Выбор моей реальности

Посоветовал сходить на другой рынок рабов — Ставрион, что находится в Петрионе — районе Пятого холма, недалеко от залива Золотой Рог. Ставрион специализировался на продажах пленных воинов, телохранителей, моряков.

Адромах спросил, как меня найти, на всякий случай я оставил адрес Лёши и сказал, что через него меня можно будет легко отыскать.

Я расплатился, и мы с ним расстались, довольные друг другом. С нашими новыми спутниками я вышел на улицу, чтобы отправиться в Лёшино поместье.

И тут оказалось, что, несмотря на мой опыт, экспертное мнение Кира и бесполезное присутствие Лены, с покупкой персонала мы всё-таки умудрились облажаться по полной программе. Потому что на собеседовании никто из нас не задал ни одного вопроса соискателям творческих вакансий.

Во время прослушивания Кир отвлекался на критику, рассуждая, как тупо танцоры наносят друг другу удары, и через какое время их убьют в реальном бою; Лена фантазировала, сколько километров волосатого мужского тела ей предстоит эпилировать, и кто из парней точно в её вкусе; я же повёлся на улыбки и стройные бедра танцовщиц, а также на профессиональную игру музыкантов. В общем, человеческий фактор сыграл с нами злую шутку.

Выяснилось, что новая труппа ни хрена не понимала ни среднегреческий, ни старославянский, ни, разумеется, современные языки, которыми мы трое владели в той или иной степени. А с виду артисты — среднестатистические бледнолицые европейцы.

Разозлившись, я вернулся в храм подневольного искусства разобраться с Андромахом и выяснить, кого же мне тут протулили под видом «византийских друнгариев и греческих харит-граций».

Этот пронырливый торгаш начал жестикулировать, юлить и отмазываться, что он ничего не скрывал, показал товар лицом, и это сугубо наша оплошность, что мы не соизволили поговорить с рабами.

Я спросил, откуда их привезли, он запричитал, что, кажется, «с берегов какого-то далёкого северного или самого западного острова, который находится где-то за Геркулесовыми столбами, куда в прошлом году один из славных византийских кораблей с благородными, бесстрашными мореплавателями на борту отправился на разведку в поисках удачи и приключений».

Ладно, не буду обратно их сдавать — языковой барьер со временем как-нибудь совместными усилиями преодолеем.

— Гоу хом, — скомандовал я, не зная, что ещё сказать этим беспаспортным островитянам, чтобы они хоть как-то меня поняли. Если работорговец в очередной раз не соврал, то тут возможны два варианта: либо это предки Джона Булля, либо потомки Святого Патрика.

— Нах хаус!— как из старой ржавой немецкой винтовки, выпалил им Кир. — Айн, цвайн! Ёмоё, опять походу не догоняют.

— Ну, а ты чем поможешь? — обратился я к Лене. — Ты же, вроде, эксперт по иностранным языкам.

— Ладно … Вулэву кушэ авек муа сесуа? — томным и страстным голосом пропела Лена парню с самыми волосатыми ногами. Он тупо улыбался, хлопал на неё проникновенными глазами, но ничего вразумительного не ответил. — Нее, это точно не пленные французы… Дасис фантастиш, — Лена пальцем показала на кифару и подмигнула её владельцу, который радостно закивал головой и что-там на своём пробормотал. — Ну, не немцы они, вы уже сами поняли, да? … Нууу, это вроде как- бы всё... Задала им все вопросы, которые знала. Ой, тогда получается, что это викинги стопудово. Горячие финские парни!

— Давай как-нибудь потом разберёмся ху из ху, мы же не ораторов для здешних политических дебатов покупали, - начал оправдываться передо мной Кир. – Тем более, ты предусмотрел такие внештатные ситуации — не зря же мы с тобой столько времени испанский долбили. Будем постепенно их учить.

— Конечно, а пока мы будем с ними общаться на языке высокого искусства! В этом деле слова не так важны и очень часто бывают даже лишними. И вообще, Александр, искусство национальности не имеет! Посмотри, какие милашки, я тоже буду помогать их обучать, — пообещала Лена.

Я повёл всех «нах хаус» под охраной Кира и двух стражников. Хорошо, что хоть секьюрити нас понимали.

В Лёшины владения мы вернулись уже поздним вечером. За ужином он отчитался, что сумел договориться с Никифором Вриеннием о встрече, а также подобрал для нас выставленную на продажу усадьбу, которую можно будет использовать для торговли.

Ещё мой новый помощник поведал о том, что закупочные цены на драгоценные камни, которые я собирался продавать в магазине, существенно снизились за последние дни. Так как появилось большое количество подобных предложений. Кроме того, Лёша сообщил мне новость о том, что священники начали сильно дёргаться, беспокоиться и суетиться.

Возможно, эти два факта свидетельствуют о том, что до Константинополя добрались и другие игроки, которые продают алмазы в большом количестве или вовсю используют магию, чем приводят священников в трепет.

Глава 100. Средневековый Хормисдас

На следующий день, как договаривались, Лёша повёл нас с Киром к своему другу детства, который выразил заинтересованность в крышевании, охране и поддержке моего игорного заведения.

Остальные наши подопечные остались в поместье под присмотром Лены и Гудислава осваивать изящные искусства.

По дороге Лёша стал рассказывать, что сейчас Византией правит Роман IV Диоген, политикой которого многие недовольны.

— А в чём конкретно он провинился? Из бочки редко вылезает? — начал расспрашивать Кир.

— Роман — второй муж нашей василиссы Евдокии Макремволитиссы. Её первый супруг — василевс Константин Х Дука на смертном одре взял с неё обещание никогда не выходить замуж и передать полномочия власти их старшему сыну — порфирогенету Михаилу.

Однако, через полгода после смерти первого мужа Евдокия нашла себе второго и провозгласила приглянувшегося ей каппадокийского патрикия-заговорщика Романа Диогена императором-василевсом, сославшись на то, её старший сын пока недостаточно взрослый, чтобы править нашей огромной державой.

— А сколько же её сыну тогда было лет? Пять? — полюбопытствовал Кир.

— Исполнилось двадцать. Михаил Дука — мой ровесник, — усмехнулся Лёша.

— Интересно, что думает этот одураченный Михаил по поводу такой подставы от своей же собственной мамаши.

— На людях выражает бурную радость по поводу её нового замужества и рождения двух братьев. Своё время по­свя­щает изу­че­нию риторики и пи­са­нию сти­хов, а в глубине души боится, что Евдокия поступит с ним так же, как всем известная василисса Ирина со своим единственным сыном — Константином VI.

— И как же, оставит его без завтрака?

— Более двадцати лет василисса Ирина была регентшей при своём сыне после смерти мужа-императора. Когда двадцатишестилетний Константин стал предпринимать попытки править самостоятельно, то Ирина осталась этим очень недовольна и приказала выколоть сыну глаза в Порфировой спальне Священного Пурпурного дворца, в той самой комнате, где родила его.

Потому что, согласно кодексу Юстиниана и поправкам Прохирона, нашей державой не может править человек физически ущербный: калека, слепец, скопец, носоусечённый или с отрезанным языком. В одну минуту лишившись глаз и статуса василевса, Константин VI Слепой по приказу матери был сослан в монастырь, где вскоре скончался.