Введение в самопознание
Шрифт:
Само наше сознание вычищает все устарелое, что не помогает нам легче идти к жизненным целям. Вычищает почти автоматически, стоит только нам почувствовать, что из-за какого-то старья мы выглядим смешными. Йога же идет дальше. Она вычищает все, что не ведет к йогическим целям. А к ним не ведет все, что ощущается как принадлежащее мне, и оставляет лишь самого собственника.
Благодаря этому рассуждению, мы подошли к еще одному важному вопросу Йоги. Вопросу о Собственнике и Собственности. А точнее, о взаимоотношении Пуруши и Пракрити, то есть Духа и Тела. Это не простая тема, и к тому же тема не для Введения в предмет. Поэтому я ограничусь в ней лишь рассказом о том, как она виделась другим исследователям.
Философия йоги, как, впрочем, и санкхьи, не объясняет,
Иначе говоря, все, что можно сказать о Духе, – это то, что он пребывает. Поэтому Элиаде говорит про взаимоотношения Духа и материи: «строго говоря, это не реальные отношения в смысле тех, которые существуют, например, между внешними объектами и их восприятиями. <…>
Представление о внешнем мире возможно только при отражении Пуруши в интеллекте (Буддхи – А.Ш.). Но само Я не омрачено этим отражением и не теряет своих онтологических (переведем здесь это слово как присущих ему) черт (бесстрастие, вечность и т. д.). В “Йога-сутрах” (II, 20) говорится прямо: видящий (драштри, то есть Пуруша) – это абсолютное сознание <…>; оставаясь чистым, Пуруша познает само познание (“он взирает на идеи, предстающие перед ним”)» (Там же, с. 90–91).
Пуруша познает само познание, точнее, он созерцает образы, отражающие в себе наше познание мира. Проще говоря, от нашего восприятия внешнего мира до нашего Я лежат слои сознания. Сколько их, неясно, но ясно, что немало. Это подчеркивается в йоге и санкхье указанием на сложность достижения этого Я.
Дух отражается в буддхи. Я предпочитаю это санскритское слово слову «интеллект», потому что оба они нуждаются в переводах, но интеллект создает иллюзию понятности. Но уж если переводить их на русский, то, скорее, как «нечто, относящееся к нашему уму» или «сознание в широком смысле слова». Итак, Дух отражается в нашем сознании и уме.
Элиаде вслед за Патанджали использует для объяснения этого образ цветка, отражающегося в кристалле. Когда цветок колышется, его образ движется в кристалле, хотя тот и остается неподвижным. И это иллюзия – считать, что Дух движется, только потому, что происходит движение ума.
«Дух извечно пребывает втянутым в эти иллюзорные отношения с психоментальной жизнью (то есть с “материей”). Только благодаря неведению существует (через карму) жизнь, продолжается страдание. Остановимся подробнее на этом пункте. Иллюзия (или невежество) состоит в смешивании неподвижного, вечного Пуруши с потоком сознания. Говорить “Я страдаю” и полагать, что это “Я” относится к Духу, – значит пребывать в иллюзии и продлевать ее: ведь все наши действия и намерения одним фактом того, что они зависят от практики, – обусловлены и управляются кармой. Это означает, что любое действие, чье исходное начало – иллюзия, есть либо осуществление возможности, созданной предшествующим актом, либо проекция иной силы, которая требует собственной актуализации – воплощения в настоящем или будущем существовании» (Там же, с. 91).
Тут мы имеем один из тех скачков мысли, который стоит отметить. По сути, Йога просто требует усилием осознать, что все твои выражения вроде «Я чувствую», «Я делаю», «Я знаю» – иллюзорны и не относятся к твоему истинному «Я». От этого слоя своего сознания, а другими словами от этого уровня своего существования просто надо отказаться и признать его не истинным.
