Введение в самопознание

60. Ибо, о Каунтея, бурные чувства насильственно увлекают сердце даже подвизающегося и мудрого человека.

61. Обуздав их все, пусть сядет он, собранный (поставив) Меня (как) высшую цель; ибо у кого в подчинении чувства, сознание того устойчиво.

Это есть рождение Кришнаитской бхакти-йоги – Йоги любви к высшему божеству. В данном случае – Кришне, потому что его считали высшим божеством создатели Бхагавадгиты. Естественно, как всякое религиозное сочинение, Гита оказывается в каком-то смысле «политическим» или пропагандистским приемом. Иначе говоря, она призвана убеждать, что нет бога, кроме Кришны, и Гита пророчество его.

Вопрос о том, какое должно использоваться имя для обозначения высшего бога и кто из богов выше, я оставляю для верующих. Мне же важно лишь то, что связано с самопознанием. В частности, йога Гиты. Напомню, что строки Гиты, которые я приводил, переведены Б. Л. Смирновым. Это прекрасный перевод, но далеко не единственный. К тому же, как мне кажется, ни один перевод такого произведения, как Гита, не может быть до конца верным. Поэтому, делайте поправку на неточности читаемых вами переводов и не принимайте за Учителя. Если она и учит, то намеками и подсказками. Иначе говоря, прочитав все сказанное в Гите про йогу, я предпочитаю сначала как следует разобраться с тем, что мне действительно подходит.

Вот, например, утвердившееся среди ученых мнение, что Гита дает Карма йогу – йогу бескорыстного служения, или йогу действия и йогу знания – явное заблуждение. Из приведенных выше строк явно видно, что Гита дает Бхакти-йогу, йогу любви к богу, а все остальные йоги – это лишь пути достижения этой Бхакти, пути, существующие внутри этой основной Йоги.

Как это доказать? Да просто вглядитесь в современных кришнаитов, считающих себя наследниками и продолжателями этой Йоги. И вы не найдете ничего, кроме Бхакти. Конечно, это наследие деятельности пророка Чайтаньи и в таком виде существует лишь несколько веков. Но это читается и в Гите. И звучит это сквозь строки Гиты примерно так: Есть одна йога – слиться со мной в божественной любви, но для особо тупых могу на вскидку назвать несколько десятков путей попроще для приближения к этому состоянию!

Тем не менее, именно для самопознания эти второстепенные пути, возможно, окажутся как раз тем, что мы ищем. Собственно говоря, отказываясь от основного пути Гиты, я ничем не противоречу этому учению.

Вся беседа Арджуны с Кришной как раз и посвящена тому, что Арджуна заявляет своему учителю: Мне не по силам освоить твое учение сразу и целиком, дай мне возможность двигаться по шагам и дай мне такие шаги, которые доступны моему несовершенному пониманию. Я не хочу просто потерять себя, я воин, поэтому я хочу прийти к тебе как хозяин собственных решений, осознанно и по своей воле. Пусть это будут такие шаги, которые не заставляют меня принять то, что я пока ощущаю неприемлемым. Но пусть они ведут меня к последовательному расширению моего сознания, пока оно не станет способно принять в себя самое большое, что только существует в этой вселенной. К примеру, Бога.

На этом я намерен прервать рассказ про самопознание в Гите. Все-таки Гита слишком велика и объемна, чтобы действительно хорошо рассказать о ее Йоге в одной статье. К Гите надо возвращаться неоднократно, и если образ, созданный мной, принимается, то каждое новое возвращение будет происходить как прощание с одним из шагов к расширению сознания и обретение новой подсказки.

Я же прерываю свой рассказ о Гите именно потому, что намерен еще не раз к ней вернуться.

Глава 4. Самопознание Санкхьи

Начну рассказ о Санкхье с большой цитаты из Элиаде, дающей общее представление об этой философии.

