Введение в Новый Завет Том II
Шрифт:
В дискуссиях используются и внутренние свидетельства о времени сочинения письма, что связано с тем, что Павел умер в середине 60–х годов. Утверждается, что, так как в 2 Фес 2:4 есть упоминание о Божьем храме, то Иерусалимский храм был еще цел; таким образом, письмо было написано до 70 года, что близко по времени к 1 Фес. С другой стороны, божественный Храм мог пониматься и в символическом плане (см. Откр 21:22). Скрытый намек на подделку писем Павла (2 Фес 2:2; 3:17) говорит в пользу более позднего, а не более раннего периода. Это объясняется не только тем, что вряд ли в начале своей миссионерской деятельности [351] Павел был настолько авторитетен, что все стремились его копировать, но и потому, что у нас нет примеров еврейских псевдонимных работ, приписываемых людям из числа живых. Если человек греха в 2 Фес 2:3 символизирует Nero redivivus (титул выражающий ожидания, что Нерон воскреснет из мертвых), то 2 Фес должно было быть написано после самоубийства императора в 68 году и смерти Павла.
351
В 50–х годах противники Павла ставили под сомнение его апостольский сан, предположение же о подделке говорит в пользу признания его авторитета. Однако, Баркли (Barclay, "Conflict," 525–530), который считает, что Павел написал 2 Фес, вероятно, спустя несколько недель после 1 Фес, предполагает, что первое письмо вызвало среди фессалоникийцев беспокойство
Близость 2 Фес к девтеропаулинистским работам используется как аргумент в пользу псевдонимности. Например, атмосфера, обольщающая лжеучителей (2:2–3, 10–11) и призыв сохранять традиции, которым они научены (2:15), напоминают дух Пастырских посланий (1 Тим 1:6–7; 4:1–2; Тит 1:9). Сходство между апокалиптическими картинами 2 Фес и Откр наводят на мысль о дате ближе к концу I века.
Цель 2 Фес приводится в качестве аргумента с обеих сторон, но этот вопрос следует рассмотреть отдельно.
Цель Второго письма к Фессалоникийцам
Если письмо написано Павлом.
Мы можем предположить, что в 1 Фес, разъясняя, что умершие тоже будут участвовать в парусии, Павел уделил слишком много внимания этому событию и тем самым спровоцировал ожидания его в ближайшем будущем. Эти ожидания могли обостриться под влиянием растущих гонений и скорбей (1:4). Некоторые люди даже утверждали, что Павел якобы говорил о том, что день Господень уже наступает (2 Фес 2:2), и перестали выполнять какую-либо работу (3:10–11). Теперь Павел пишет второе письмо, чтобы убедить фессалоникийцев в том, что дню Господню должны предшествовать некоторые апокалиптические знамения. Рассматривая тезис о том, что Павел написал это несколько месяцев спустя после своего краткого пребывания в Фессалониках в начале 50–х годов, мы не можем удивиться тому, как описываются эти знамения. Кто или что удерживает тайну беззакония, которая уже в действии? Более того, согласуется ли настойчивое утверждение, что явные знамения должны (см. 1 Фес 5:2: «день Господен так придет, как тать ночью») предшествовать дню Господню (2 Фес 2:3–5) и представляют ли оба выражения последовательную мысль Павла в один и тот же период времени [352] ?
352
Некоторые исследователи, которые не хотят считать 2 Фес девтеропаулинистским произведением, пытались решить проблему его связи с 1 Фес. Чтобы объяснить стилистические различия, было высказано предположение об изменениях, внесенных секретарями Павла, например, Силуаном в одно письмо, а Тимофеем — в другое. В качестве альтернативы, предполагалось, что 2 Фес, отправленное вскоре после 1 Фес, было адресовано отдельной группе в составе фессалоникийской общины (несмотря на 1 Фес 5:26: «приветствуйте всех братьев») или направлено в Фессалоники, чтобы его переслали в соседнюю общину (в Филиппы, которые Павел посетил до Фессалоников — о нескольких письмах в Филиппы см. глава 20 — или в Верию, куда он поехал после). Уже в 1641 году Гротиус (H. Grotius) допустил, что порядок писем был изменен: Тимофей отправился из Афин с 2 Фес (до которого не были написаны другие письма: 2:2). Оно разрешило существующую проблему, и из Коринфа было направлено второе, более спокойное письмо 1 Фес, которое предполагало, что фессалоникийцы внимательно отнеслись к предыдущим наставлениям Павла, и им нужно только несколько новых советов (4:9,13; 5:1). У этого тезиса сейчас довольно мало последователей (K"ummel, Introduction 263–264); в то же время см.: Manson, "St. Paul," и P. Trudinger, Downside Review 113 (1995), 31–35.
Подлинное авторство Павла не обязательно требует очень ранней даты написания 2 Фес, хотя такие расчеты и более распространены. Например, написав 1 Фес, Павел, вероятнее всего, посетил Фессалоники еще несколько раз во время своих путешествий в Македонию (см.: 1 Кор 16:5 после пребывания в Эфесе летом 57 года; и 2 Кор 7:5 и Деян 20:1–6 до последнего визита в Иерусалим около 58 года). Эти встречи, возможно, могут объяснить вопросы в 2 Фес, если оно было написано после такого перерыва.
