Введение в Новый Завет Том II
Шрифт:
Германн Самюэль Реймарус, чьи работы были опубликованы посмертно (1778), первым написал портрет Иисуса, отличающийся от евангельского образа Христа. В трактовке Реймаруса, Иисус был еврейским революционером, который безуспешно пытался установить на земле мессианское царство, а «Христос» — выдумка людей, которые выкрали его тело из гробницы и утверждали, что Иисус воскрес. Таким образом, поначалу исторические исследования жизни Иисуса оказались окрашены рационализмом (якобы научным, но в реальности очень субъективным [806] ), априори отрицавшим возможность сверхъестественного. Часто исследователями двигало желание освободить Иисуса от поздних церковных трактовок, но полученные ими результаты часто оказывались обусловленными их собственным скептицизмом и антиклерикализмом. В 1835 году Давид Фридрих Штраус, ученик Ф. Х. Баура [см. выше, главу 2 (Б)], опубликовал книгу «Жизнь Иисуса», где утверждал, что евангелисты в силу своей веры изменили и приукрасили образ Иисуса, создав миф. Это мифотворчество было столь глобальным, что воссоздание жизни Иисуса Штраус счел задачей практически нереальной. Другие ученые разрабатывали те же идеи в ином ключе: например, Бруно Бауэр (1877) считал, что Иисуса и Павла вообще не существовало, а Эрнест Ренан (1863) изобразил Иисуса просто человеком. В ходе подобных исследований четвертое Евангелие вскоре было отброшено как чисто богословское и исторически недостоверное сочинение. Вместо этого основные ключи к Иисусу–человеку стали искать в Евангелии от Марка и Q. Однако в 1901 году Вильям Вреде (см. выше, главу 7) попытался доказать, что Мк — тоже продукт богословия, изображающий Иисуса как божественную фигуру, а потому не может считаться надежным историческим источником. Этому «первому поиску» исторического Иисуса часто сопутствовала предпосылка: богословие должно меняться в соответствии с тем, что узнали об Иисусе ученые.
806
Конечно, полная объективность в изучении жизни Иисуса невозможна. Однако в наиболее взвешенных работах открыто признаются исходные допущения и связанные с ними ограничения.
Приговор всей этой более чем столетней волне исследований подписал Альберт Швейцер в книге «История изучения жизни Иисуса: от Реймаруса до Вреде» (1906). По его мнению, ученые обычно проецировали на Иисуса самих себя, а потому их исследования говорят больше о них, чем об Иисусе. Вслед за Иоханнесом Вайсом, он увидел одну из их ошибок в недооценке апокалиптического
Спустя некоторое время ученые стали преодолевать бультманианский скепсис. В основном, такие попытки были сделаны учениками самого Бультмана. Это положило начало «новому» («второму») поиску исторического Иисуса. В 1953 году Эрнст Кеземан прочитал лекцию, опубликованную под названием «Проблема исторического Иисуса» (Е. K"asemann, "The Problem of the Historical Jesus," KENTT 15–47). В ней он указал на опасность бультмановского подхода: если не прослеживается связь между прославленным евангельским Господом и историческим Иисусом, то христианство — всего лишь миф. Поэтому Кеземан считал, что вера не может сохранять безразличие: она требует тождества земного Иисуса и прославленного Господа. Признавая, что евангельские источники — не сухие биографические факты, он предложил критерии, с помощью которых можно отделить достоверные евангельские предания от недостоверных. Другие «постбультманианцы» попытались пробиться через евангельские повествования к историческому Иисусу [807] . Результатом стали различные реконструкции, имеющие религиозное значение. Например, такой вариант: Иисус считал себя эсхатологическим орудием Бога и показывал любовь Божью в своих делах и учениях; тем самым Он давал людям возможность встретиться с Богом. В экзистенциалистской окраске постбультманианских трактовок ощущается влияние самого Бультмана: с таким Иисусом возможны личные отношения, но при этом Иисус не предлагает эксплицитных христологических формулировок (они суть продукт последующей христианской рефлексии).
