все сердца разбиваются

Ему снилась таблица Менделеева.

*

Шерлок искал в Джоне симптомы; они должны были проявиться. Прощание — болезнь заметная, но ничто из действий Джона не намекало на скорую разлуку. Не было грусти в его голосе, отчаяния — в ласках, и он не стремился закончить дела. Возможно, потому что не было никаких дел.

Только однажды вдруг спросил ни с того, ни с сего:

— Какие планы?

— М-м? — Шерлок был занят, извлекал пинцетом картонную почку. Они как раз решили сыграть в «Анатомию» — Шерлок сам удивился, когда раскопал эту настольную игру среди старого хлама. Джон был безнадежен — то и дело задевал пинцетом стенки или органы, раздавался противный гудок, означающий проигрыш. Шерлок побеждал третий раз подряд, и ему все еще не надоело.

— На будущее, я имею в виду, — сказал Джон беззаботно, не сводя глаз с пинцета.

— Нейрохирургия, — пациент был скорее жив, чем мертв, и Шерлок позволил промокнуть себе лоб — Джон использовал для этого рукав свитера. — После того, как искуплю свои грехи в этой скучной клинике. Займусь нейрохирургией — всегда хотел владеть умами.

Лгать Джону оказалось неожиданно легко — наверное, потому что у них это было взаимно.

— Звучит неплохо, — Джон вскочил на ноги, когда Шерлок закончил операцию и уложил пинцет в предназначенное для этого углубление. — Все, надоело. Ты в этом гениален, как мне пришло в голову играть с тобой?

Шерлок недоверчиво покосился на Джона, но тот смотрел с такой теплотой и восхищением, что пришлось срочно отвести взгляд. И потом еще пару секунд разглядывать узор ковра, успокаивая колотящееся сердце.

Джон не был жаден до времени или ощущений — мог полдня провести на диване рядом, глядя дурацкое телешоу или тихо листая книжку, пока Шерлок писал в свой блог подробности последнего разгаданного дела (не болезнь Меньера, куда более интересный случай). И ухмылялся, обнаружив буквально через секунду, что запись стерта, а блог временно заблокирован. Смс от Майкрофта пришло незамедлительно:

«Я же предупреждал. Дело секретное»

«Хорошо работают твои люди, назначь им премию»

«Всенепременно. Займись лучше делом, Шерлок»

Желая хоть кому-то похвастаться, Шерлок рассказывал все Джону — и про королевскую особу, и про экстремальное лечение. А в доказательство предоставил пепельницу, стащенную из Букингемского дворца. Джон слушал, округлив глаза, недоверчиво улыбался и время от времени говорил:

«С ума сойти», или «Фантастика!».

Шерлок курил и вспоминал все свои интересные дела. Он хотел бы рассказать Джону о каждом — поведать одну историю за другой, увлекать, восхищать, интриговать, удерживать этими сказками, только вот никудышная из него вышла Шехерезада.

Они гуляли неподалеку от дома или добредали до Ридженс-парка. Ели у Анжело или пользовались добротой миссис Хадсон, угощаясь домашней выпечкой и, в качестве расплаты, выслушивая сплетни обо всех соседях. Занимались любовью — вдумчиво, неторопливо, смакуя мысль, что все можно – любое прикосновение, любая близость, любая глупость. Впервые не было стыдно или страшно, сложно или пошло — даже самые развратные фантазии Шерлока Джон воспринимал спокойно и с интересом. Шерлок пытался понять, отчего было так мучительно стыдно заниматься сексом раньше, и не мог вспомнить.

Он пытался выяснить границы терпения Джона, поражался им, но все же выводил свою добрую смерть из себя, и тогда Джон уходил «прогуляться» — но каждый раз возвращался, совершенно замерзший и в то же время «оттаявший».

Шерлок был бы полностью счастлив, если бы не знал то, о чем Джон не обмолвился ни словом.

На третий день после того, как все раскрылось, Джон сказал:

— Хочу поехать в Брайтон.

Шерлок выпускал дым колечками от скуки.

— Серьезно, Шерлок. Как думаешь, это можно устроить?

— Если ты соберешь мои вещи.

— Идет! — он просиял, вскочил на ноги, готовый немедленно бежать. — Где твой чемодан?

— В магазине, я полагаю.

— Дай-ка угадаю: теперь тебя надо поднять с дивана, одеть и довести до магазина?

— Проще было бы тебе сходить и купить все нужное. Но… это тоже вариант, — Шерлок закрыл один глаз, глядя в дымное колечко. — Скука.

— Бросал бы ты курить, — Джон стащил Шерлока с дивана, начал одевать, как маленького, Шерлок позволил ему, усмехаясь. — Сейчас ведь это нетрудно. Изобрели эти специальные пластыри, мне девушка в аптеке все объяснила. Можем купить их, если хочешь.

— Скука, — повторил Шерлок, и Джон замотал ему рот шарфом.

— Пойдем.

Шерлок выбрал крупный супермаркет и не прогадал. Джон откровенно развлекался, катаясь на эскалаторах и глазея на витрины. Ему улыбались абсолютно все продавщицы, надарили всяких вонючих парфюмерных пробников, а бесплатные журналы он набрал сам, очаровательно смущаясь и оправдываясь перед Шерлоком: «Надоело про твою медицину читать!».

Они купили все: и чемоданы, и разную бытовую мелочь в дорогу, и деликатесы на вечер — Шерлок решил вспомнить, что когда-то умел готовить. К счастью, он также прекрасно помнил код от украденной у Майкрофта золотой кредитной карты. Джон о своих «командировочных» больше не заикался.

Они вышли на стоянку перед магазином, когда на улице уже стемнело. Бродяжка перед магазином хрипло спросила:

— Не найдется мелочи, мистер?

Шерлок, вероятно, знал ее; он был знаком со многими бездомными в городе, потому что в свое время часто дежурил в отделении скорой помощи — там было вдоволь практики, он зашивал, вправлял, извлекал и перевязывал в режиме нон-стоп, и этот опыт потом очень пригодился на войне. В любом случае, лиц он не запоминал — болезни у бродяг были скучными и однообразными, раны от драк да обморожения.

Скользнув взглядом по девице, Шерлок заметил сыпь на ее запястьях и вместе с пятеркой сунул визитку Лестрейда; он таскал их десятками из кабинета, а потом раздавал пустячно больным или ипохондрикам, призывая обращаться в любое время дня и ночи. У всех должны быть свои маленькие радости.

За то время, пока они совершали покупки, выпал снег, и теперь влажный асфальт обледенел. Им пришлось вцепиться друг в друга, чтобы не упасть. Пакеты шуршали при каждом шаге, ноги скользили, и проще всего было бы вызвать такси.

Но они пошли пешком, вдыхая запах ночного Лондона и выдыхая молочно-белый дым.

Когда срезали путь через мрачный переулок, Джон вдруг застыл, как вкопанный, запрокинув лицо.

— Ну, в чем дело? — сердито спросил Шерлок. Он забыл перчатки, и у него мерзли руки. И нос, ужасно мерз нос. У Джона не мерзло ничего, разумеется. — Тебя так впечатлил этот грязный переулок?

— Нет, звезды, — спокойно ответил Джон, и Шерлок тоже запрокинул голову к небу. Зимнее черное небо было усыпано мелкими белыми крошками, и Шерлок в первую секунду удивился: не знал, что в Лондоне видно звезды. Никогда не смотрел. Не было надобности. — Как… красиво, — выдохнул Джон.