Если письмо не написано Павлом.
В этом смысле толкование усложняется. Письмо не могло было быть написано слишком поздно, так как уже было известно Маркиону и Поликарпу до середины II века. Некоторые исследователи считают, что письмо было направлено в ответ на другую проблему (опасность гностицизма [353] ), не связанную прямо с Фессалоникийской церковью, описанной в предыдущем письме. Другие же, весьма обоснованно, видят преемственность с некоторыми темами 1 Фес. Донфрид (Donfried, "Cults", 352–353) думает, что оно могло быть написано вскоре после 1 Фес Тимофеем или Силуаном (соавторами обоих писем) от имени Павла, пока он был в отъезде.
353
См.: Koester, Introd. (NT) 2.242–246. Попытки найти неразумных противников–гностиков в 1 Фес (например, в порицании сексуальной распущенности; см.: Puskas, Letters 103) заслуживают меньшего доверия, чем предположения Донфрида (см. главу 18 выше).
Большинство богословов, которые высказываются в пользу псевдонимности, полагают, что письмо относилось к Фессалоникийской церкви конца I века, когда существовал более приемлемый, чем в 50–х годах, контекст [354] для тех проблем, что затронуты в письме. (Таким образом, сохранялась преемственность церковной аудитории, несмотря на прошедшие десятилетия). К 90–м годам в некоторых регионах христиане пережили суровые испытания (2 Фес 1:4,6) [355] , и они стали воспринимать зло, противостоящее верующим во Христа, в мировом масштабе. Они обратились к еврейской апокалиптической литературе, написанной в сходных обстоятельствах, и использовали ее символы (например, описание Даниилом враждующих мировых империй под видом диких зверей). Книга Откровения символически отображает сатанинское зло, действующее посредством Римской империи и культа императора. В частности, оскорбителя мог олицетворять император Домициан, чья подозрительность к религиозному инакомыслию, видимо, заставила христиан поволноваться. Более того Доминиан имел привычку подписываться как Господин и Бог. Возможно рассматривать в этом ключе и 2 Фес, так как в нем упоминаются гонения и неправедное обольщение, оно также связывает дела сатаны с приходом человека греха, который превозносит себя превыше всех богов и, сидя в Божьем храме, требует поклонения (2:3, 4, 9). Согласно этому подходу, автор, знакомый с 1 Фес 5:1–2, где содержится предостережение Павла о временах и сроках и неожиданном приходе дня Господнего, решил написать письмо по этому образцу. Павел, который ушел из жизни уже четверть века назад, снова оказался на гребне апокалипсических чаяний с авторитетным посланием, которого нужно крепко держаться (2 Фес 2:15; 3:4,6). Он предупреждает, чтобы люди не обольщались энтузиазмом лжеучителей (2:3) [356] , и напоминает своей аудитории о соответствующих знамениях, связанных с парусией, которые еще не совершились [357] . Да, тайна беззакония уже в действии. В то же время, кто-то или что-то удерживает беззаконника, и когда эта фигура объявится, Господь Иисус убьет его (2:7–8).
354
Читатели могут с пользой для себя обратиться к главе 37 на
тему Книги Откровения в поисках похожего контекста и, возможно, к главе 12 с анализом 1 Ин, где в 2:18–19 сообщается о приходе антихристов.355
Страдания упоминаются и в 1 Фес 2:14, но бедствия, перечисленные в 2 Фес, вероятно, носят куда более масштабный характер, что заставляет автора призывать вечную погибель на головы преследователей (1:9), и убеждает фессалоникийцев, что конец уже близок. Тем не менее мы должны сохранять осторожность относительно степени, в которой эти описания следуют литературным традициям, а не являются фактическим отображением.
356
Некоторые исследователи считают, что появление лжеучителей спровоцировала отсрочка парусин (2 Петр 2:1–2; 3:3–4). Хьюз (Hughes, Early) утверждает, что лжеучители были последователями Павла, которые учили осуществленной эсхатологии (день Господень наступил).
357
Открытым остается вопрос, насколько описание человека греха, сидящего в храме Божьем, зависело от ранних христианских ожиданий и от апокалиптических описаний Иисуса в Евангелиях (например, мерзость запустения в Мк 13:14). Последнее отвергается Шоу (R. H. Shaw, Anglican Theological Review 47 (1965), 96–102).
Рассматривая аргументы за и против авторства Павла применительно к 2 Фес, лично я не могу однозначно решить этот вопрос, в отличие от некоторых сторонников теории о девтеропаулинистском происхождении письма. Хотя современная богословская мысль склонна отрицать гипотезу, что Павел сам написал это письмо [358] , библеистика мало выиграет, если мы перестанем сомневаться в сомнительном. Более того, оставляя вопрос открытым, можно помочь читателям более внимательно отнестись к затронутым вопросам.
358
Данное «Введение…» имеет целью представить мнение большинства ученых, поэтому я рассматриваю 2 Фес в разделе девтеропаулинистских посланий.
