Вторая любовь

Сонни взглянул на говорящего. Это был тот же парнишка, который накануне сторожил его машину.

— Пригляди за моей тачкой. — Сложенная двадцатка магическим образом появилась между его средним и указательным пальцами.

— Конечно, мистер. — Мальчишка опасливо взглянул на деньги, сделал шаг вперед и быстро выхватил купюру из руки китайца. — А вы не станете рвать ее пополам?

Сонни выразительно взглянул через плечо, потом без всякого выражения посмотрел на паренька.

— Я не вижу в этом никакой необходимости, — негромко произнес он. — А ты?

— Нет, сэр!

— Это уже слишком.

И с этими словами Сонни спустился по ступенькам и окунулся в странную, полуцерковную атмосферу ресторанчика Мамы Ромы.

Первым делом он оглядел заведение.

Если не считать одного кабинета недалеко от входа, то кроличий садок этих соединяющихся между собой сводчатых комнат с низкими потолками был совершенно пуст. Сонни взглянул на мужчин, расположившихся в кабинете. Их было четверо, в сшитых на заказ костюмах, и на каждом словно красовался ярлык «мафия».

Два неуклюжих парня в таких же костюмах суетились поблизости. Не нужно было быть большим ученым, чтобы разглядеть в них телохранителей, особенно в этих их слишком тесных пиджаках, подчеркивавших переплетение наплечной кобуры.

— Эй, ты что глухой? — прорычал бармен. — Я, кажется, сказал…

Сонни повернулся и взглядом заставил его замолчать.

— У меня назначена встреча с Мамой Ромой, — спокойно ответил он. — Почему бы тебе не сообщить ей, что я уже пришел?

— А, так это ты!

Успокоившись, бармен оглянулся и щелкнул пальцами. Тут же появился прихрамывающий старик-официант, запомнившийся Сонни по прошлому визиту.

Бармен произнес:

— Скажи Маме, что к ней посетитель. Быстро.

Не сказав ни слова, бедняга заковылял в заднюю часть ресторана.

Прогулочным шагом Сонни подошел к отдельному кабинету, где расположилась четверка мафиози.

— Прошу прощения, — начал он.

Четыре хорошо откормленных физиономии резко дернулись в его сторону. Сонни скорее почувствовал, чем увидел, движение за спиной, но один из бандитов знаком заставил телохранителей остановиться.

Другой заговорил:

— Черт. Что это тут у нас? Долбаный умник?

— Что ж, по крайней мере, он пожелтел не от страха, — пошутил самый толстый. — Должно быть, очень силен! — и толстяк затрясся от беззвучного хохота.

Сонни изо всех сил старался, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул. Только так он мог попытаться подавить охватившую его ярость. Фонг уставился на смеющегося, старательно сохраняя вежливое выражение на лице. Сейчас не время и не место показывать свой гнев. Кроме того, китаец узнал расиста в лицо, вспомнил его зернистые черно-белые фотографии в десятках таблоидов. Перед ним сидел Марко Капоцци, получивший прозвище «Моллюск» за свое нежелание говорить с властями. Марко на ступенях здания федерального суда, Марко в наручниках направляется в тюрьму, Марко ныряет в свой лимузин, Марко входит в светский клуб, о котором говорят, что это штаб-квартира его «семьи».

Фонг произнес:

— Лимузин на улице, это случайно не ваш?

— А что если так? — шутливо отозвался жирный мафиози. — Ты в него врезался?

— Нет, но в нем было два человека.

Заплывшие жиром глазки чуть покосились на него.

— Что это значит «было»?

— К несчастью, они имели привычку наставлять оружие на людей, — пожал плечами Сонни. — Это вывело меня из себя, и я… гм… нейтрализовал их.

Толстяк подал знак одному из телохранителей, и тот торопливо побежал проверять.

— Ты их убил? — требовательно поинтересовался самый молодой, киллер лет сорока с лицом ребенка и прилизанными волосами.

Сонни покачал головой:

— Нет, просто послал их в нокаут, вот и все.

— Да? А чем это?

— Только этим. — Фонг поднял руки.

— Ты полное дерьмо! — фыркнул Марко, схватил бокал с самбуком и глотнул. Потом с громким стуком опустил бокал на стол. — Мои парни просто так не сдаются!

С другого конца обеденного зала, где открылась и закрылась дверь, донеслась какофония кухонного шума, послышался женский щебет. Потом, минуту спустя, дверь снова открылась и закрылась.

Посланный на разведку телохранитель бегом вернулся обратно.

— Эй, босс! — окликнул он.

Марко повернул голову.

— Что? — Он бросил на него свирепый взгляд.

— Вы в это не поверите, но Тони и Сол выведены из строя.

— Что! Чертовы дураки, дилетанты! Я с ними еще попозже поговорю!

— Они начинают приходить в себя. Я спросил их, что случилось. Парни говорят, что не знают, чем это их так отделали.

Румяное лицо Марко покраснело еще больше. Жилы на лбу набухли, напоминая дождевых червей, стремящихся выбраться из-под кожи. Он ткнул похожим на сосиску пальцем в сторону китайца.

— А этого долбаного клоуна убрать. Отправьте его на корм рыбам!

Сонни услышал, как у него за спиной передернули затвор оружия. Звук взведенного курка пистолета ни с чем не спутаешь.

— Кого это на корм рыбам? — раздался звучный женский голос.

Все оглянулись и посмотрели на Маму Рому, огромную, внушительную, которая, переваливаясь, шла к ним. Она была одета в то же самое вылинявшее домашнее платье и нежно-голубые виниловые шлепанцы, что и накануне. Даже фартук выглядел точно так же.

— Спрячьте пушки, — скомандовала она, грозно взглянув на телохранителей. Те в свою очередь вопросительно посмотрели на Марко. Темные глаза сицилийки блеснули. — Вам известны правила. Когда вы у меня, никаких перестрелок. А раз это твои парни, — обратилась она к Марко без всяких колебаний, — то к тебе это тоже относится.

— Но это дерьмо…

— Так-так. Я не собираюсь выслушивать никаких оправданий!

Мама Рома уперла руки в бока. Ее массивная грудь поднималась и опускалась, на лбу и верхней губе влажно поблескивали капельки пота.

— Ну? — Она хмуро взглянула на Марко.

Тот вздохнул и жестом отдал приказ телохранителям, немедленно спрятавшим оружие.

— Так-то лучше. — Мама Рома одобрительно кивнула. — И если ты послушаешь моего совета, Марко, то лучше тебе не связываться с этим парнем. Он друг моего Кармина.

Толстой рукой она обняла китайца за плечи.

— А теперь я забираю этого джентльмена к себе наверх. У него дела с Кармином.

Женщина взяла Сонни за руку.

— Пойдем-ка наверх, чтобы ты мог заняться делом, — проговорила она, ведя его через море столиков к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен».