькой. Нельзя плести интриги и не запачкаться. Нельзя. До этого ей как-то удавалось обойти убийства, не совершать их собственными руками. Она занималась бумагами, документами и оружием, но не убивала.

Наруто плакала, оплакивала свою первую жертву - такого же ребенка, как и она сама. Джинчурики Однохвостого. И вспоминала тускнеющий взгляд невыразительных зеленых глаз, словно подведенных черной тушью.

Завтра она снова станет сильной, завтра она снова будет Наруто Учиха. Такова жизнь шиноби - вечная борьба, война. Но сегодня... сегодня она имеет право оплакать маленькую девочку, боевую и решительную, но еще где-то по-детски наивную Узумаки.

Которой резко пришлось повзрослеть.

13

Просыпалась Наруто со стойким ощущением пустыни в горле и на языке. Наверное, так природа Суны решила отомстить за своего отпрыска. В глаза тоже словно насыпали раскаленного песка, к тому же они никак не хотели открываться. Чакроистощение прошло, Курама быстро восполнил запасы, но тело все равно болело и требовало отдыха. Только кто же ему позволит. Память подкинула список срочных дел, которые еще только предстоят в связи с нападением Орочимару и гибелью Сарутоби.

Девушка приглушенно застонала, уткнувшись носом в ковер. В который раз поблагодарила свою предусмотрительность за то, что решила постелить его в кабинет, хотя это и противоречило традициям. Но надо подниматься, приводить себя в чувство и снова выглядеть, как глава клана Учиха, которая не имеет права на слабость, а не как новичок-генин. Кстати... интересно, ей засчитают этот бой или придется сдавать заново, по количеству миссий?

Из зеркала смотрела опухшая от слез физиономия с глазами-шелочками. И где хваленая регенерация? Курама из вредности отказался лечить.

В животе полыхнула весело огненная чакра. Лис смеялся, хохотал, и Наруто послала ему образ грозящего кулака. Щелочки глаз тут же стали шире, щеки пришли в норму, и уже не беспокоило затекшее за ночь на ковре плечо. Внутренности обдало насмешкой и... немного ласковой заботой. Курама давал понять, что ну о-очень испугался угроз своего джинчурики и нижайше просит не злиться. Язва рыжая!

Наруто слабо рассмеялась. Умеет биджу поднять настроение, что и говорить.

Снизу донесся запах чего-то горелого. Наруто вспомнила, что вчера оставила мальчишек на хозяйстве, и если Шикамару просто из лени не станет готовить, то Саске вряд ли обойдется двумя чудом уцелевшими помидорами. А больше никого в доме не было. Вот малыш и решил приготовить завтрак.

Эта мысль пробудила лучше любого будильника. Наруто понеслась вниз по лестнице, обдавая стены капельками с мокрых волос. Быстро прогнала чакру по организму, чтобы прийти в себя. И ворвалась на кухню.

Все оказалось не так страшно, как она представляла. Саске ограничился в своих разрушениях сковородой. На что скептически смотрел чуточку дремлющий Нара.

– Доброе утро, Наруто-сан, - протяжно зевнул он.

– Доброе, - растерянно произнесла девушка.

От сковороды валил столбом дым, Саске, вооружившись лопаткой, караулил что-то... или кого-то.

– Мой маленький глупый братик, что ЭТО такое?
– почти со священным ужасом спросила Наруто, когда самый младший Учиха переложил на тарелку свое произведение искусства.

Горка чего-то черно-красного, сдобренного кусочками белого и желтыми потеками.

– О, доброе утро, сестра, - радостно улыбнулся Саске.
– Это яичница с помидорами, - гордо произнес он.

Шисуи, что ты там говорил про терроризм и к брату в Акацуки? Кажется, уже пора.

– Я это есть не буду, - категорично произнес Нара, сложив руки на груди.

– Я тоже... не голодна, - Саске выглядел расстроенным. Или мастерски играл. И у кого только научился?
– Но все равно спасибо.

– А у меня есть помидорный острый соус, - решительно произнес Учиха.

Наруто смотрела, как Саске, щедро полив соусом, поедает свою яичницу, активно работая палочками. И внутри все сжималось, выворачивалось. Экстремальная кулинария-но дзюцу.

– Шикамару, после завтрака мы с Саске проводим тебя до дома.

Гений Нара молча кивнул. Он все понимал. И Наруто была благодарна ему за понимание.

Нельзя сейчас клановым оставаться одним. Не при разрушенной границе Конохи и поврежденном барьере. Наверняка Хьюга уже активировались, сжались и засели в главном особняке, охраняя главу и химе.

Интересно, как там Неджи?

Наруто с радостью бы оставила Саске дома, но по глазам брата видела, что проще сразу убить, нежели отказаться от его заботы. Саске не оставит сестру одну, не тогда, когда видел ее накануне разбитой и пустой.

Он боится потерять не якорь - весь свой привычный мир, который выстроил вокруг Наруто. И девушка сжала его руку под столом, улыбнулась уголками губ.

Прошло, перегорело. Она наконец-то стала полноценным шиноби. Хотя пройдет много времени, прежде чем она научится убивать без сожалений, это уже не станет для нее дикостью. Не тогда, когда она поняла, с каким звуком, с каким ощущением меч прерывает жизнь.

Коноха напоминала улей, нет, не разворошенный, всего лишь потревоженный. Гражданские уже вернулись в свои дома, по-прежнему сновали по улицам, открылись лавки и магазины. Шиноби бегали по крышам и проводам по своим делам, строители таскали материалы к границе, стучали молотки, слышались крики детей. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Она замрет на время, когда будут хоронить Третьего Хокаге.

Шикаку Нара поблагодарил за помощь с охраной наследника и пригласил выпить чаю на веранде. Саске ушел вместе с Шикамару, почему-то Наруто не сомневалась, что оба постараются подслушать. Шикамару, несмотря на свою лень, все же был ребенком, подростком и весьма любопытствующим шиноби. Просто скрывал это лучше.