Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Детский сад, штаны на лямках… — вздохнув, прошептала я. И, взглянув на Марью, продолжила: — Подожди обижаться… Что ты завелась? Ничего я не включила…
— Давай так: встречусь завтра с Харитоновой, посмотрим, что скажет. А там решишь, лады?
— А если всё же решу не идти?
— Тогда без тебя… Мне, кровь из носа, нужно на Новикова компромат нарыть… Или он меня зароет или я его — третьего не дано!
— Да, не будет он тебе мстить, Маш.
— Зуб даешь?
— Мне они самой нужны, — невесело усмехнулась я.
— Вот видишь! И мне мои нужны!
В комнате
— Слууушай! — после весомой паузы воскликнула она со взрывом показного оптимизма и вгляделась в меня орлиным взглядом, — А давай сыграем в «орла или решку»?
— Ззачем? — уточнила я, растерявшись еще больше.
— Как зачем? — подмигнула она мне и загадочно усмехнулась, — Чтобы дилемму твою разрешить!
— Какую еще дилемму, Маш? — всё меньше понимала я.
— Ну, «вдуплись» уже, Кать! — резким тоном надавили на меня, — Чего ты тупишь-то!
— Маш… — прошептала я и прикрыла глаза, разочарованная тем, в какое русло утёк наш разговор.
— Ладно, прости… — тут же отозвалась она, видимо, спохватившись, что зарулила не в ту степь, — Была резка… Прости, слышишь, я не хотела…
— Хорошо. Я понимаю…
— Отлично, — на выдохе выдала она с облегчением. И добавила: — Ну, смотри, о чем я: идти в клуб ты боишься, так?
— Так, — коротко ответила я.
— И меня одну туда отпустить не можешь, так?
Я молча кивнула.
— Дилемма же, как ни крути, верно?!
— Получается так…
— Вооот! Пусть судьба—судьбинушка и решит за тебя этот вопрос! Чем не выход? Тупо подбросим монетку. Выпадет «орел» — идешь, «решка» — заляжешь в норке и не отсвечиваешь, лады?
— Я подумаю…
— Да что тут думать, Кать! Рабочий же вариант! Ладно… У тебя — сутки. Суббота — уже послезавтра.
— То есть ты ни за что не откажешься от идеи пойти в то мутное место? — уточнила я.
— Смирись, — стало мне ответом.
— И собралась ты туда только для того, чтобы навредить Мише, так? — проясняла я для себя ситуацию.
— Не навредить, а выудить его на чистую воду! Согласись, это разные вещи. Меня решили утопить, а я что?! Лапки сложу — и на дно?! Так, по-твоему?
— Ты преувеличиваешь, Маш. Еще раз: Миша не будет тебе…
— Не будет гадить? Ты плохо его знаешь! Будет. Он уже это делает!
— Не думаю… Если ты о той записи, то просто подстраховался, заметив твое внимание. Оно у тебя бывает знаешь каким… цепким, — нашлась я со словом.
— Да, от моего внимания не скроешься.
— Вот видишь, ты сама подтверждаешь!
— И что это меняет относительно Новикова?
— Он не любит повышенного внимания, Маш. И только если поймет, что ты сама ему вредишь… Первая, я имею в виду… По-настоящему, вредишь, Маш, понимаешь… Вот тогда и…
— Оооо! — прервали меня, — Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Нуб начал прозревать!
— Что?
— Говорю, в правила игры, наконец, вникать начала. Ну слава богу, блаженная ты моя! Ну-ка поведай мне: что, в твоем понимании, он сделает, если поймет, что
я ему врежу, а? Фигурально! Чего ты напряглась? Физически — руки об него марать я не буду.— Тогда он будет вынужден защищаться… Сама же говоришь, что «пасешь» его. А он терпеть не может слежки. Даже его сестра себе такого не позволяет, Маш.
— А что, у нее тоже есть основания следить за братцем? Тоже хочет вывести его на чистую воду, да?
— Не важно…
— Как это не важно! Если даже у родственников к этому чёрту подозрения имеются! И что: позволить ему творить беззаконие?!
— Не кричи, пожалуйста. Ночь уже… И почему сразу беззаконие?
— А как это ещё называется? — на тон ниже спросила она.
— Что называется, Маш? Услышь меня, пожалуйста. Мы же ничего не знаем. Ты вот уверена, что он его творит, а где доказательства? У тебя их нет…
— Так за ними мы в тот клуб и идем, моя ты наивность! И знай: хоть с тобой, хоть без тебя, а я туда просочусь! Чего бы мне это не стоило! Альтернативы у меня нет! Варианта, как я сказала, всего два: или я его «потоплю», или — он меня, ясно?
— Вот ты настырная…
— Не в этом дело! Просто у меня чуйка. Вот смотри: если, как ты говоришь, он ни к чему незаконному не причастен, то что делал тот пакет с белой хренью в бардачке его машины, ммм? Ну, тот, в который я вляпалась. Или скажешь, что там была мука и он блины печь собирался, ммм?
— Не скажу…
— Воот! И зачем он с моим «залетом» видос состряпал, а?
— Каким залетом?
— Ну, когда я в этом дерьме изляпалась! Он всё это заснял!
— Не знаю… Но странно, да… Если ему скрывать нечего, то действительно странно…
— Воот! — в который раз воскликнул мой доморощенный следователь, — И у тебя подозрения возникли. А почему? А потому что у честного человека такой хрени в машине вообще быть не должно! Ни в машине, ни дома — нигде, понимаешь?! А у Новикова — есть! И неизвестно еще что у него дома припрятано! В общем, во всем этом разобраться надо. И все завязано на том клубе, поняла?
— Поняла… Кстати, о порошке. Ты сказала, что тогда испачкала им руки.
— Ну, да… Все пальцы вымарала…
— Как ты потом себя чувствовала?
— Чё? Консилиум забацать собралась? — усмехнулась моя плутишка и взглянула на меня с подозрением.
— Не волнуйся. Думаю обойтись собственными силами, — негромко, но твердо заявила я, почувствовав неладное в водных, которые она мне тогда предоставила. — Так, каково твое самочувствие было?
— Вполне себе не каково, — ответили мне, сделав ударение на «а» в последнем слове.
— Что это значит, Маш? Ответь прямо, пожалуйста.
— Да, раз плюнуть! — с нажимом ответила она и объяснила: — Нормально мне было! Обошлось… Правда, пальчики свои любименькие тогда чуть в порошок не стерла. Всю упаковку салфеток на них извела, — иронично жаловалась она, — А потом ещё полчаса с мылом намывала!
— И материал на анализ взяла, так? Не ври, что не взяла, Маш. Ты ж спишь и видишь, как бы Мише насолить. А тут такой удобный повод, да?
— Ну взяла и чё? — не стала спорить подруга, взглянув на меня с недовольством.