Выезд на происшествие

Отдав Танкову протокол задержания, выскочил и тотчас вбежал уже одетый в кожаное пальто Велин:

– Я на ужин. Буду звонить.

Дежурная часть опустела. Воробьев, запертый теперь в деревянной клетушке, громко именуемой камерой для задержанных, стоял, прислонившись к дверце и пытаясь заглушить в себе мысли о Гуляеве, все еще пьяный, беззлобно, со знанием дела изгалялся над молоденьким дежурным.

– Товарищ старший лейтенант, - говорил он.
– Давайте подискутируем о роли преступности в жизни нашего общества. Ведь мы как волки - санитары жизни.

Танков, уткнувшись в бумаги, не отвечал.

– - Товарищ капитан, - не унимался Воробьев, - а что вы скажете о последнем клеветническом заявлении американской администрации? Это ж просто беспрецедентно.

– - Товарищ майор, - доносилось из клетушки через некоторое время.
– Я бы хотел выйти в туалет. Это мое конституционное право.

Усталость взяла свое: умолк наконец и он.

РАЗДАВШИЙСЯ в тишине звонок почти обрадовал Танкова. Чесноков оказался прав: звонили нечасто. Звонки приносили мелкие вопросы, частную информацию, изредка позванивали из района участковые, туманно сообщая о своем местонахождении. Танков неспешно уже снимал трубку и солидно, короче, чем положено, ронял:

– - Дежурный Танков.

– - Дежурный!
– закричала трубка, и Танков поднял глаза на настенные ходики, только что выстукавшие двадцать два тридцать.
– Он опять в дом стучит!

– - Да кто это?

– - С Востока, я ж говорю. Пудышина я. А он требует! Учтите, я на все пойду.

– - Вы по поводу Гусарова?
– сообразил Танков.
– Скажите, это его дом?

– - Тюрьма по нему плачет! Рано выпустили.

– - Да вы ответьте: его или нет?

– - Мало ли чего?! Мой это дом! Мне его поссовет дал. Не пущу я этого пропойцу!

– - Послушайте! Да послушайте вы!
– Танков кричал.
– Есть суд. Он все решит. Но без суда нельзя. Он же к себе домой...

– - Не пущу! Слышите? Я три года по баракам мыкалась. Только чуть выправились. Мое это! Сунется - вот те крест отчужу!

– - Надо что-то решать, - беспомощно сказал Танков. Короткие гудки разносились по помещению.
– Выезжать туда придется.

– - На чем?
– неприязненно резанул вошедший шофер.
– Бензина-то нет.

– - Как это нет?
– поразился Танков.
– Куда ж он делся? Разве вам не давали?

– - Давали, - огрызнулся Игнатьев.
– Двадцать литров на сутки не хошь? А у меня один пробег до Калугина и обратно - сто двадцать километров. Да по городу покрутился. У нас ведь все баре, пешком никто ходить не хочет, всем машину - вскочил да погнал, вот и все твои двадцать литров. В сортир бы, наверное, ездили, только вот УАЗ в коридор не пролазит.

Слушавший все это Филиппов мягко притормозил разошедшегося шофера:

– - Ладно, бензин найдешь.

– - Где ж это?

– - Да найдешь.
– Филиппов равнодушно отмахнулся, и Игнатьев, хоть и недовольный, возражать не стал: видно, и впрямь знал тот что-то существенное о тайных его возможностях.

– - Тут другой вопрос: куда ехать?

– - То есть как?
– не понял Танков.

– - Да не проехать туда. Дороги нету. Летом еще по болоту автолавка проезжает, а теперь вот, в распутицу, только на дрезине. Она туда с Центрального поселка два раза в день ходит.

– - Точно, - обрадовался Игнатьев.
– А у меня не трактор и не вертолет. Это ж машина все-таки. Думаете, если Игнатьев, так на нем пахать можно?

– - Да помолчите вы, сержант!

– неожиданно для себя резанул Танков.
– Решать же надо.
– Он провел пальцем по оперативной карте района: - Может, по шоссе до узкоколейки? А оттуда Велин с Игнатьевым по шпалам до поселка? Я бы сам, да не имею права отдел надолго оставить.

– - Что ты, милый?
– охладил его Филиппов.
– Там же километров с десять. Это ночью-то, в дождь. Да когда ж они там будут? Еще и до узкоколейки час езды. Не, ты не горячись, потому как туда и впрямь сейчас если только на вертолете.

– - Я в управление позвоню, - решился Танков.
– Может, помогут?

Многомудрый Филиппов вздохнул, но мешать не стал.

– - Да вы что, лейтенант?!
– рассердился дежурный по областному управлению подполковник милиции.
– Не можете самостоятельно такой вопрос решить? Рядовая гражданская склока вокруг избушки, а вы готовы общую тревогу объявить. Учитесь думать.

– - Значит, вы приказываете не ехать?
– уточнил Танков.

– - А ты, брат, как я погляжу, того... По обстановке решайте, -и дежурный по управлению отключился.

Пристыженный Танков положил трубку. Слышавший весь этот разговор Игнатьев смотрел на него вполне безжалостно.

– - А если до Центрального поселка, а оттуда на дрезине?

– - Дрезину еще найти надо, - потянул с ответом Филиппов.
– Да потом, - он вдруг решился, - куда в самом деле? Ну, приехали. Дальше что? Что мы им, дом поделим? Мы даже забрать никого не сможем.

– - То есть?
– Танков удивился этому неожиданному обороту.
– Они ж там грозят друг другу.

– - Да мало ли что?
– на высоких сразу тонах вмешался Игнатьев.
– А забирать-то не за что.

– - Ты пойми, - Филиппов мягко придавил плечо дежурного, - таких звонков у нас во!
– Он провел рукой поверх головы.
– А машина одна. Наша заповедь - ее при себе беречь. Вот ты щас ее погонишь - а ну что серьезное или, скажем, не дай бог убийство? Куда машина делась? Ах, дом делить поехала? В лучшем случае высекут.

– - А чего ехать? Позвонить Карелову, и дело с концом!
– Всякая возможность избавиться от поездки делала Игнатьева находчивым и инициативным.

– - Правильно!
– обрадовался Филиппов. Он ткнул рукой в недоумевающего дежурного.
– Это командир дружины в Центральном поселке. Вот такой мужик! В любое время суток. Безотказный. Звони!

Звонок из райотдела Карелова не порадовал.

– Жаль, застали, мужики, - засмеялся он, - а то уж уходил. У племянника сын родился. Но раз надо, так надо. Чем могу?

Сообщение Танкова его почему-то развеселило.

– А я уж перетрусил, - отсмеявшись, объяснил он.
– Этих двоих знаю, он-то хоть и отсидел, да тихий, а она точно его не пустит. Знаешь, из таких - что ухватила, то мое. Весь поселок в страхе держит. Ты, видно, недавно служишь, лейтенант?

– Да.

– Понятно. В диковинку все. Привыкнешь. А насчет этих не волнуйся. Сейчас дозвонюсь. Если что, пошлю пару человек на дрезине. В самом крайнем случае, - тут он, не скрывая насмешки, сделал жуткий голос, - сам поеду. Так что, считай, принято. И живи спокойно. Разберусь - доложу. В моей дружине проколов не бывает. Гуляева там случаем нет? Оно и видно. Привет ему.