Выхожу один я на рассвете

– А то! Классовую-то ненависть отменили, так? Значит, межнациональная теперь пойдет. С ней покончат, - религии схлестнутся.

– Это ты к чему?

– К тому, что без ненависти у нас никак не получается. А коли так, то щит добрый всегда пригодится.
– Семен снова трясет головой, с любопытством разглядывает облако ниспадающей перхоти.
– Эвона ее сколько! Вот бы падала на стол и в золото обращалась.

– Тогда ты был бы миллионером.

– Да уж... Тогда бы я тебе не три тысячи, а десять одолжил. А то и вовсе подарил.
– Семен удовлетворенно кивает.
– Ладно... Есть у меня один вариантец!

– Что за вариант?

– Петя швейцар. Я тут как-то болтал с ним о том о сем. По-моему, самый подходящий мужик. Можно его попросить.

– Петю?

– Ну да. Видал его кулачища? Как четыре моих. И служил в каком-то горячем многоточии. На вертушках в горы забрасывался. Чем не крыша?

– Так-то оно так. Только ты ведь знаешь, что говорил Гете. У швейцара нет героев.

– Швейцар, Тема, швейцару рознь. У Пети герои есть. Даже целых два. Во-первых, Арнольд Шварценеггер, а во-вторых, Юра Шевчук из ДДТ. Но главное, - Семен хитро улыбается, - швейцары - они как солдаты. Всегда мечтают о генеральских погонах и маршальских звездах. Да ты и сам сейчас убедишься...

***

Не проходит и минуты, как к нам подсаживается бронтозавр Петя. Стул под ним жалобно потрескивает, и на всякий случай Петя придерживается руками за столик. Семен знакомит нас и коротко повествует о моей проблеме. Петя, надо отдать ему должное, в суть вникает с воодушевляющей быстротой. Мужик он мощный и при этом явно не глупый. При этом - на лбу и загривке у него примерно равное количество складок, что тоже показатель не самый плохой. После рюмочки дешевого коньяка в недешевой бутылке, он указывает на меня мускулистым пальцем.

– Я видел, ты хозяину картинки рисовал. С фифами. Они действительно чего-то стоят?

– Во, загнул!
– Сема хлопает себя по колену.
– Это же искусство, Петя! Понимать надо! Не просто стоят, а очень даже стоят! Искусство - оно даже не в долларах оценивается, а в фунтах стерлингов.

– Хмм... А в долларах почему нельзя?

– Потому что в сравнении с фунтом доллар такой же деревянный, как наш рубль. Ты думаешь, у Арнольда дома блины от штанги по стенам развешаны? Гантели с гирями? Черта-с два! Картины у него висят! В спальне - Модильяни, в холле Пикассо, на кухне - натюрморты с голландскими помидорами. Все почему? Потому что это престижно, потому что в среде миллионеров это считается высшим шиком.

– Шиком, говоришь?
– Круглое лицо Пети слегка розовеет. Он сосредоточенно думает, в рассеянности сворачивает штопором мельхиоровую вилку.

– Видал?
– Сема вырывает у него из рук вилку, сует мне. Это даже не шифер, это много круче!

– Какой шифер?

– Мы о своем, Петя, не обращай внимания.

– Ладно...
– Цедит швейцар.
– Только предупреждаю сразу: у меня расклад чистый, и рейтинга я терять не хочу.

– Какие потери, Петя!
– Семен прижимает пятерню к груди.
– Мы же путные люди!

– Мне важно предупредить.
– Добродушно басит Петя. Потому как ты мне приоритет дай, уважение сделай, тогда я подумаю.

– Так и мы ведь о том же! Только скажи, мы тебе и рейтинг и паблисити сварганим.

– Только чтобы мимоходом и без хиппишу.

– О чем речь!

– Тогда будет и маза.

– Значит, бартер?

Петя кивает.

– Одну картинку типа авансом - навроде вступительного взноса, а дальше по обстоятельствам.

– Я ведь сразу говорил, - чирикает Сема, разливая коньяк, - Петя - не жлоб, он такие вещи понимает. Это новые за пару баксов без штанов на проспект гулять выйдут. А Петр - свой исконный!

– Послушай, Петь, - я слегка растроган и чувствую, что со своей "крышей" должен быть предельно честен.
– Картину я тебе, конечно, изображу, только ты тоже пойми, это не пьяный фуфел из подворотни. У него только частных магазинов - штук десять по городу.

– Ну, положим, парочка киосков у меня тоже имеется. А магазины - что ж... Значит, есть что терять.

– Но десять магазинов...

– Десять магазинов, - внушающе произносит Петя, - это десять подствольных гранат. Всего-навсего.

– А охрана? У него одних бойцов - десятка четыре!

– Полтора взвода, значит?
– Петр переводит количество боевиков в понятные ему единицы, и глаза швейцара все более разгораются мрачноватым блеском.
– С вертушки одним плевком положить можно. Охрана - это еще не бойцы.

– Ты, главное, скажи, на кого ссылаться!
– Тормошит швейцара Семен.

– А так пусть и скажет: сержант, мол, Петр Селиванов. Особая рота спецназа сороковой армии.

Произносится это таким тоном, что мы прикусываем языки. Ясно, что посягать на сказанное - все равно что чихнуть на полковое знамя. Торжественно допив коньяк, мы жмем Пете медвежью руку и солидно откланиваемся.

Глава 10 Светить - и никаких гвоздей!..

Парни комплекции Рэмбо подлавливают меня в паре кварталов от родного дома. Скоренько и недружелюбно охлопав, прислоняют к теплому заборчику.

– Как со штрафом? Келарь скучать начинает.

– Как раз иду на почтамт.

– Это еще зачем?

– Может, перевод кто прислал.

Они не верят. Пальцем манят поближе. Я наивно шагаю вперед, и с дистанции плевка один из бритоголовых посылает свою правую кувалду мне в лоб. Я уклоняюсь ровно настолько, чтобы наткнуться на кулак его приятеля. Из глаз сыпятся искры.

– Указание шефа, - добродушно поясняет один из парнишек.
– Чтоб, значит, не забывал про должок.

– Мне бы на секунду ваши мышцы, - бормочу я.

– Чего, чего?

– Деньги, говорю, на почтамте ждут.

– Не виляй, Тема.

– Я не виляю. Вы же это... Сказали - три дня.

– Три-то три, да только не шибко ты торопишься, как я погляжу.
– Знакомый крепыш с головкой-тыковкой заправляет мизинец в ухо, ковырнув пару раз, сладко жмурится. Его добродушный вид вводит меня в заблуждение.

– А чего торопиться? Время еще есть.

– Да ну?

– Конечно. Вы когда у меня были? Вона когда. Почти вчера. А сегодня - еще сегодня.

Локоть ближайшего верзилы вонзается в мой живот. Шипя от боли, я опускаюсь на корточки.

– Чего это ты позеленел? Никак поплохело?
– Обладатель головки-тыковки заботливо присаживается рядом.

– Отчего же... Всегда приятно ощутить локоть товарища.

– Ты дурочку не гони, шутник. Не верит тебе Келарь. И я не верю. Так что надо бы имущество твое проинспектировать. Так сказать, на всякий пожарный.