Вторжение

— На постройку переправы уйдёт не более трёх седмиц, а до зимы ещё далеко, — возразил Таатир. Жрец улыбнулся. Второй, видя, что вар-Акос готов взорваться, решил разъяснить:

— Дело не в том, сколько времени твои люди будут восстанавливать переправу, а в том, что через четыре седмицы начнётся сезон дождей, и армия не сможет двигаться дальше.

— Что ещё за сезон дождей?!! — воин нахмурился, отчего татуировка над переносицей в неровном свете факелов приобрела зловещий вид. — Почему мне об этом ничего не сказали?

— Это было ненужное знание, Таатир. Но обстоятельства сложились так, что теперь ты должен знать. По эту сторону Пограничного Кряжа ежегодно наступает сезон дождей, который длится до самой зимы. Ты должен взять Холорис и разместиться на зимовку. Как только сойдут снега, мы отстроим переправу и двинемся дальше.

Как по команде жрецы развернулись и покинули шатёр, оставив Таатира гневно играть желваками. Наконец справившись с собой, потомок Тхереса крикнул:

— Итарга ко мне!!! — и принял кубок с медовым вином, что поднесла одна из наложниц.

Не успело вино в кубке закончиться, как в шатре появился воин по росту и количеству татуировки на голове не уступающий Таатиру.

— Итарг, мы выступаем в Холорис. Сообщи старшим к’енитам, — воин безмолвно склонил голову и шагнул к выходу, но голос командира его остановил:

— И ещё, Итарг, отправь Ендара и его сотню валить лес для переправы. Жрецы сказали, что через четыре седмицы небеса разверзнутся. Если до этого времени он не успеет заготовить достаточно брёвен... что ж, в таком случае я лично освобожу его от обязанностей[3] младшего к’енита...

[1] К’енит — на языке Закряжья означает военачальник. Командование армии подразделяется на старших к’енитов (тысячники), младших (сотники) и к’асинов (десятники).

[2] Храс или песчаный храс — падальщик, обитающий в выжженных степях Закряжья.

[3] В Закряжье не бывает бывших воинов, и освободить от занимаемой должности означает одно — смерть.

Глава восьмая

Священный Тинкль молчал…

Атиш ти-Вару встряхнул кистями рук, сбрасывая остаточную энергию, и вновь подставил лицо звёздному небу, что спустилось в обитель духов сквозь овальное отверстие в потолке. Поднял руки, сжал кулаки, словно хотел ухватиться за далёкие звёзды и повторил нужные слова. Ничего. Зеркальные стены остались безмолвны. Вместо Вальдреса в них отразился лишь огонь глаз самого альбиноса.

Минувшей ночью что-то изменилось. Ещё вчера он наблюдал, как маг высаживается на берегу в окрестностях Холориса, а сегодня цветок Х’ииш перестал откликаться, будто его никогда не существовало.

Альбинос устало выдохнул и опустился на зеркальный пол. Впервые заклинание призыва дало сбой. Объяснений случившемуся у старого менк’оул было два и оба не утешительны. Либо магу каким-то образом удалось избавиться от опасного сожителя а, следовательно, и от поводка, либо Вальдрес просто-напросто перестал существовать. Но интуиция, никогда не подводившая ти-Вару подсказывала — оба варианта не верны. Тогда что случилось? Почему цветок молчит? А что если…

Альбинос подскочил как ужаленный и распахнул дверь. Воин у входа в священный Тинкль встрепенулся, вытянулся в струнку и пристукнул пяткой копья, давая понять, что готов слушать.

— Оповести старейшин, пусть соберутся у Источника. Немедля! — воин поклонился и, отбросив копьё, как юнец припустил в деревню.

Альбинос захлопнул дверь и вернулся в центр зеркального помещения. Прежде чем прибегать к крайним мерам стоит ещё раз убедиться, что контроль над цветком Х’ииш действительно потерян. А для этого придётся призывать истинную силу священного Тинкля, чего делать не очень хочется. В мире есть некоторые сущности способные читать Астрал как открытую книгу.

Приняв широкую стойку, сарруж ти-Вару запрокинул голову, закрыл глаза и открылся силе, текущей из Астрала в обитель духов[1]. Почувствовав, что сила вот-вот разорвёт жилы, альбинос качнулся назад и тут же сделал обратное движение, одновременно взмахнув руками. Астральная Сеть сорвалась с пальцев и устремилась на запад. Руки бессильно опустились, и Атиш ти-Вару стал прислушиваться к эху заклинания. Через какое-то время показалось, будто где-то далеко тренькнула струна. Тренькнула и тут же затихла, но в её звучании он явно различил нотки цветка Х’ииш.

Альбинос открыл глаза и ошеломлённо уставился на собственное отражение. Вальдресу удалось укрыть цветок от его взора. Как?! Ведь подселённая частичка демона Междумирья надёжно контролирует его силу.

— Ничего не поделаешь, — посетовал альбинос молчаливым зеркалам, — придётся обращаться к памяти Источника. Плата как всегда будет высока, но не узнать, что произошло, я не могу.

***

На поляне с чашей собрались старейшины менк’оул. Все двенадцать. Они тихо переговаривались, обсуждая возможные причины созыва, когда к ним присоединился Атиш ти-Вару. Старейшины прекратили дискуссию и затихли, ожидая его слов, но сарруж молча подошёл к Источнику и с какой-то нежностью провёл ладонью по тёплому камню. Прислушался к биению Силы, дарующей магию целому миру, а затем повернулся к собравшимся.

— Я хочу обратиться к памяти Источника.

В глазах старейшин отчётливо заискрился страх. Они начали переглядываться, а кто-то озвучил общее мнение:

— Но это же верная смерть, ти-Вару! Никто на это не пойдёт! — остальные согласно закивали.

— Вы не поняли, друзья мои, это не просьба, — с ноткой грусти произнёс альбинос, не убирая ладони с чаши. Между рогов его посоха вдруг вспыхнуло маленькое солнце, и старейшины застыли солевыми столпами.

Атиш ти-Вару отпустил чашу, перехватил древко обеими руками и подошёл к стоящему ближе всех. Прикоснулся навершием ко лбу, и жизненная сила старейшины мгновенно перетекла во вращающийся меж рогов клубок синего пламени. Старик осел на землю, а пламя слегка увеличилось в размере.

Когда на поляне не осталось живых старейшин, альбинос сунул ладонь в огонь и, зачерпнув пригоршню, плеснул перед собой. Полыхающие капли веером застыли в воздухе. Он зачерпнул ещё, затем ещё и разбрасывал пламя до тех пор, пока в навершии посоха от него не осталось и следа. Тогда маг отбросил ставшую ненужной палку, смахнул выступивший пот и встряхнул руками.

— Са-ирам-ту-арр-та!!! — прогремела над поляной магическая фраза, и зависшая между альбиносом и каменной чашей огненная пелена зашевелилась. Маг стал похлопывать по ней, называя имена умерших старейшин, а когда закончил огненные капельки сложились в своеобразный рисунок.

Атиш ти-Вару высоко поднял руки и качнулся назад, будто делал замах перед ударом, а затем резко их опустил. Тотчас огненное «покрывало» всколыхнулось и как тончайшая вуаль покрыло тело Источника.