Высшая мера

думал, что здесь смерть и запустение. Признаюсь, этого нет.

С л е д о в а т е л ь . Значит, смерти и, как вы выражаетесь, запустения нет. Странно, что к этому

заключению пришли здесь, в камере следователя. Вы это поняли здесь или там, на свободе?

П е ч е р с к и й . Там.

С л е д о в а т е л ь . Зачем же вы боролись? Где же смысл?

П е ч е р с к и й . Я исполнял долг не рассуждая. Я русский солдат. Я честно и мужественно исполнял

свой долг в Мазурских озерах, куда меня завел дурак Рененкампф и здесь, куда меня послал Мамонов.

С л е д о в а т е л ь . Вот вы говорите: “честно”, “мужественно”, “долг”. Значит, вы, как вы выражаетесь,

русский боролись с русским народом?

П е ч е р с к и й . Я боролся с вами, а не с русским народом.

С л е д о в а т е л ь . Но вы же сами говорили, что не только народ, но ваши единомышленники вас не

поддержали. Так, что ли?

П е ч е р с к и й . Так. Ну хорошо. Я честно боролся с заблуждающимся русским народом.

С л е д о в а т е л ь . Честно?

П е ч е р с к и й . Честно.

С л е д о в а т е л ь . По-вашему динамит или пуля из-за угла — честные приемы борьбы?

П е ч е р с к и й . Вас много, я — один.

С л е д о в а т е л ь . Вы не один.

П е ч е р с к и й . Я же вам сказал, что я не нашел единомышленников.

С л е д о в а т е л ь . А господин Клемм? Ричард Клемм, Вы знаете, кто ваш союзник?

П е ч е р с к и й . Приблизительно.

С л е д о в а т е л ь . Значит вы знаете, кто он такой и что он здесь делал. Кстати, вы не пожелали ответить

мне на вопрос о деньгах. Хотите я отвечу вместо вас. Вы не особенно заботились о деньгах в Париже, потому

что должны были получить их в Москве от резидента иностранной разведки господина “Ричарда Клемм”, или

как там его называют. Следовательно, вы — “русский” боролись с русским народом под руководством шпиона,

на его средства и его же оружием? Где же здесь мужество, долг, честь, подвиг? Вы убиваете безоружного

Александрова подло, предательски заманив его в воровской притон. Это тоже мужество, долг, подвиг? И,

наконец, вы шантажируете гражданина Мерца и его жену, вымогая у него соучастие в преступлении. Хотите я

вам укажу, где настоящее мужество и чувство долга? Гражданин Мерц, вследствие стечения обстоятельств и

недоразумения, мог бы считать себя обиженным советской властью. Он пережил потрясение в своей семейной

жизни. При этом стечении обстоятельств он мог бы и эту личную обиду отнести за наш счет. Но он мерит свои

отношения с нами не на весах мелочной лавки, не мерой мелкого лавочника. У него есть другая высшая мера, с

которой он подходит к своим отношениям с рабоче-крестьянской властью. Он отрекается от всего мелкого и

личного и помогает нам обезвредить вас. Вот где долг и мужество. Угодно вам подписать свои показания,

касающиеся ваших отношений с Ричардом Клемм?

П е ч е р с к и й . Да… Сейчас. Вот еще что… Я просил разрешить мне свидание с моей женой Натальей

Николаевной Печерской, урожденной Лугиной.

С л е д о в а т е л ь . Я помню. От Натальи Николаевны Шварц, урожденной Лугиной, поступило

заявление… Можете ознакомиться. Она отказывается притти к вам на свидание… Еще один вопрос. Если бы вы

очутились на свободе, вы продолжали бы ваше дело? Можете не отвечать на этот вопрос. ,

П е ч е р с к и й . Я отвечу. Нет. Вот я сказал и вижу, что зачеркнул жизнь. Мне тридцать три, а я почти не

жил. Был студентом университета святого Владимира, носил сюртук на белой подкладке, целовался с

девушками в Царском саду. Потом школа прапорщиков, война. Потом — грязь, игра, Париж и притоны. Вот

теперь, когда непоправимо и поворота нет, теперь ясно, что жизнь. Есть в чем каяться. Вы, я вижу, не верите?

Говорил высокие слова, а сам лез на рожон за Гукасовский керосин, за Мамоновскую усадьбу, и все валилось и

все от меня бежало. Зачеркнута жизнь. Есть в чем каяться. Вы, я вижу, не верите.

С л е д о в а т е л ь . Почему же… Люди очень меняются в заключении.

П е ч е р с к и й . Да, жизнь идет мимо и другие целуются над Днепром, и другие гуляют по

университетскому двору. Так… Ну что же дальше?..

С л е д о в а т е л ь . Дальше — дело суда.

На этом кончается стенограмма допроса.

Был шестой час утра. Без четверти шесть — ясный осенний рассвет. Коробов спрятал в стол бумаги и

погасил электричество. На матовом стекле двери, освещенной из коридора, появился отчетливый силуэт-

профиль и острие штыка конвоира. Уличный шум рвался в комнату — звонки трамваев, хриплый рев

грузовиков и выкрики: газета “Правда”! “Правда”, “Известия” за сегодня! “Рабочая Москва”!..

Настал новый день.

П У Т Е Ш Е С Т В И Е Н А П И ГАЛ Ь

I

Витович взял из рук толстой и печальной дамы карабин и выбрал необыкновенную цель. Черный кружок

в центре диска соединялся с фотографическим аппаратов и машинкой для вспышек магния. Если пуля попадала

в цель — магний вспыхивал лиловым пламенем, и аппарат автоматически фотографировал стрелка. Это стоило

франк и двадцать пять сантимов.

Витович промахнулся четыре раза. На пятый раз пуля ударила в центр диска, вспыхнул магний и

щелкнул аппарат. Толстая дама сказала “Минуту — мсье” и грустно ушла за перегородку.

— Это называется стрельба по фальшивой цели, — сказал Витович, — смотри, Мишель, — у ружья

спилена мушка. Надо целиться на сантиметр ниже цели. Фальшивый прицел.

Мишель стоял позади Витовича, расставив ноги и наклонив голову. Он держал шляпу в руке и его низкий

и квадратный лоб блестел, как полированная кость. Он брил волосы над самым лбом, чтобы лоб казался

больше. Витович смотрел на Мишеля и думал, как годы и одежда меняют людей. Грузный, седеющий господин