807
Например, G. Bornkamm, Jesus of Nazareth (New York: Harper & Row, 1960); E. Fuchs, Studies of the Historical Jesus (SBT 42; London: SCM, 1964); H. Conzelmann, Jesus (Philadelphia: Fortress, 1973). Обзоры: J. M. Robinson, A New Quest of the Historical Jesus (SBT 25; London: SCM, 1959); R. E. Brown, P. J. Cahill, Biblical Tendencies Today: An Introduction to the Post-Bultmannians (Washington, DC: Corpus, 1969).
После 1980 года: Семинар по Иисусу и близкие к нему исследователи
Дата 1980 год условна: некоторые исследования, о которых далее пойдет речь, написаны чуть раньше [808] . Можно констатировать наличие двух тенденций, хотя более консервативную из них обычно относят не к поискам исторического Иисуса, а к христологии. (Анализ христологии уместен в книге по новозаветному богословию, а не во «Введении в Новый Завет», поэтому здесь мы уделяем ей всего один абзац.) В конце XX века усилились попытки возводить эксплицитную христологию к жизни Иисуса; снова обрела респектабельность точка зрения, что Иисус осознавал Себя в уникальных отношениях с Богом и отражал этот взгляд в своих словах и поступках. Многие ученые полагают, что Иисус называл Себя «Сыном Человеческим». «Мессией» Его, по–видимому, при жизни называли другие, независимо от того, принимал ли Он этот титул или нет [809] . Кумранские находки показывают, что такие титулы, как Сын Божий и Господь, были известны в семитского–ворящих кругах Палестины во времена Иисуса. Более того, сейчас исследователи стали отходить от прежней тенденции приписывать возникновение тех или иных христологических титулов определенным географическим и временным этапам распространения христианства после Иисуса. Следовательно, преемственность между земным Иисусом и Его евангельским образом могла быть большей, чем думали раньше. Предлагаю читателям глубже исследовать эту возможность: ее допускают многие крупные ученые [810] .
808
С выбором авторов для обсуждения мне очень помогла работа B. Witherington, Jesus Quest. Рассматриваемый здесь период получил название «третьего поиска»; см. М. Е. Boring, Interpretation 50 (1996), 341–354.
809
Поскольку вопрос о «Мессии» далее еще всплывет, сразу покончим с некоторыми домыслами. Иногда утверждают, что в Палестине времен Иисуса многие евреи претендовали на мессианство. На самом деле, ни из чего не видно, что хотя бы один еврей называл себя или считался Мессией до Иисуса из Назарета (или в течение века после Его смерти). Следовательно, требует объяснения то единодушие, с которым Иисус называется в НЗ Христом (Мессией). Как замечает Witherington, Jesus Quest, ряд крупных ученых считают, что Иисуса еще при жизни стали считать Мессией: см. М. de Jonge, Jesus, the Servant Messiah (New Haven: Yale, 1991); J. D. G. Dunn в сборнике The Messiah, ed. J. H. Charlesworth (Minneapolis: A/F, 1992), 365–381; P. Stuhlmacher, Jesus of Nazareth — Christ of Faith (Peabody, MA: Hendrickson, 1993); N. T. Wright, Who Was Jesus? (Grand Rapids: Eerdmans, 1992).
810
BINTC содержит библиографию и подробную аргументацию утверждений, сделанных в этом абзаце, а также (214–217) оценку книг по христологии. Обзоры можно найти в S. Cowdell, Is Jesus Unique? A Study of Recent Christology (New York: Paulist, 1996); A. J. Hultgren, The Rise of Normative Christianity (Minneapolis: A/F, 1994).
Семинар по Иисусу. Более радикальное направление в изучении Иисуса привлекло к себе больше внимания и отчасти потому, что его сторонники оповещали о полученных результатах средства массовой информации. Семинар был основан в 1985 году Робертом Фанком; сопредседателем стал Доминик Кроссан. В него входят приблизительно 50–75 ученых, которые регулярно встречаются, делают доклады и голосуют по поводу того, действительно ли исторический Иисус говорил или делал те или иные вещи [811] . Для привлечения внимания участники голосуют разными цветами: красный = «Иисус, несомненно, сказал это или что-то очень похожее»; розовый = «Иисус, возможно, сказал нечто в этом роде»; серый = «Иисус этого не говорил, но идеи близки к Его собственным», черный = «Иисус этого не говорил».
811
Характерные образцы творчества участников семинара см., например, в сборнике Н. Shanks (moderator), The Search for Jesus (Washington, DC: Biblical Archaeology Society, 1994). В зависимости от того, как вести подсчет, число участников можно определить по–разному (вплоть до 200): учитывать ли всех, кто принимал участие хотя бы в одном заседании: учитывать ли отсутствовавших и т. д. Участие в Семинаре — добровольное. В основном, в нем собраны люди определенного мировоззрения. И напротив, многие ученые отказались участвовать. По состоянию на 1995 год: среди участников нет ни одного активного новозаветника из Гарвардского, Йельского и Чикагского университетов, университетов Дьюка, Эмори и Вандербильта, а также Объединенной богословской семинарии (Нью–Йорк) и Принстонской богословской семинарии; никого нет и с ведущих европейских факультетов.
[Впоследствии ситуация изменилась. По состоянию на 2006 год: среди участников есть крупные профессора из Гёттингенского (Г. Людеман), Гарвардского (К. Кинг) и Йельского (Г. Этридж) университетов. Они присоединились к Семинару на более поздних стадиях его деятельности. — Прим. ред.]
Семинар по Иисусу отчасти опирается на критерии, разработанные в ходе «нового» поиска, но имеет специфику. Во–первых, в его работе большую роль играют априорные принципы (в частности, отрицание сверхъестественного). Например, телесное воскресение не имеет реальных шансов быть признанным реальным событием. На сессии, посвященной предсказаниям Иисуса о Его страданиях и смерти, большинство участников изначально отказались допустить возможность того, что Иисус чудесным образом предвидел Свою смерть. Соответственно, они проголосовали черным цветом по всем 11 синоптическим предсказаниям. Далее, чуть ли не априорно был отвергнут эсхатологический характер служения Иисуса. Естественным результатом стало отрицание аутентичности эсхатологических евангельских речений.
Во–вторых, результаты были крайне скептическими. Примерно 50% высказываний Иисуса в канонических Евангелиях получили черный цвет, примерно 30% — серый; лишь 20% высказываний были признаны подлинными (красный или розовый). Красного цвета не удостоилось ни одно высказывание Иисуса в Евангелии от Иоанна, а из Маркового материала им было маркировано лишь одно высказывание.
В–третьих, с самого начала Семинар чрезвычайно активно рекламировал свою деятельность в прессе (по словам одного из обозревателей, в этом размахе было нечто от стиля Ф. Барнума). Лидеры Семинара заявили, что научные изыскания, публикующиеся в монографиях и академических журналах, не доходят до широкой публики, а потому сами стали приглашать газетчиков и выступать в телевизионных ток–шоу. Об их работе говорили даже в воскресных приложениях и развлекательных журналах вроде «Gentlemen's Quarterly» (GQ). Вся эта шумиха отчасти связана с желанием Семинара освободить Иисуса от тирании «религиозного истеблишмента», представленного церковным преданием, вероучением и богослужением. После почти каждой сессии Семинара публике предлагалась очередная ошеломляющая новость, например, что Иисус не учил учеников молитве «Отче наш» или что Ему не принадлежит ни одно из всеми любимых слов в Евангелии от Иоанна. Создавалось впечатление, что эти скандальные заявления отражают научный консенсус.
На самом деле, хотя представители Семинара по Иисусу делают вид, что их основные оппоненты — это «фундаменталисты», научные рецензии на публикации Семинара [812] часто были резко критическими. Взять хотя бы отзывы таких новозаветников, как А. Калпеппер (Университет Бейлора), Р. Хейз (Университет Дьюка), Л. Джонсон (Университет Эмори),
Л. Кек (Йельский университет), Дж. Мейер (Католический университет), Ч. Талберт (Университет Уэйк Фореста/Бейлора). В этих рецензиях можно найти такие уничтожающие оценки: неверная методология; отсутствие реального прогресса в изучении исторического Иисуса; несущественный вклад; Семинар представляет Иисуса таким, каким хочет Его видеть; богословская тенденциозность; высказывания создают ложное впечатление. Мы не можем здесь подробно вдаваться в споры вокруг Семинара [813] , но в конце данного Приложения я предложу некоторые собственные мысли.812
Многие рецензенты сосредоточили внимание на книге R. W. Funk et al., The Five Gospels (New York: Macmillan, 1993). Пятым Евангелием здесь названо коптское Евангелие от Фомы, первая редакция которого, по мнению участников Семинара, возникла уже в 50–е годы и, наряду с Q, предшествовала Мк.
813
Семинар, в частности, часто критикуют за то, что он слишком легко отметает некоторые хорошо засвидетельствованные аспекты евангельского образа Иисуса, например, экзорцизмы (ср., напротив, G. H. Twelvetree, Jesus the Exorcist, WUNT 2.54; T"ubingen: Mohr-Siebeck, 1993) и эсхатологические взгляды (хотя некоторые высказывания о грядущем Сыне Человеческом удовлетворяют критериям аутентичности).
Многие участники Семинара написали собственные книги [814] , но здесь мы отдельно обсудим только работы Доминика Кроссана и Маркуса Борга. Семинар занимался в основном высказываниями Иисуса; эти авторы разработали исторические реконструкции в русле выводов Семинара, которые не были открыто проговорены Семинаром.
Доминик Кроссан [815] строит реконструкцию на источниках, которые датирует очень ранним периодом (до 60 года): реконструированном Q и апокрифических евангелиях (Евангелии от Фомы, тайном Евангелии от Марка и раннем варианте Евангелия от Петра). Он опирается также на социологический анализ римского правления в Палестине во времена Иисуса. Этот анализ постулирует сильную политическую нестабильность, а также предполагает, что в Назарете существовала та же модель власти, что и в крупных городах. По мнению Кроссана, Иисус был странствующим проповедником кинического толка, неграмотным галилейским крестьянином и убежденным эгалитаристом [816] . Рассказы о рождении и детстве Иисуса Кроссан считает недостоверными, проводя аналогию с «Сефер га–Зихронот» (рассказом XII века н. э. о жизни Моисея; см. ВВМ 600). Экзорцизмов в строгом смысле слова Иисус не совершал (поскольку бесов не существует), но часто избавлял людей от болезненного состояния, которое сами они объясняли одержимостью. В действиях Иисуса были элементы магии [817] , поскольку Он выходил за пределы обычной религиозной практики, но в них не было чудес. Большая часть рассказов о страстях появилась в ходе рефлексии над Ветхим Заветом: еврейского суда над Иисусом не было — Иисуса казнили римляне; Его тело, вероятно, растерзали псы; и Он не воскрес во плоти. Неизбежным образом Кроссана критиковали за излишние полеты фантазии, которые мешают считать его подход строго историческим [818] .
814
Некоторых участники в строгом смысле не являются учеными. Таков, например, Джон Шелби Спонг, епископ Епископальной церкви. Его работы, лишающие Иисуса христологии, Люк Джонсон (Johnson, Real Jesus) критикует в статье под названием «Ночь дилетанта». Я комментирую книгу Спонга (J. Spong, Born of a Woman, San Francisco: Harper, 1992) в BBM, 702–704, где, в частности, говорю: «Вряд ли хоть один новозаветный автор узнал бы в Иисусе Спонга Того, о ком возвещал и писал». ОКоллинз (G. O'Collins, Tablet 248 [1994], 529–530) в разгромной рецензии на другую книгу Спонга (Resurrection: Myth or Reality? San Francisco: HarperCollins, 1994) указывает на грубые неточности и заканчивает фразой: «Мой совет автору — перед публикацией следующей книги… дать текст на проверку специалистам».
Не будучи участниками Семинара, Уилсон (A. N. Wilson, Jesus. London: Norton, 1992) и Митчелл (S. Mitchell, The Gospel According to Jesus. New York: HarperCollins, 1991) популяризировали похожий образ Иисуса (по их мнению, ошибочно обожествленного).
815
J. D. Crossan, The Historical Jesus: The Life of a Mediterranean Jewish Peasant (San Francisco: Harper, 1991); Jesus, A Revolutionary Biography (San Francisco: Harper, 1994).
816
[Ср. попытку Бертона Мэка описать Иисуса как кинического проповедника, отвергнув повествование Мк; см. выше, главу 5 (С).] Кроссан представляет Иисуса и Его последователей как своего рода хиппи; по выражению Л. Кека (L. E. Keck, Christian Century. Aug. 24–31, 1994, 785), Иисус Кроссана — центр галилейского Камелота. Со всеми тезисами Кроссана можно поспорить. Он сам признает (Jesus, 121–122), что мы не знаем, знал ли Иисус о кинизме (и если знал, то сколь много). Что касается грамотности Иисуса, единственное сохранившееся свидетельство на сей счет (Лк 4:16) — даже если оно сомнительно — говорит о том, что Иисус умел читать. Далее, Иисус не был крестьянином в том смысле, что он не был деревенским бедняком, кормящимся от земли. Образ Иисуса как эгалитариста достигается только путем отрицания, что Иисус избрал Двенадцать — это предполагает, что Павел выдумал факт, который сам называет преданием (1 Кор 15:3–5).
817
Тезис об элементе магии связан с идеями Мортона Смита (М. Smith, Jesus). Meier, Marginal 2.538–552 четко аргументирует необходимость разделения между чудесами (такими, как чудеса, приписываемые Иисусу) и магией.
818
B. F. Meyer, CBQ 55 (1993), 576: «Это не нейтральная работа историка. Нельзя сказать, что автор прилагал все усилия соблюсти строго исторический подход, но ему этого не удалось: нет и следа подобных стараний».
Маркус Борг во многом согласен с выводами Семинара по Иисусу: например, «допасхальный» Иисус не был Мессией и божественным спасителем; у Него не было эсхатологических чаяний, связанных с концом мира (такие чаяния сделали бы Иисуса неактуальным для нашего времени) [819] . Размышляя о своем пути к вере, Борг пытается найти значимого Иисуса, и его красноречивые рассуждения кажутся привлекательными для многих людей, которые в остальном считают притязания участников Семинара оскорбительными. С точки зрения Борга, Иисус был сострадательным [820] учителем, разрушителем стереотипов (и даже представителем божественной мудрости), пророческим социальным критиком, Который отверг политику «святости» и принимал всех. Иисус был мистиком и харизматиком, живущим в Духе; этот мистический опыт Он передавал и другим людям. В этом смысле Он напоминал чудотворца Хони (I век до н. э.) и галилеянина Ханину (I век н. э.) [821] . Некоторые аспекты такой реконструкции находят широкое признание. Вместе с тем многие исследователи считают, что Борг не отдает должное некоторым важным для евангелистов позициям: например, когда отрицает, что Иисус претендовал на уникальное откровение и отводил Себе особую роль в эсхатологическом (и уже начавшемся) божественном вмешательстве. Критики спрашивают (как и в случае с либеральным Иисусом XIX века): не проецирует ли ученый на Иисуса свои собственные идеалы?
819
М. Borg, Jesus, A New Vision (San Francisco: Harper, 1987); Meeting jesus Again for the First Time (San Francisco: Harper/Collins, 1994). Борг считает многие особенности традиционной христианской веры ущербными: скажем, образ божественного Спасителя ведет лишь к тому, что люди признают правильность определенных формулировок, — и напротив, понимание Иисуса как учителя нравственности ведет к изменению целого образа жизни. Для Борга особенно важно то, что Иисус помогает установить общение с Богом, приводящее к преображению личности.
820
Столь сострадательным, что Иисус Борга вроде бы не требует абсолютной нравственной чистоты. Образ более сурового Иисуса (например, в требованиях относительно брака) у Борга не появляется.
821
Все это спорно. Предания об Иисусе не подчеркивают Его роль как мистика и проводника Духа. В своей параллели с Хони и Ханиной Борг опирается на работу G. Vermes, Jesus the Jew (Philadelphia: Fortress, 1973). Однако не факт, что Хони и Ханина действительно были харизматиками–чудотворцами: этот тезис основан на более поздних раввинистических текстах, которые не вполне надежны (см. Meier, Marginal, 581–588). В более ранней традиции Хони изображался как человек, на чью горячую молитву Бог отвечал удивительной помощью. Иисус же не запомнился как Тот, кто творил чудеса, молясь Богу о помощи.
После 1980 года: Многообразие взглядов
Обратимся теперь к различным исследователям, чьи подходы частично или сильно отличаются от методов Семинара (резко критикуемого некоторыми из этих исследователей).
Эд Сандерс [822] апеллирует не к греко–римским моделям (вроде кинического проповедника), а акцентирует еврейство Иисуса. С точки зрения Сандерса, Иисус был не социальным реформатором, а эсхатологическим пророком, который возвещал скорое наступление новой эпохи и восстановление Израиля. За основу реконструкции Сандерс берет не высказывания Иисуса, а общие особенности Его деятельности, как они изображены в синоптических Евангелиях [823] . Сандерс признает традицию, согласно которой Иисус творил чудеса (которые не следует путать с магией), но объясняет их естественными, а не сверхъестественными причинами. Сандерс подвергает сомнению факт полемики между Иисусом и фарисеями, считая, что отношение Иисуса к Закону было вполне допустимым. На самом деле, возражения противников Иисуса были связаны с тем, что он звал грешников в Царство, не требуя от них покаяния. Последний аспект реконструкции Сандерса подвергался критике; по мнению некоторых ученых, Сандерс также недооценивает конфликт Иисуса с Его еврейскими современниками [824] . Высказывалась и такая критика: Сандерс не уделяет должного внимания «речениям» Иисуса в притчах и Нагорной проповеди.
822
Е. P. Sanders, Jesus and Judaism (Philadelphia: Fortress, 1985); The Historical Figure of Jesus (London: Penguin, 1993).
823
Иисус родился около 4 года до н. э., жил в Назарете, принял омовение от Иоанна Крестителя, призвал учеников (включая Двенадцать), проповедовал Царство Божье (как в аспекте настоящего, так и будущего времени), пришел в Иерусалим, вступил в споры о Храме, был допрошен еврейскими властями и казнен римлянами. Временами Его ученики, утверждавшие, что они видели Иисуса после Его смерти, конфликтовали с евреями, которые в Него не верили.
824
Морис Кейси (M. Casey, From Jewish Prophet to Gentile God. Louisville: W/K, 1991) считает Иисуса профетическим проповедником покаяния, у Которого был реальный конфликт с фарисеями и Который предвидел, что Его мученическая смерть будет принята Богом. Брюс Чилтон [B. D. Chilton, Tyndale Bulletin 39 (1988), 3–18] утверждает, что между Иисусом и фарисеями существовали разногласия по поводу обрядов.