Все лестницы ведут вниз

О-хо-хо, — раскатом раздался снизу голос, отражаясь эхом по стенам черепа. Аня вздрогнула, но не обронила ни звука. Она и не остановилась, а все нащупывала поверхность носком, чтобы плотно поставить ногу — продолжала спускаться. Только раз она остановилась — проверить, точно ли в кармане лежит ее нож. В этом не было сомнений, но бывают случаи, когда необходимо убеждаться вновь и вновь.

Другой, писклявый голос своим смехом непочтительно потревожил мрак. Голоса разносятся со второго этажа. Только бы не из мертвой комнаты! На свое удивление, заглянув на второй, Аня увидела, что по правый коридор этажа блекло разливается дневной свет, в отличии от коридора, уводящего в покои черного ангела — тьма и тишина его собеседники. Даже и не думая сворачивать, Аня тихонько пошла в сторону света. Для нее это было открытием: никогда не могла она себе представить, что на этажку может проникать солнечный свет. Аня, конечно, видела все эти немногочисленные окна, но почему-то ее представление никогда не могло обрисовать эти холодные стены хоть как-то освещенными в свете дня.

Впереди Ани было не менее шести дверных проемов, ведущих в различные комнаты. Тихонько она приближалась к каждому из них и заглядывала внутрь, держа перед собой телефон. Одна за другой комнаты были пустыми; как и все — захламленные окурками и бутылками; некоторые стены были исписаны какими-то бессмысленными надписями и отдельными словами.

Аня заглянула в третью комнату — тоже самое.

— Смотри-смотри, сейчас покажу, — послышалось из конца коридора, — чтобы ты мне потом не заливал.

Поняв, что нет смысла заглядывать в каждую комнату, Аня, уже не в силах сдерживать в себе нарастающее напряжение, ускорившись, пошла к последнему дверному проему, напротив которого располагалось окно. Телефон она на ходу — не останавливаясь — убрала в карман. Жаркие лучи солнца, проникающие через оконный проем, хорошо освещали дальнюю сторону коридора. Но шла Аня уже не аккуратно — слишком торопясь. По прежнему перешагивая через разбросанный по полу мусор, ступала она слишком громко; для этажки непростительно громко.

— Эй-эй, слышите?

— Кто-то идет.

Третий голос тихо выругался.

2

Это была просторная светлая комната. Посреди нее располагался широкий пустующий проем с подоконником. Помещение казалось ослепительно ярким, а стены даже белыми, хоть и были посеревшими с годами. Под окном сидело трое парней, возраст которых трудно определить — около двадцати, плюс-минус два-три года. У самого высокого, и похоже, самого старшего из них был в руке телефон. Кажется, Аня оторвала их от просмотра чего-то интересного.

Когда Воскресенская появилась в дверном проеме комнаты, все три пары глаз уже неотрывно устремились в ее сторону. Рослый смотрел с интересом; самый мелкий, что сидел посередине между двумя остальными, выражал во взгляде неприкрытую агрессию и намерение в случае опасности сопротивляться до последнего; смуглый же пялился с полнейшим безразличием. Взгляд его ставил под сомнение хоть малейшую долю адекватного восприятия.

— Это кто? — тихо сказал смугловатый. Он был сгорбленный, с припущенной головой и смотрел исподлобья. Не то, чтобы он был плохо одет. Одежда его была грязная, в каких-то разводах и пятнах.

— О! К нам гостия пришла! — радостно воскликнул высокий, светловолосый, одетый прилично и довольно чисто. На нем были черные брюки и красная в клеточку рубашка. Волосы аккуратно зачесаны назад.

Не двигаясь, Аня стояла молча, стараясь не подавать виду, что напугана. Обе руки она опустила в карманы джинсов только ради того, чтобы большой палец держать на кнопке рукоятки своего ножа.

— Девушка, — заметил мелкий, одетый плохо, но без пятен и разводов на одежде. Волосы его были всклочены, будто его только что трепали по голове. На левом глазу его виднелся яркий, сине-красный большой синяк, и похоже, нескольких передних зубов не хватало.

— Придурок! — воскликнул Рослый. — Женщина — это добрый знак! Это символ! Ты знаешь, женщина чего символ? — обратился он к мелкому, который не собирался отвечать. — И я не знаю. Но с женщины зло началось, а значит добром должно кончится. Это закон природы, разве ты не знал? — все обращался он к мелкому. — Ты вообще что-нибудь знаешь? Вот видишь с кем мне приходится общаться! — повернулся он к Ане. — Да проходи же ты, судьба. Не стой!

Мелкий выругался на высокого, который в своей тираде подскочил на ноги, и озлобленно добавил: — Да ей лет тринадцать! Судьба…

Смуглый ухмыльнулся и исподлобья стал еще с большим интересом разглядывать Аню. Она уже пожалела, что совершила этот опрометчивый поступок; поняла, что здесь, среди этих подозрительных типов она беззащитна как никогда. Кто знает, думала Аня, может они сейчас все втроем подскочат, схватят ее и понесут в мертвую комнату и там повесят, а потом кто-то позвонит в полицию и скажет, что какая-та рыжая девчонка покончила с собой. И ни у кого не будет вопросов. Все с охотой согласятся, что все к этому и шло: трудный подросток, плохо учится, проблемы с дисциплиной; к ней постоянно наведывался инспектор из опеки — она то подтвердить о суицидальных наклонностях, — а по пятницам Ане надо было посещать психолога. Все как надо!

Ане вспомнились неосторожно брошенные Леной слова, от чего к горлу подкатила тошнота. Сложно было удержаться, чтобы не поморщился с отвращением от одной мысли об этом. В эту же секунду она решила, что просто так на дастся, и пока у нее в руке нож, будет махать им, а заберут, так руки, ноги, зубы — все что угодно.

— Проходи, не бойся, — весело продолжал высокий. — Я тебе даже сиденье найду, — и чуть ли не бегом, в несколько шагов добрался до противоположной стороны комнаты, где подобрал ящик и поставил его напротив двух своих друзей, метра в три расстоянием. — Вот! Все удобства, которые нам доступны. Уверяю тебя, этот ящик самый лучший, из которых можно найти. Я специально его держал на такой случай. Вот как чувствовал, что ко мне когда-то заглянет небесная нимфа.

Смуглый закачался, широко улыбаясь. Похоже, он так — не издавая звука — смеялся. Аня увидела, что взгляд его мутноватый, а белки глаз покрасневшие. Заметив на нем, она тут же подметила тоже самое на остальных.

Уже ничего не оставалась. Воскресенская подошла и села на пыльный ящик, который, возможно никто не трогал с того самого дня, как была заброшена стройка. Присаживаясь, пришлось вытащить руки из карманов, за которыми с интересом наблюдал мелкий.

— Что в карманах? — качнул он головой, спрашивая, но не успела Аня открыт рот, как заторможено, сильно растягивая слова начал смуглый:

— Ты что, с третьего сюда пришли?

— С четвертого, — сказала Аня правду, немного насупившись от приливающего чувства брезгливости.

На ее ответ смуглый с мелким заулыбались. У мелкого и в правду не хватало нескольких передних, но улыбался он широко, прилично обнажая свои пожелтевшие зубы. Смуглый же только немного улыбнулся, покосившись на Аню левым глазом исподлобья. У него был вид, будто он знает великую тайну.

— А на третьем была? — долго выговаривал он. Рослый только молча стоял и быстро вертел головой, будто бы старался не упустить любой малейший момент — каждую дернувшуюся мышцу на лице говорящего, но дольше всего он останавливал взгляд на Ане.