Вся власть рептилоидам!

Над стадионом пронесся восторженный рев. Элиса, задрав голову, радостно захлопала в ладошки:

– Пришел, пришел, пришел!

Наверху неторопливо и чинно плыла гравитационная платформа, напоминавшая огромный овальный стол ножками вверх. Ножки – это были гравитационные стабилизаторы весьма древнего и запущенного вида. На золотом троне гордо восседал Большой Брат. По правую руку от него стояли, как часовые, две девы в золотистых туниках. Слева монументально возвышался своей пятитонной массой шерстяной слон.

А еще там были зеркала. Штук пятнадцать, идущие вдоль всей платформы и смотрящие внутрь… Зеркала, зеркала, зеркала. Тревожное и сладостное слово. Вся моя жизнь, да что моя – вся жизнь Галактики – это отражения зеркал. Галерея зеркал. Бесконечный коридор зеркал.

– Репка! – блондинка послала восторженный воздушный поцелуй в сторону платформы.
– Он хорошенький. Он о людях заботится! Всем телевизор бесплатно. Чтобы люди на жизнь смотрели… Ну и чтобы на них смотрели. Там видеокамера встроена… Только это секрет, - приложила она пальчик к губкам-бутонам.

– То есть Большой Брат будет наблюдать из телевизора за каждым? – полюбопытствовал я как бы между делом.

– Именно! Представляешь, какой восторг! Обязательный для каждого миг единения! Ты смотришь на него! Он смотрит на тебя! Он будет сочувствовать каждому! Накроет каждого пологом защиты! Ну разве не лапочка этот Репка.

– А почему Репка?

– Не поверишь, милашка. У нас Билисса Амундсен работала на контроле качества одиннадцатого конвейера. Так ей однажды безумное счастье подвалило – ее взяли в первый круг дев Большого Брата. А потом и в малый круг, - в голосе блондинки прорезалась плохо скрываемая зависть.
– Ну она-то и придумала ему нежное название – Репа. Репушка. Ну, понимаешь, такое ласковое от Рептилоида.

– Понимаю, – кивнул я.

– Но, очень жаль, широко это имя не прижилось.

– А подруга? – спросил я.

– Тоже не прижилась. Исчезла. Будто и не было. Сказали – о ней забыть. Но я как Репку вижу, всегда Билиссу вспоминаю…

Параллельно с разговором я по ментальной связи считывал информацию с дронов, крутившихся сейчас вокруг гравиплатформы. Все то же, что и было – сканировать это пространство не удавалось. Какие же совершенные технологии нужно иметь, чтобы так просто легко блокировать наших дронов-шпионов? И кто же поднялся на такой запредельный технологический уровень?

По толпе прошелся испуганный ропот и возгласы. На виду у всех платформу качнуло. Что-то сверкнуло на днище и на одном из стабилизаторов. А потом откуда-то изнутри повалил оранжевый дым.

Платформа опасно накренилась, так что шерстистый слон затрубил, пытаясь удержаться, но все равно неудержимо сползая к краю. Девицы с визгом ухватились за трон, на котором все так же неподвижно восседал Большой Брат.

Уже через секунды платформа натужно выпрямилась. А потом развернулась и поползла прочь под восторженные вопли стадиона.

Что это было? Да все просто. Платформа – это какой-то хлам со свалки. Для Невзгоды просто верх совершенства. Для любой планеты Галактической Лиги – никчемный металлолом. На какой свалке рептилоид ее приобрел? Кстати, привез он эту платформу с той непонятной отлучки на «Гребне динозавра», с которой все началось… Новейшие технологии непробиваемого антишпионского полога и железный хлам. Как это сочетается? Что-то тут не так.

Прозвенел душекорежащий гонг. Начался второй раунд.

А я глядел на удаляющуюся платформу. И вдруг такой лёгкий ветерок пробежал по коже… Чёрт, а ведь Большой Брат нас заметил. Как? А демоны космоса его знают!

Гладиаторский бой продолжался. Теперь борцы стояли друг напротив друга. У аквитанца рог обломан, да и сам он, похоже, морально надломлен, движения дерганые, сутулится потерянно. Маврикиец же, наоборот, вольно расправил плечи, кокетливо поигрывал огромным брюхом и был весь на подъеме - махал руками, орал неистово:

– Пошлины будут наши!

– Наши! Наши! Наши!
– стройным ритмом поддерживал его рев болельщиков.

Вообще, на Невзгоде давно привыкли к таким общим ритмам и сразу подстраивались под них.

Маврикиец сразу взял быка за рога. Точнее, попытался взять противника на рога. Разогнался и с победным криком боднул того в брюхо.

И тут произошло неожиданное. Аквитанец каким-то диким кульбитом ушел с линии атаки. А торговый представитель Маврикии, пролетев по инерции несколько метров, с треском воткнулся пластмассовыми рогами в деревянный забор, да там и застрял.

Финансовый министр от избытка чувств подскочил к поверженному и воткнул ему единственный рог в зад, вызвав дикий вопль боли и обиды.

Прозвучал гонг – три раза. Что означало конец поединка.

– Пошлины наши! – истошно, как умалишенный, орал финансист, подпрыгивая и утрамбовывая всем весом пыль на арене.
– Не двадцать, а тридцать процентов!

– Ура-а!!!

Блондинка в радостном порыве вскочила с сиденья, стала отчаянно махать белым платочком, который извлекла из выреза на груди, а потом бросилась мне на шею:

– Наши победили!

– Да. Победил сильнейший, - кивнул я, слегка смущенный и не знающей, что с ней делать.

Но блондинка отвалилась сама, церемонно поправила прическу, открыла сумочку, покопалась в ней и протянула мне клочок бумаги с аккуратненько выведенным номером телефона.

– Позвони. И я вся твоя… Если, конечно, ты весь мой.

– Обязательно, - не люблю обманывать девушек, но ведь надо.

– Какой же восторг! Стадионы! Бои! Часы единения! А Ашуру все это не нравится! Он все так и талдычит уже который год, как заведенный: долой Большого Брата. Это нашего-то Репушку!

– Какой Ашур? – заинтересовался я.

– Ох, не ревнуй, милый. Он просто работает у нас. И еще он в секте «неприятелей». Ну, те, которые не принимают спасительные ритуалы. Вон, как раз телевещательный комплекс собираются захватить. И обратиться к людям. Ашур говорит, что если все люди пропустят хотя бы пару ритуалов, то сила Большого Брата растает. И настанет свобода. Дорогой, тебе нужна свобода?

– Никогда! – твердо ответил я, придав себе решительный вид.

– И мне не нужна. Мне нужен милый зайчик под боком. Милая квартирка. И милая меховая шубка. Да? – она наивно и трогательно захлопала зелеными глазами.