Отказ от непосредственного ощущения себя в знании, восприятии или чувстве, конечно, возможен. Но живость этих самоощущений настолько велика и сильна, что «истинное Я», в сравнении с этими самоощущениями, выглядит весьма искусственным. «Перейти в него» – все равно как привыкнуть воспринимать окружающее через очки, которые все переворачивают. Можно, конечно… Но не хватает
убедительности. Нас как бы вынуждают перестроить все мировоззрение под искусственное построение, которое можно назвать теоретической гипотезой, построенной на логическом выводе.На самом деле, как раз Йога с ее обилием всяческих упражнений и школ позволяет осознать различия между восприятием «Я» в разных слоях сознания. Однако все исходные тексты религиозных учений о самопознании страдают подобными авторитарными заявлениями, которые вызывают сопротивление у современного человека. Что делать? Наверное, запастись доверием, пока не доберешься до такого же уровня понимания сам.
Итак, каков же путь? Правильное понимание Духа. А он, в соответствии с Упанишадами, есть путь освобождения от страданий: «Тот, кто знает Атман, пересекает океан страдания» (Чхандогья – уп, VII, 1, 3). «И первый этап обретения этого “знания” состоит в том, чтобы отвергнуть у Пуруши любые признаки» (Элиаде, Йога… с. 92), поскольку все оценки и значения создаются умом, иначе говоря, в том слое сознания, который очень далек от Духа или истинного Я.
«Когда Пуруша постигнут, оценки аннулируются; страдания – больше ни страдание, ни не-страдание, простой факт, который, хотя и сохраняется на уровне ощущений, теряет свою значимость, свой смысл. Этот пункт следует понять основательно, потому что он имеет огромную важность в санкхье и йоге; по нашему мнению, на него до сих пор не обращали должного внимания. Для того, чтобы освободить человека от страдания, санкхья и йога предлагают отрицать страдание как таковое, что, по их мнению, ликвидирует любую связь между страданием и Я. При таком подходе становится ясно: Дух свободен, вечен и неактивен, что бы ни происходило с нами: мучения, чувства, волнения, мысли и т. д. больше нам не принадлежат. Ведь они обусловлены космическим законом: несомненно, они реальны, но эта реальность не имеет ничего общего с нашим Пурушей. Страдание – явление мирового порядка; человек испытывает его, увековечивает его просто в силу того, что позволяет себе соблазняться иллюзией». (Там же, с. 92).
Здесь для меня начинаются мои личные сомнения во всех восточных учениях. Восток – дело тонкое и, главное, хитрое! На Востоке ни слова не говорится в простоте. Санкхья-йога (так принято называть философскую Йогу) как и буддизм, постоянно используют понятие «страдание», чтобы понудить своих приверженцев к действию и объяснить им, зачем нужны эти духовные школы и как без них было бы плохо. За всем этим ощущается некая, условно говоря, «политическая» спекуляция. «Политическая» в смысле овладения умами людей.
Во всех этих школах понятие «страдание» предполагается понятным само собой. Без определения или исследования. Кто же не знает, что такое страдание, и кто же не хочет не страдать?! Иначе говоря, ставим перед людьми выбор страдать или не страдать и объявляем, что избавляем от страдания, – и люди наши, а их сознание обработано.
Почему я выдвигаю такое жесткое обвинение? Да потому, что после того, как внимание людей захвачено и они сделаны приверженцами, всем этим школам приходится разбираться с плодами собственной небрежности. Вначале, когда нужно было обработать сознание людей, понятие «страдание» использовалось в самом широком и всем понятном смысле. Но по мере углубления в учение вдруг выясняется, что мы понятия не имеем, что такое страдание. А страдание – вовсе не страдание!
Тогда из-за чего же весь сыр-бор? Если эти великие учители изначально знают, что никакого страдания нет и все лишь иллюзия, от чего они нас спасают? От неведения?
Но тогда ни к чему эти газетные методы обработки сознания запугиванием. Есть смысл просто говорить, что учение это не есть путь освобождения от страданий, а есть путь обретения знаний об истинном устройстве мира. Правда, тогда на учение не откликнутся те, кто боится страданий, но не интересуется познанием. Так и пусть бы не откликались, ведь они все равно не страдают, а всего лишь пребывают в иллюзии страдания!