Все имеет свою цену

— Брай Ролингс. А тебя?

— Сандра Вейл.

— Да ну? Дочь Чарльза Вейла?

Когда она кивнула, он сказал:

— Мне кажется, наши отцы когда-то были друзьями.

Она пожала плечами.

— Ну и что?

— А то, что вполне возможно, что я тебя полюблю, но не брошу, как обычно поступал с остальными девушками.

Ролингс? Так вот где она видела его лицо. В школе. На семейной фотографии Лиз.

— Твоя сестра и я были соседями по комнате в Веллингтоне, — проболталась Сандра.

— Ты жила в одной комнате с Элизабет? Но ей всего шестнадцать лет.

— Пару лет назад, — быстро соврала она. — Я была в выпускном классе.

Брай притормозил в конце длинной аллеи, ведущей к дому. Когда он повернулся к ней, она увидела его озадаченный взгляд при свете лампы приборного щитка. Он собрался спросить, сколько ей лет. Сандра придвинулась ближе и прижалась к нему.

— Я завидую этим остальным девушкам, — сказала она.

— Каким остальным девушкам?

— Которых ты полюбил и бросил.

— Не завидуй им. — Он прикоснулся губами к ее губам. Она впустила его ищущий язык.

— Здорово! — выдохнул он. — Ты действительно кое-что особенное. — Он обнимал ее одной рукой, прижимая к себе ее тело, а другой — вел машину.

Сердце Сандры колотилось.

— Куда мы едем?

— Увидишь.

Когда Брай свернул с основного шоссе, проехав между двумя гранитными столбами, она почувствовала разочарование. Она надеялась, что он снова ее поцелует, а он, очевидно, везет ее еще на какую-то вечеринку. Но тут она увидела, что строение, видневшееся в сумерках в конце подъездной аллеи, было всего лишь обуглившимся остовом одного из старых лонгайлендских особняков.

— Кто там жил? — спросила она, когда они вышли из машины.

Он открыл багажник и достал одеяло, скатанное в тугой сверток.

— Кто знает? Все равно теперь их нет. — Он взял ее за руку и повел к краю спуска с холма, обращенного к Саунду. — Тут где-то были ступеньки.

Они осторожно спустились на пляж, где стоял уцелевший лодочный сарай. Издали его стены, заросшие вьющимися растениями, выглядели почти целыми. Когда они подошли ближе, она увидела окна с разбитыми стеклами и прогнившую крышу из кипарисовых досок.

— Это сюда мы идем?

— Здесь не так плохо, как кажется.

Внутри сарая пахло сыростью и плесенью. Брай отпустил ее руку и встал на колени, чтобы развернуть сверток. В темном углу, куда не проникал лунный свет, что-то зашуршало, и Сандра попятилась.

— Это белки. — Брай раскатал одеяло. Внутри свертка оказалась бутылка рому, несколько банок кока-колы и два стакана. — Садись, — предложил он и стал смешивать два коктейля.

Сандра осталась стоять.

— Это приготовлено для Фелисии?

— Ты знаешь Фелисию?

— Ты сегодня с ней пришел на вечеринку?

— Почему ты спрашиваешь?

— Так с ней?

Брай передал ей стакан.

— Да, с ней. И она здорово разозлится, что я бросил ее у Фрилендов.

Сандра глотнула из стакана. Много рому и очень мало кока-колы. Она еще никогда не пробовала теплую кока-колу. И не пила таких крепких напитков.

— Ты бы и ей смешал такой коктейль?

— Нет. Она еще ребенок. Не то что ты. — Он похлопал рукой по одеялу рядом с собой.

Сандра села, и он немедленно обнял ее. Мысль о том, что она увела его у Фелисии, заставила ее затянуть поцелуй дольше обычного.

— Блеск! — сказал он, отрываясь от нее. — Ну ты и мастер целоваться! — Он допил стакан. — Хочешь еще?

К тому времени, как они допили третий стакан, его руки трогали ее тело под юбкой. Она постанывала от ощущения, которое вызывали у нее его пальцы.

Когда он неожиданно откатился от нее, она протянула руку, чтобы вернуть его.

— Ты захватила что-нибудь с собой, — спросил он хриплым голосом.

— Я не...

— Поставлена диафрагма?

— Нет.

— Я сейчас вернусь. — Он бросился от нее в темноту — и пол лодочного сарая заскрипел под его шагами. Мгновение спустя она почувствовала, как он снова лег рядом с ней.

— Нам не следовало бы... — сказала она, когда он, засунув руку под юбку, нащупывал пояс ее штанишек.

— Все будет о'кей, — заверил он. — Я надел резинку.

Когда он вошел в нее, она вскрикнула. Не успел он качнуться пару раз, как, застонав, упал на нее.

— Извини, — пробормотал он, уткнувшись в ее шею. — Ты вела себя так... я не догадался, что ты девственница.

Он все еще находился внутри, правда, сильно уменьшившись в размерах.

— Не беспокойся об этом, — сказала она, спрятав лицо у него на груди. — Я рада, что это у меня случилось с тобой.

— Я тоже, — сказал он. Он лежал на ней, не двигаясь. Мгновение спустя он пробормотал: — Со мной это тоже в первый раз. Я таскал эту резинку в бумажнике целых три года.

Она подняла вверх руку и коснулась его щеки.

— Брай, — прошептала она.

— Хорошо, — отозвался он. Брай прижал губы к ее губам, и она почувствовала, как он начал снова расти, набирая силу. Он начал двигаться внутри нее, и у нее перехватило дыхание от удовольствия.

* * *

Как хорошо, что матери Сандры все еще нет в городе, думал Брай Ролингс, возвращаясь перед рассветом в родительский дом. Заниматься любовью в постели, наверное, несравненно лучше, чем на полу полусгнившего лодочного сарая. Едва переступив порог, он остановился, чтобы снять ботинки.

— Не трудись, Брай, — сказала Флоренс Ролингс из гостиной. — Я не сплю. — Она включила свет.

— Извини, мама.

— Приготовить тебе кофе?

— Я бы лучше немного поспал.

— Где ты был, Брай? Опять шляешься до рассвета.

Она вдруг заплакала. У Брая что-то оборвалось внутри. Она столько раз плакала из-за отца, что он дал себе слово: из-за него она плакать не будет. Он подошел к ней и обнял за плечи.

— Не надо плакать, мама.

— Что здесь происходит? — спросила его сестра Элизабет, заглядывая в комнату. — Почему мама плачет? — Десятилетняя Фрэнни уставилась на Брая огромными глазищами, как будто он был великаном-людоедом.