«Индийская традиция рассматривает санкхью как старейшую даршану. Основное значение термина санкхья, по-видимому, “различение”; главное зерно ее философии – отделение духа (пуруши) от первоматерии (пракрити). Старейший трактат этой школы – “Санкхья-карика” Ишваракришны; дата его создания точно не установлена, но вряд ли это могло произойти позднее V в. н. э. Среди комментариев на “Санкхья-карику” наиболее интересен трактат Вачаспатимишры Санкхья-таттва-каумуди. Другой важный текст – Санкхья-правачана-сутра (вероятно, XIV в.), с комментариями Анируддхи (XV в.) и Виджнянабхикшу (XVI в.).

Разумеется, важность хронологии сочинений санкхьи не стоит преувеличивать. В принципе, любой индийский философский трактат содержит концепции, возникшие – и подчас очень задолго – до его составления. Если мы и находим какую-нибудь “инновацию” в философском тексте, это не означает, что она раньше нигде не встречалась. То, что в “Санкхья-сутрах” кажется “новым”, вполне может иметь весьма древнее происхождение. Значимость этого факта согласуется с теми намеками и аллюзиями, которые обнаруживаются в тексте. Эти намеки могут очень хорошо раскрывать идеи гораздо более древние, чем те, к которым они, как кажется, отсылают. Если исследователь и преуспеет в установлении хронологии различных источников, – что в случае Индии гораздо более трудная задача, чем в случае любого другого региона, – все еще остается сложность датировки самих философских идей.

Как и Йога, Санкхья имеет свою предысторию. Вполне вероятно, что истоки этой системы следует связывать с анализом конститутивных элементов человеческого опыта, различающим элементы, которые рассеиваются после смерти человека, и элементы “бессмертные”, т. е. сопровождающие душу в ее посмертном существовании. Такой анализ встречается уже в Шатапатха-брахмане (Х, 1, 3, 4), которая разделяет человеческое существо на три “бессмертные” и три “смертные” части. Другими словами, происхождение Санкхьи связано с проблемой, мистической по сути: то в человеке продолжает жить после его смерти, что составляет истинное Я, бессмертный элемент человеческой природы» (Элиаде, Йога… с. 72).

Как видите, самая основа Санкхьи связана с познанием истинного Я. Почему я не читал Санкхью раньше, почему я не начал свое самопознание прямо с нее? Потому что исходные сочинения Санкхьи малодоступны. А почему они так мало доступны желающему начать самопознание? Потому что между ними и мною стоят умные и знающие люди, которые сделали все, чтобы я понял, что надо быть неординарным человеком, чтобы читать такое.

Мы все непроизвольно побаиваемся древних текстов, точнее, мы боимся, что не поймем их, и ищем мнения и подсказки знающих людей. Кажется, что читать философское произведение будет проще, если кто-то умный прочитает его раньше тебя, а потом разъяснит тебе, что же там написано. И умный обязательно находится и объясняет. И объясняет так, что ты навсегда знаешь, что никогда не должен ходить в страну философии без такого проводника. Я приведу пример.

Считается, что создатель канонического трактата по Санкхье «Санкхья-Карика» Ишвара Кришна (приблизительно V век н. э.) писал очень поэтично. Я лично этого почувствовать не смог, пока не налетел на вариации на темы санкхьи пишущего на русском языке где-то за рубежом философа А. Пятигорского. Вслушайтесь в то, как может звучать Санкхья, если за нее берется мастер:

«Мифы о знании: два разговора.

“Все люди смертны, Адам бессмертен. Следовательно, Адам – не человек”.

Или: “Все люди бессмертны. Адам смертен. Следовательно, Адам – не человек”. Учитель, но ведь это неправда! – Неправда о ком? – О человеке. – Но разговор-то об Адаме, о нем и спрашивай.

Из бесед Джона Беннетта.

Первый разговор совсем короткий. На сцене появляется обнаженная танцовщица и говорит зрителю: “Ты меня уже увидел – хватит”, – и ис-чезает.

Зритель, увидев ее, говорит: “Я тебя уже увидел – хватит”.

Этот диалог взят из комментария на Санкхья-Карику древнеиндийского философа Ишвары Кришны. Обнаженная танцовщица – это вечная несотворенная Природа (пракрити). Сцена – Вселенная. Зритель – вечный нерожденный Дух (пуруша).