все сердца разбиваются

— Не… — он осекся и покачал головой. Шерлок понял, что не скажет ни слова. Джон что-то сделал с ним — и теперь изо рта не вырывалось ни звука, как бы сильно Шерлок ни хотел объяснить.

Неверно. Неверно. Идиот.

Люди всегда были слишком сложной задачей для него. Их тела — элементарные механизмы, четкие и понятные, Шерлок умел работать с этим. Но сами люди…

Их эмоции, их реакции, их надежды и страхи… слишком неправильно, в этом не было никакого порядка, никакой логики. Сбивало с толку, пугало, путало. Шерлок научился читать по лицам, выучил шесть основных выражений (радость, грусть, гнев, удивление, стыд, отвращение), но не смог понять причин ни одного из них.

Шерлок не способен был разгадать, что именно отразилось на лице Джона. Но не хотел никогда больше видеть подобного выражения на его лице. И никогда — становиться его причиной.

Лишенный слов, он вытянул вперед руки, протягивая в каждой по груше. Нелепое подношение, просьба о прощении… они стояли друг напротив друга посреди людной улицы, и толпа огибала их, а Джон стоял и смотрел на груши в руках Шерлока.

Он забрал их, но так и не сказал ни слова. Развернулся и ушел вниз по улице.

Шерлок пошел за ним, но через некоторое время потерял из виду. Тогда он просто зашагал наугад, старательно расправив плечи и чеканя шаг. Домой возвращаться было страшно, так что, когда знакомый черный автомобиль поравнялся с ним, медленно скользя вдоль обочины, Шерлок вредничал совсем недолго.

Водитель привез его куда-то на окраину. Здание старой фабрики снаружи выглядело так, словно может рухнуть в любую секунду; изнутри атмосфера разрухи и запустения была тщательным образом сымитирована.

Майкрофт казался больным, одутловатое лицо его белело над темным костюмом, похожее на плохо надутый воздушный шар. Шерлок с первого взгляда понял, что у брата одно их тех утомительных настроений, когда он старается произвести впечатление, даже зная заведомо, что это безнадежная затея.

— Совершенно не обязательно было привозить меня на заброшенную фабрику. В следующий раз подумай о кладбище — туман, могильные плиты… антураж нам бы больше подошел.

Майкрофт отреагировал кислой миной и взмахом зонта. Отделался уклончивым:

— У меня здесь деловая встреча, решил совместить приятное с полезным.

— Я, надо полагать, полезное?

— Удивительно дело, но ты вообще ни под одну категорию не попадаешь.

— И что за деловая встреча? Будешь угрожать, запугивать и пытать паяльником?

— Тебя это никоим образом не касается.

Майкрофт кивнул на стул; в просторном, пустом зале одинокий стул казался не то насмешкой, не то вызовом.

— Присаживайся; должно быть, нога болит.

— С ногой все в порядке.

— В самом деле? Могу я взглянуть на руку?

Шерлок позволил Майкрофту осторожно примериться, коснуться ладонью его пальцев.

— Больше не дрожит.

— Поразительно! Чудеса дедукции, — ухмыльнулся Шерлок.

— Не паясничай. Ты снова посещаешь психотерапевта. И начал есть, как я погляжу. Мне стоит поблагодарить твоего воображаемого друга? Знаешь, это несколько пугает — то, как ты разговариваешь сам с собой в пустой квартире, но если это помогает тебе вернуться к жизни…

— Майкрофт, пожалуйста, — поморщился Шерлок. — Не трать мое время. Если ты притащил меня сюда, просто чтобы взглянуть на руку… в следующий раз я пришлю тебе фотографию.

— Лучше пришли ее мамуле. Она так давно тебя не видела, что ей бы пригодилась парочка, — осторожно сказал Майкрофт.

— Не все сразу, — Шерлок развернулся и поспешил прочь. Даже в лучшие времена разговоры о мамуле заставляли его обращаться в бегство.

— Вообще-то, — раздалось негромкое у него за спиной, и хорошо поставленный голос Майкрофта прокатился эхом по пустому залу. «Вот почему именно здесь», — догадался Шерлок. — У меня есть кое-что для тебя. Дело.

Шерлок бросил через плечо:

— Я ведь уже сказал — не нуждаюсь в твоей помощи.

— Но я нуждаюсь, — Майкрофт звучал убедительно, но не для того, кто знал его с рождения. Шерлок уже видел выход за пыльной колонной. — Это очень деликатное дело, Шерлок, и я не найду такого специалиста, как ты.

— Не нуждаюсь.

— Судороги, рвота, пациент не может удержать равновесие. Ни секунды. При этом все анализы в норме.

Шерлок замедлил шаги.

— Болезнь Меньера.

— Томография и отоскопия ничего не выявили.

Шерлок остановился. Тихий стук — Майкрофт в нетерпении бил кончиком зонта, как лошадь копытом. Шерлок хотел взглянуть на результаты томографии, очень хотел.

— Это важная правительственная особа, причем в самое ближайшее время ей предстоит публичное выступление. Оно окажется под угрозой срыва, если особа не сможет даже стоять прямо. И, разумеется, никакие слухи о болезни не должны просочиться в прессу. Проблема должна быть решена в кратчайшие сроки.

— Ты так говоришь, будто я согласился, — заметил Шерлок. Он замер, не в силах повернуться, пока Майкрофт неспешно шел к нему. Бумажная папка легко и будто сама собой скользнула в его руку.

— Потому что ты согласился, — ласково сказал Майкрофт за его спиной. Шерлок сжал зубы.

Он не заслуживал этого дела.

Он решил, что займется им, если Джон его простит. Только тогда. Это будет справедливо.

— Мне нужно идти, — выдохнул Шерлок, срываясь с места. Он знал, что брат смотрит ему вслед, опираясь на свой зонт. Шерлок бежал, как мальчишка, и нога его больше не беспокоила.

Он очень спешил домой.

*

Дома было темно. Джон сидел за столом, сгорбив спину. Груши лежали на тарелке, нетронутые.

Шерлок взял нож и аккуратно разрезал одну из них. Нож двигался плавно и легко, будто скальпель в его снах. Зажав в пальцах сладкий ломтик, Шерлок протянул его Джону.

— Попробуй.

Тот плотнее сжал губы.

— Ты ведь хотел.

Джон упрямо смотрел на него, в темноте лицо его казалось совсем чужим — и в то же время очень знакомым.

— Как хочешь, — Шерлок отправил ломтик в рот. Джон все смотрел, и Шерлок сделал еще одну попытку. — Джон, ты замечательный.

— Я существо, отказывающееся себя называть, — холодно поправил он.