Вслед за тенью. Книга вторая

— Ты витаешь в облаках только, когда погружаешься в эту свою фотосъёмку. Это можно объяснить: творческий процесс, и всё такое… Ну, или, когда я прошу тебя о чем-то вспомнить. А она — ни с того, ни с сего, понимаешь?

— Может, у неё проблемы? Обдумывает их. Ищет выход, — предположила я.

— Не знаю… Может, и так… Но выглядит это реально странно, — задумчиво проговорила Маша.

— Ну вот… Может, у нее неприятности, а тут ты со своим клубом ее донимаешь…

— Не с моим, а с Новиковским! Не переводи стрелки. Сейчас — по Харитоновой базар.

— Беседа, — поправила я подругу.

— Вот что ты цепляешься!

— Извини…

Я ждала продолжения, но Марья вдруг замолчала, окунувшись в размышления. Решив, что её наконец-то сморил сон, она выключит ночник, уляжется под одеяло и обещанной сказочки на ночь не случится, я уже, было, собралась последовать её примеру, как:

— Ладно, слушай про Вику…

— Ну, наконец-то… О чем раздумывала?

— Неважно. Не перебивай! До меня дошёл кое-какой слушок.

— От кого дошел?

— Ну, ты и зануда! Ладно, не дуйся: Лаврентьев из ее потока нашептал.

— Это тот, кого ты в нашу службу безопасности по клубу записала?

— Что? Ааа, да. Не перебивай же! В общем: решил он как-то на лекции у окна присесть. Ну, чтоб не так тоскливо было препода слушать. «Приземлился», значит, у окошка, а Харитонова — тут как тут! Подходит к нему… Уверенно так подходит… И заявляет: «Тебе лучше сесть здесь!» И указывает на место рядом с собой, прикинь! Лавруша чуть прифигел от такого явного подката, но напор новенькой заценил и кости рядом с ней кинул.

— Что? Не поняла…

— Сесть, говорю, с ней рядом согласился.

— Ааа, понятно…

— Слушай дальше. Тут — звонок. Препод в аудиторию «заруливает». В общем, обсудить планы на вечер Лавр с ней не успел. Сидит, значит, такой, лекцию в пол-уха слушает, пишет там что-то для проформы, а сам Харитоновский профиль разглядывает. Короче, фейс ее прям на соточку заценил! И решился, было, «стрелку» на вечер забить, а тут: бабах и всё накрылось медным тазом!

— В смысле? Что-то случилось?

— Оглушительный звон, стекло — вдребезги! Паника. Все вскакивают с мест, голосят чайками. Препод — в ауте.

— Что значит «в ауте», Маш? В обмороке, что ли?

— Ну, почти. Сердчишко у него прихватило. Не переживай, откачали Светилу. Волокардинчиком отпоили. В общем, Лавр отвлекся от новенькой, оглядел кипиш и знатно так прифигел!

— Во второй раз за занятие?

— Что?

— Ну, сначала от Харитоновой прифигел, потом — от обстановочки.

— Точняк! — рассмеялась Машка, — А ты, молоток, учишься! И в юмор, оказывается, слегонца можешь! Жаль, что редко.

— Наверное, только когда от усталости валюсь, — смеясь, парировала я.

— Ладно, слушай дальше, самокритичная ты наша! В общем, на парте, прям на том самом месте, где он поначалу кости кинуть думал, — камень «нарисовался»! И целая куча осколков стекла вокруг него! А камень — просто глыбища, говорит, — стекло играючи вышиб. Напрочь! И, если бы не Харитонова, Лавруша бы, точняк, мишенью стал. Пол-лица, говорит, разворотило бы — не меньше. И осколками бы всего посекло! Короче, хвалится теперь, что в рубашке родился. И о Харитоновой дифирамбы поет!

— А кто камень в окно забросил?

— Да какая разница, Кать!

— Как это какая?

— Вот вечно ты отвлекаешься! Олух один преподу за отчисление отомстить решил, — объяснила Марья, раздраженно взмахнув рукой, — Теперь с органами дело имеет. Короче: тут важно другое: как Вика могла заранее знать, что в окно камень прилетит, а?

— Может, простое совпадение?

— Вряд ли.

— А если она и не знала ничего, просто этот Лаврентьев ей действительно понравился?

— Тогда чего ж она теперь его «динамит»? Он — в непонятках.

— Ну, не понравился, значит, а как-то прознала, что тот студент мстить собрался. Еще до начала лекции узнала и…

— Ладно… — перебила меня подруга, — Аргумент принимается, хоть и со скрипом!

— Почему со скрипом?

— Потому что окон в аудитории несколько! Откуда Харитонова знала, что камень попадет именно в то окно, возле которого Лавр поначалу решит «приземлиться»? Подошла ведь она именно к Марику! Остальных-то «проигнорила»! Все они остались на своих местах — некоторые: у окон! Аудитория — битком в тот день была! В конце семестра, сама знаешь, преподы в популяре.

— Без понятия я, Маш, как это у нее вышло… Может, рассчитала траекторию движения?

— Чего?! Какую еще траекторию, Кааать! Чего это тебя понесло на ночь глядя!

— Я говорю о траектории полета камня, Маш…

— Говорит она… Приглуши уже свою заумность на ночь глядя и объясни проще!

— Не сердись… Всё просто: девушка подошла к окну, увидела во дворе… злоумышленника, догадалась, что сейчас в окно прилетит и убрала студента с линии атаки.

— Омагад! Линия атаки — слова-то какие знаем!

— Обычные для любого айкидоки…

— Ну, чего ты насупилась? Не обижайся! К тому же твоя версия с этой самой линией — не катит, — вполне себе миролюбиво заявила Машка.

— Почему?

— Потому, что, если верить Марику, то у окна Харитоновой не было! И камень прилетел в него не сразу, как только она в аудиторию вошла! Около часа прошло. Чем ты слушаешь?! Лавр успел кучу листов накатать, профиль ее заценить, родинку даже у нее за ухом обнаружить и только потом…

— Родинку за ухом? — вдруг прервала я подругу, — Черную такую? За левой мочкой? — Ни с того ни с сего осенило меня.

— Вроде да. Лавр говорит, она у нее в виде капельки, что ли. Именно черная и именно за левым ухом. А ты откуда знаешь?

— Просто вдруг родинку увидела…

— Где увидела?

— Перед глазами. Как видение какое-то… Промелькнуло и исчезло.

— Чёт ты меня всерьез беспокоить начинаешь, мать! Видения у нее… Кассандра, блин!

— Кассандра?

— Ну, а кто?! Кстати, эта Харитонова тоже промямлила Лавру что-то вроде того, что «увидела», — заявила Марья, изобразив пальцами кавычки в воздухе.