Выбор
Шрифт:
Кого патриарх Макарий к себе не ждал, так это государя.
Ладно б его государь к себе вызвал, а то сам пришел. В одежде простой, усталый, словно по кустам его таскали за волосы, под глазами круги синие, губа прокушена.
— Прости меня, Макарий, коли обидел чем.
Патриарх едва как стоял — не упал.
— Что ты, государь! Случилось чего?
— Случилось, Макарий. Уснул я у себя, да сон увидел. Видел я во сне сам не знаю кого… светлое что-то… он мне и сказал, что бездетность государыни — то кара за грехи мои.
— Грехи твои, государь?
—
— Хммм… может, и так, государь.
Макарий-то свято уверен был, что дело в рунайке, но что смысла государю перечить? Хочется ему обет на себя взять — так и пусть, хоть что-то, глядишь, в разуме его очнулось, уже радостно. Для веры Христовой то полезно будет… а какой обет-то, государь?
— А вот такой, Макарий. Месяц бороду не брить, не стричься, самому одеваться-обуваться, к жене не прикасаться. Тогда и зло уйдет.
Видывал Макарий и почуднее обеты, этот еще ничего так себе, одобрить можно.
— Почему и не попробовать, государь?
— А еще построить в четырех концах Россы четыре храма. Прикажу я на то деньги из казны выделить. Прости, что раньше не соглашался.
— Благое дело, государь, — тут же одобрил патриарх.
Чудит царь-батюшка! Да и пусть его, главное, чтобы в правильном направлении чудить изволил.
— И каждое утро на молитве в храме стоять, и каждый вечер.
— Государь! — Макарию ровно по сердцу медом прошлись, до того хорошо стало, он уж и не мечтал о таком-то благочестии! А государь не солжет, слова своего не нарушит, а на него глядя и народишко поумнеет чуток, известно же, куда царь, туда и золотарь!
— Месяц так поступать надобно, Макарий. А храмы — как построятся, так и будет мне счастье человеческое. Указ подпишу, деньги из казны выделю, далее определить надобно, где они заложены будут… с этим ты справишься, а мне расскажешь.
— Конечно, государь. Когда такое, когда Господь тебе волю свою изъявил, не нам спорить, помогу я тебе с обетом твоим, чем смогу.
— Помоги, Макарий. Сын мне нужен, наследник. А коли мара все это… коли обман… так Федора женить надобно, и побыстрее, нечего тянуть с важным делом.
— Правильно, государь, — Макарию и второе радостно было, все ж родня он Раенским.
— Про обет завтра с утра объявим. А как святочная неделя пройдет, как женить можно будет, так и отбор объявим. Пусть девки съезжаются… это не на один день занятие, глядишь, по весне и оженить Федьку получится.
— Правда твоя, государь. Так и сделаем.
— А сегодня я в храме переночую. Помолюсь.
Макарию только перекреститься и осталось.
Сколько лет и не надеялся он, что на государя благодать такая снизойдет! А ведь каков царь, таков и народ, про то всем ведомо. Когда государь в храмы ходит редко, благочестия не проявляет, народишко тоже расхолаживается. Такой уж он… народ! Но ежели государь решил, кто голос поднять посмеет? Кто хоть косо посмотреть рискнет?
Многое о Борисе сказать можно, и непочтителен он, и гневлив бывает, и в храме Господнем нечастый гость, а только Россу он крепко держит, поди, не хуже Государя Сокола. При отце-то его бунты бывали, и людишки пошаливали, а сейчас уж какой год тихо все.
Тати случаются, да ловят их, а бунтов и вовсе не было уж лет десять, а то и больше даже.А если еще царице затяжелеть удастся после обетов его?
Ведь и такое бывает… Макарий вовсе уж дураком не был, трактаты медицинские почитывал, и знал оттуда, что ежели каждую ночь, да каждый день баловаться играми любовными, то детей может и не получаться, а то и слабенький ребенок будет. Ох, не просто так посты держать надобно! *
*- да-да, апостол Павел заявлял: Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения В ПОСТЕ и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим' (1 Кор. 7. 5). И нередко его слова так и трактуют, что в пост нельзя. Прим. авт.
А вдруг получится все?
Борис на патриарха глядел — улыбался.
Добряна ровно в воду глядела, как она сказала, так по ее и вышло. И Макария она словно вживую видела — предсказала, что согласится он с радостью, и что Борису делать тоже сказала.
А нет пока другого выхода.
Ежели получат враги его волос, или кровь, или еще что…
Второй раз с него ошейник могут и не успеть сбросить. Не станет он так рисковать.
А в храме…
То Добряна посоветовала. Объяснила она, что старая вера с новой не враги… когда служители дураками не окажутся да фанатиками. Потому, чтобы Бориса точно вновь не захомутали, надобно ему в храме три ночи переночевать.
В роще тоже хорошо было бы, но нельзя ему сейчас такое открыто показывать. Ничего.
Храм тоже подойдет, когда с молитвой, с верой, с размышлением…. Верует ведь государь-батюшка в бога? Верует.
Вот и пусть три ночи в храме ночует.
Молится, о божественном думает, а там и пост кончится, и план их действовать начнет. Сейчас он Устинью до двора Апухтиных отвез, проследил, как она на подворье вошла, а уж там он за девушку не волновался, там она и к себе на подворье пошлет, и приедут за ней, и расспрашивать не станут лишний раз, все шито-крыто будет. А как отбор объявят, так и придет их время действовать.
Скоро, уже очень скоро — и было Боре радостно. И ошейник сняли с него, и злодея найти обещают, и Устя рядом будет… при чем тут Устёна? А может, и не при чем, просто радостно с ней и хорошо, и думать о ней приятно, и Боря ей за спасение и помощь благодарен. Вот!
Глава 3
Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Заболоцкой.
Вот не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Не думала я про себя, а про государя и вдвое не думала.
Не то, не так сказано: думала я о нем каждую минуту. Считай, из мыслей моих не выходил он, все движения его перебирала, слова, взгляды, не одну сотню раз вспоминала, не одну тысячу!
А вот что приворожен он, что опутан и окован — даже и помыслить не могла!
В голову не приходило! Поди ж ты, как оказалось!
Сначала Илья, теперь вот, Борис — не спущу! Найду гадину — сама раздавлю! Медленно давить буду, за каждую минуту сожранную, за каждую каплю силы отнятую, не за свою жизнь — за их!