Второгодка. Книга 3. Ученье свет

— Нет, ну ты-то, порностар, человек высоконравственный, — ухмыльнулся Рожков. — Лермонтовым нас решил огорошить. Ты же самый умный, самый порядочный, да?

— Илюха, тебя куда понесло-то? — покачал я головой. — За языком-то следить надо.

— А то что? — злорадно скривился Мэт, наблюдая за нашей перепалкой.

Я быстро вышел из кабинета и рванул напрямик в класс Насти. Она говорила, что первый урок у неё литература с ещё не уволившейся Альфой.

— Здравствуйте, дети, — сказал я, войдя внутрь.

Альфа пока не пришла, народ балдел, и на меня никто не обратил внимания, кроме Насти. Она встала и удивлённо захлопала глазами.

— Я на минуточку, — кивнул я ей и двинул прямиком к Бубну. — Я вот только молодого человека у вас заберу ненадолго.

— Э, чё тебе надо! — заголосил тот, вскочив со своего места и кинувшись на другой ряд, но я не дал себя одурачить. Я вскочил на парту, за которой сидела аккуратная и опрятная девчонка. Она взвизгнула, а я спрыгнул прямо перед Бубном. Он же, будучи парнишкой пухленьким, смыться не успел.

— Попался, который кусался? — усмехнулся и подмигнул я.

— Чё тебе надо? — плаксиво заголосил он. — Чё ты ко мне прицепился? Отстань от меня! Я директрисе расскажу.

— Расскажешь, расскажешь, — подтвердил я его намерение и, шагнув к нему за спину, схватил и слегка заломил ему руку.

Он завопил.

— Помогите! — завизжал он. — Помогите!

— Тихо, Наф-Наф!

Мне пришлось шлёпнуть ладонью ему по макушке. Получив затрещину, он притих. Народ бросил все дела и обалдело смотрел, что происходит.

— Продолжайте, дети, готовьтесь к уроку, скоро звонок, — сказал я и подтолкнул ютубера на выход.

— Елена Владимировна, помогите! — заголосил он, увидев в коридоре Альфу.

— Здравствуйте, Елена Владимировна, — кивнул я. — Представляете, пока все блогеры, которых я знаю лично, все как на подбор, гадкие и мерзкие людишки. Я скоро вам его верну, не беспокойтесь. Думаю, до начала урока успеем.

Альфа вымолвить ничего не успела. Она просто остолбенела, открыла рот и стояла, хлопая глазами. А я быстренько довёл своего узника до конца коридора и вывел на лестницу. Тут, как раз, шагал король крипты Дэн, или кто он там, компьютерщик, короче.

— Дениска, — окликнул его я.

Он оглянулся, обалдел и не ответил.

— Ты что, не узнал? Пойдём со мной.

— У меня урок, — промямлил он.

— Долго не задержу, — кивнул я, и он возражать не стал, понуро двинувшись за нами.

Когда мы вошли в класс, основной шквал восторгов по поводу премьеры ролика уже утих и все занялись более-менее обычными делами. Но увидев торжественный въезд императора на колеснице, аудитория снова оживилась. Посыпались комментарии, реплики, смешки и хохотки.

Я подвёл своего раба к Грошевой. Она сидела по-прежнему каменная и даже не повела глазом.

— Давай мобилу, — сказал я Бубну.

— Нет! — заорал он, и мне пришлось чуть сильнее закрутить его руку. — Помогите!

— Хулиганы зрения лишают? — нажал я ещё немного.

Вообще-то врал он, чтобы не сказать грубее, как Троцкий. Я, можно сказать, действовал до сих пор нежно, но теперь чуток добавил огня.

— Возьми-возьми-возьми!!! — взвизгнул он и вытащил из брюк телефон. — Сука, твою мать.

Я вырвал телефон из его руки и протянул Денису.

— Дэн, заходи в его аккаунт и уничтожай все залитые видосы, — приказал я.

— Нет! Не вздумай! — завопил он. — Маратик вам жопы порвёт!

Дэн захлопал глазами.

— Ты меня слышишь? Быстро!

— Да, понял, понял, — пробубнил Денис. — Но надо же разобраться.

— Нет, не удаляй! Не удаляй! — кричал Бубен. — Суки!

— Артист, тебе сниматься надо, а не снимать, — сказал кто-то из класса.

— А теперь давай, извиняйся, — сказал я. — Извиняйся, а то сейчас реально станет больно.

— Тебе конец, понял? — продолжал ерепениться он, — да меня весь кор…

Мне пришлось немножко поддавить, просто вжик, чтобы он понял, что настоящая боль ещё не начиналась.

— Говори, Аня, Аня, прости меня, пожалуйста, — сказал я. — Повторяй.

— Аня, прости меня, а-а-а! прости меня, пожалуйста, — выкрикнул Бубен.

— Я поступил непорядочно и подло.

— Я поступил непорядочно и подло!

— Я больше никогда такого не сделаю, ни по отношению к тебе, ни по отношению к кому-либо другому, а если я нарушу это слово, то Краснов выломает мне руку и вставит, и вставит куда сам придумай.

Неожиданно все вздрогнули. Вдруг пространство наполнилось звуками такого знакомого и такого любимого оперного контральто:

— Это что за безобразие?!

— Начинаем телепрограмму «Музыкальный киоск», — тихонечко проговорил Глитч, и все, кто слышал, заржали.

— Краснов, что здесь происходит? Юлия Андреевна, почему не приняты меры? Почему вы стоите и смотрите на это безобразие?! Как это понимать?!

— Твою мать… твою мать… твою мать… — как эхо, прошептал Глитч и все засмеялись.

Я оглянулся. Пока я тут вершил правосудие, оказалось, что в класс вошла Юля. Но, к моему удивлению, она ничего не сделала, не сказала, не одёрнула меня, а просто стояла вместе со всеми и молча наблюдала за тем, как происходит линчевание Бубна.

— А я же вам говорил, — ответил я, продолжая удерживать пончика в согбенном состоянии. — Вот этот мальчик делает очень плохие дела. Подглядывает за девочками в раздевалке, снимает видео. Вы можете зайти в его канал и…

— А она подписана на Бубна! — с удивлением воскликнул Дэн.

— Юлия Андреевна! — гневно отчеканила Медуза. — Я от вас не ожидала! Что здесь творится?! Объясните мне, наконец!

— Видите ли, Лидия Игоревна, — сдержанно, но уверенно ответила Юля. — По-моему, происходит просто замечательный момент, когда наши ученики начинают понимать, что такое хорошо, а что такое плохо и что беззащитных нужно обязательно защищать, а не глумиться над ними, не смеяться и не издеваться. И сейчас мы как раз видим пример того, что за свою подлость, никчёмность и непорядочность рано или поздно приходится давать ответ.