Для размышления
(1) Было бы интересно перечислить различия в учении и сделанных акцентах в 1 и 2 Фес, а затем постараться объяснить их. Кроме очевидных различий в соответствующем эсхаталогическом учении, существуют и более тонкие расхождения. Например, 1 Фес свойственен просительный и увещевательный тон, а в 2 Фес делается больший акцент на авторитетное учение и традицию (paradosis: слово, отсутствующее в предыдущем письме). В 1 Фес (1:5; 2:1–9; 3:4) Павел в качестве примера приводит себя, Павел же из 2 Фес (2:15; 3:6,14) больше говорит об апостольством авторитете. Могут ли эти особенности служить аргументом для датировки 2 Фес девтеропаулинистским периодом, когда он почитался основателем церквей (Еф 2:20)?
(2) Какова христология 2 Фес и как она сопоставима с христологией 1 Фес? Например, обратите внимание на использование титула «Бог» в 1 Фес 1:4; 5:23, 24 и использование «Господь [Иисус]» в почти таких же фразах в 2 Фес 2:13; 3:16; 3:3. Если 2 Фес было написано в более поздний период, не стало ли возвеличивание Иисуса более развитым [359] ? Отметьте, однако, что именование Иисуса Господом связано не столько с воскресением, сколько с парусией. Не проявление ли это более ранней христологии (см.: BINTC 110–112)?
359
Вероятно, не следует ссылаться на 2 Фес 1:12. Хотя некоторые читают его как «по благодати Бога и Господа Иисуса Христа», предпочтительнее чтение: «по благодати Бога нашего и Господа Иисуса Христа». См.: BINTC /180.
(3) Идут серьезные споры по поводу идентификации человека греха, сына погибели и посредника сатаны, который сидит в храме Божьем и выдает себя за Бога (чей приход связывается с отступлением; 2:3–5, 9–10), а также силы, удерживающей его (to katechon, ho katechon). Мы можем здесь только обозначить этот вопрос. По поводу аргументов за и против предложенных вариантов читателям лучше обратиться к комментариям. В соответствии с датировкой 2 Фес человека греха часто отождествляют с римским императором, претендовавшим на божественность (Калигула, Нерон, Домициан) [360] , а удерживающую силу — с римским законом или с человеком, которые препятствовали усилению имперского почитания. Другие претенденты на роль сдерживающей силы — сам Бог, который, согласно еврейским взглядам, связал узами падших ангелов до конца света и отсрочил время суда [361] , или божественный план о том, что Евангелие будет провозглашено во всем мире. Несколько богословов [например, Гиблин (Giblin)] толкует katechon\katechon как «удерживающую» силу, враждебную Богу, подразумевая лжепророка, который ввел фессалоникийцев в заблуждение относительно дня Господнего. Большей частью участники дискуссии полагают, что автор ясно представлял себе, кто такие человек греха и сила, удерживающая его. Однако может случиться и так, что автор заимствовал образный ряд из предания и что, будучи не в состоянии определить их [362] , в сложившейся ситуации он полагал только, что человек греха еще не пришел и, таким образом, удерживающая его сила должна была действовать. [Тот факт, что аудитория уже слышала и знала о них (2:5–6), отнюдь не означает, что все личности были установлены.]
360
Большая часть апокалиптических образов заимствована из Книги Даниила, где в роли главного врага выступает сирийский царь Антиох ГУ, стремящийся к собственному обожествлению.
361
См.: J. M. Bassler, CBQ46 (1984), 496–510.
362
Он говорит о «тайне» беззакония в 2:7; следовательно провидец может и не понимать эту тайну.
Современные читатели должны подумать о более актуальном вопросе. Следует ли верующим ждать отступления, человека греха и силы, удерживающей его? Этим ожиданием отмечена вся христианская история, на протяжении которой с Антихристом отождествлялись самые различные лица [363] . Однако, уже в НЗ времена мы видим попытки подхода к таким ожиданиям на более обыденном уровне. Автор 1 Ин 2:18–19 считает ожидаемыми антихристами тех людей из своей общины, которые стали отступниками. Можно ли понимать символизм 2 Фес просто как напоминание о том, что у Царства Божьего всегда есть противники и что перед окончательным наступлением этого Царства во Христе и через Него сопротивление будет особенно яростным? Некоторые исследователи утверждают, что 2 Фес делает эсхатологию излишней. Если поставить вопрос проще, делает ли оно излишними попытки точно определить, что же произойдет, интенсивность которых заставляет думать, что это основной религиозный вопрос.
363
Хотя 2:4 описывает человека греха как фигуру богопротивника, описание его появления (apokalypsis) как объекта поклонения явно делает его Антихристом — его лжепарусия противостоит истинной. В НЗ термин antichristos появляется только в 1 Ин 2:18,22; 4:3; 2 Ин 7, где он используется по отношению к опасным лжеучителям. Ранняя христианская идея об особом воплощении зла, противостоящего Богу, рассматривается у L. J. Lietaert Peerbolte, The Antecedents of AntiChrist (Brill: Leiden, 1996).