Выжить в Антарктиде

33. Честная игра

Поскольку улеглись они к утру, то и проспали как минимум до обеда. Ашор несколько раз вставал к Симорскому проверить его состояние, но раненый оставался без изменений, дышал хрипло и на внешние раздражители не реагировал. Собственно, Ашор ни на что в его случае не надеялся, но, как говорится, пути господни неисповедимы, из коматозного состояния люди иногда выходили и при худших показателях .

Буря, свирепствовавшая с ночи, даже не думала затихать. Она все так же грохотала, сотрясая стены, по долине носились клубы снега и пара, и в полной темноте ослепительно сверкали молнии. Правда, сверкали уже устало и, как показалось, значительно реже. В последний свой подъем Ашор постоял немного на крыльце, оценивая мощь обрушившегося на них катаклизма, и вернулся в тепло. Ему даже удалось опять уснуть.

Через некоторое время поднялись Ишевич и Громов. Они тоже выходили во двор, а, возвратившись, зажгли лампу. На свет огонька к ним подтянулся Долгов.

– Который час? – приглушенным шепотом поинтересовался он. – Мои часы, кажется, сломались.

– Мои тоже стоят, - ответил Громов. – В них то ли снег вчера попал, то ли из-за электромагнитного возмущения работать перестали.

– Темно, как в гробу, - Паша подошел к Симорскому, который лежал на дальней кровати и, прислушиваясь к сиплому дыханию, потрогал ему лоб.
– Температура не спадает. Зря мы доверились этому коновалу.

– Паш, он делал, что мог, - заметил Ишевич.
– Ни ты, ни я не смогли бы сделать больше.

– Да, наверное, ты прав, - Долгов накинул куртку. – Пройдусь немного.

Когда он ушел, Ашор тоже сел на постели, болезненно морщась от того, что ненароком потревожил рану.

– Не обращай внимание на его бурчание, - произнес Юра.
– Мы все очень ценим то, что ты вчера сделал.

– Благодарю. Как Вика?

– Спит. Даже странно, что так крепко. Намаялась, наверно.

Визард обошел своих пациентов, задержавшись возле Завадской подольше.

– Что? – сразу напрягся Громов.

– Ничего, она еще час проспит, не меньше.

– Слушай, а что ты ей вчера дал?

– Таблетку валерьянки.

– У нас не было валерьянки. Это из шкафчика что ли? Они же стухли давно!

– Не стухли, а хорошо законсервировались.

Громов вскочил, едва не опрокинув стул:

– А если ты ее отравил? Тебе не кажется, что ненормально столько спать из-за одной таблетки валерьянки?

– У нее наблюдаются симптомы отравления?

– Нет. Не знаю...

– Не знаешь - не придумывай, дай ей отдохнуть нормально.

Ашор достал из современной сумки ампулы с обезболивающим, шприц, набор хирургических игл и обратился к Дмитрию:

– Шить умеешь?

Ишевич изумленно вскинул бровь:

– На курсах учили. Помочь?

– Если не затруднит. Сегодня опять придется много возиться, надо быть в форме.

Увидев распоротые мышцы, Ишевич присвистнул:

– Как ты с этим оперировал?

– Что там – воспалилось? – Ашор попытался изогнуться, чтобы посмотреть на рану.

– Не вертись! Рана на удивление чистая, - откликнулся Ишевич. – Выглядит отвратно, но ты везучий.

– Надо ее промыть дистиллированной водой, наложить шов и втереть мазь из желтого тюбика. Воды не жалей.

– Как скажешь. У тебя еще небольшие ожоги. В сумке есть специальные салфетки.

– Спасибо, но я мазями обойдусь. Салфетки пусть полежат немного, местным воздухом напитаются.

– Мази все старые. Как сказал Юра, «стухли давно».

– В том и смысл, - улыбнулся Ашор.

– Не доверяешь современной медицине?

– Считай, участвую в эксперименте.

– Только Вике больше старье не давай, - сказал Громов. – На себе экспериментируй сколько угодно, а ее оставь в покое.

– Давай дождемся ее пробуждения, - ответил Ашор. – Все-таки положительный результат нам важней предрассудков.

– Опять загадками изъясняешься, - промолвил Ишевич. – Ты на станции как рыба в воде. Да и не только на станции. С чего бы это?

– Я всегда был любопытным, - сказал Ашор и сдержанно вскрикнул, когда Дима воткнул в него иглу. – Пожалуйста, поосторожней! Тебе только портянки шить.

– Терпи, казак, атаманом будешь, лидокаин уже начал действовать,- Ишевич хладнокровно продолжил начатое. – А пока суть да дело, не желаешь ли пояснить, из каких источников информацию черпаешь?

– Обязательно поясню, но разговор долгий выйдет.

– Ты не затягивай, а то я уже всяко-разное подозреваю. Тебе же боком выйдет.

Вернулся Павел с охапкой дров и шумно сгрудил их возле печки.

– Слушайте, парни, меня эта темень напрягает. Хоть у кого-то часы идут?

– К сожалению, свои я вчера разбил, - сказал Ашор.

– У тебя механические? – спросил Громов.

– Да, они считались надежнее электронных, но, как видим, не в условиях жесткого приземления.

– А у меня телефон ночью вырубился, - сообщил Ишевич. – Сначала подумал, батарея разрядилась, хотя я ее в вертолете накануне подзаряжал и особо не пользовался. А теперь мне кажется, все из-за местных аномалий. Атмосферные помехи или возмущения. Взрыв болида тут все с ног на голову перевернул.

– Я понимаю, что взрыв и возмущения, – сдержанным шепотом воскликнул Долгов, – электроника отказывает, но куда пропало солнце?

– Тучи, снегопад, - Ишевич пожал плечами.

– Как бы ни так! Тучи превращают день в пасмурный, а у нас ненормальная ночь! Там Луна на небе сквозь облака проглядывает.

– Это не Луна, а Солнце, просто тусклое очень.

– Для полярного дня это и правда нехарактерно, – тихо заметил Громов и посмотрел на иллюзиониста. – Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Знаю.

– Я закончил, - Дима легонько хлопнул Ашора по здоровому плечу, - можешь одеваться.

– Спасибо, - Ашор надел рубашку. – Предлагаю подкрепиться и обсудить наше положение, пока пациенты спят и не требуют внимания.

– Ты обещал откровения, - напомнил Ишевич, пока Юра выставлял на стол обнаруженные вчера на складе пригодные консервы. – Мы все внимаем тебе с нетерпением.

– Ты первый, - Ашор убрал инструменты в сумку и отнес на подоконник. – Как выражаются фокусники, будем вместе шпилить на судьбу, то есть сдавать карты честно. Думаю, у тебя припасено немало секретных тузов в рукаве. Мне за тобой не угнаться.

– Нет, сначала я хочу выяснить, как Вика попала в оазис, - вмешался Громов. – Так что ты первый! Я долго ждал, когда мне объяснят, зачем ты ее сюда привез.