Выжить в Антарктиде

– Он простыл? – спросил с тревогой Белоконев.

– Мог и простыть на фоне стресса. Живот, во всяком случае, у него мягкий. Аня, – Ашор поправил одежду на мальчике и повернулся к Егоровой, – ты у нас сегодня дежурная. Вскипяти воду, ему понадобится обильное теплое питье.

– Чай ему заварить или компот сварить? – предложила Анна, натягивая куртку, чтобы идти в кают-компанию.

– Что-нибудь.

Градусник показал температуру в 39, 6, и Ашор принялся копаться в аптечном чемоданчике в поисках подходящего препарата. Прибежал с улицы Давыдов со стетоскопом в руке.

– Он уже очнулся? А когда очнется? А чем его лечить? Антибиотики у нас есть? Какой у него диагноз? – засыпал он Визарда вопросами.

– Не знаю я, какой диагноз.

– Хреновый из тебя врач!

– Я не врач.

– Может, у него живот болит или аппендицит воспалился?

– Пожалуйста, не ори мне в ухо, дай легкие послушать.

Спустя полчаса Кирилл слегка пришел в себя. Он даже сел и нацепил на нос очки. Жалоб у него не было никаких, только голова кружилась и нестерпимо тянуло в сон. Аппетита тоже не было, но то, что ребенок больше не лежал бессознательной тушкой и внятно отвечал на вопросы, немного разрядило обстановку.

Из-за Кирилла пришлось пересмотреть планы на весь день. Ашор и Сергей решили задержаться до тех пор, пока не станет совершенно ясно, что с Кирюшей все в порядке. А вот Доберкур и Ишевич отправились на разведку по долине вместе, хотя изначально планировалось иначе. Грач, Громов и Долгов также ушли в пещеру с опозданием. И только Патрисия с самого утра, даже не позавтракав, удалилась в лабораторию «работать с документами в тишине».

*

Перед уходом Громову и Грачу удалось пообщаться с Геннадием.

– Слушай, нужна консультация, – сказал Володя, доставая из внутреннего кармана куртки помятые листы. – Помнишь, ты писал заметки про доисторическую Антарктиду и упоминал в ней иллюминатов?

Гена, увидев копию украденных из папки записей, закивал:

– Да, вы их сюда привезли?

– Случайно вышло.

– А мое все пропало, и ноутбук разбился – хороший был ноутбук, дорогой…хотя, чего уж, потеряв голову, по волосам горевать.

– Гена, я чего хотел-то, – сказал Грач, оглядываясь на спальный барак, – мне кажется, наш горе-переводчик с Патрисией в контрах находится, хотя внешне и не скажешь. Может за этим стоять что-то из прошлого? Ну, там они к разным секретным группировкам принадлежат или кружкам по интересам. Оба, скажем, за Ключом охотятся, который выглядит, как старый альбигойский крест. Я заметил, что когда ты вчера про Альбигойские войны вещал, Ги Доберкур уж больно рожу фальшивую корчил.

– Я несколько лет занимаюсь этим вопросом и накопал немало подозрительного, - признался Геннадий, - хотя разумный скептик мои доводы никогда не примет. Теория заговора и тайного мирового правительства весьма специфичный материал.

– Нам бы зацепку найти, что они между собой не поделили.

– Иллюминаты ныне подмяли под себя все тайные организации, образовав что-то вроде надстройки. Если раньше каждое общество было само по себе, то в условиях глобализации, толерантности и стремительного прогресса им пришлось взаимодействовать. Масоны, новые тамплиеры, розенкрейцеры и прочие братья и сестры сегодня бегут в одной упряжке туда, куда укажет главнокомандующий, то есть Всевидящее Око иллюминатов. Но, конечно, это не исключает трений на нижних уровнях и своего рода соперничества. Если семьи Патрисии и Ги принадлежат к разным ветвям этого эзотерического древа, то они вполне могут конфликтовать. Иллюминаты приветствуют здоровую конкуренцию.

– А в чем суть конфликта?

– Прежде всего, напомню, что мы имеем дело с наследством древнейшей цивилизации Антарктиды, и за тысячелетия их реликвии переходили из рук в руки много раз, так что сил, считающих себя полноправными наследниками, по логике, должно быть великое множество. Достоверно нам известно о двух Хранилищах: в Тибете и здесь, в долине Драконьего Зуба. Но вчера Кир меня натолкнул на одну мысль… Крест этот, альбигойский, всплыл в руках у Патрисии де Гурдон, а де Гурдоны древний окситанский род, присягавший на верность правителям Прованса… Короче, я начинаю склоняться к тому, что было третье Хранилище – на землях Лангедока. Сокровища Тибета миру неизвестны, никто даже отдаленно не представляет, что там хранится, потому что монахи тщательно охраняют все подступы к подземным лабиринтам Поталы. Антарктида тоже до поры была недоступна. А вот катарская крепость Монсегюр вошла в историю как место, где хранился Грааль. А что такое Грааль?

Грач пожал плечами:

– Кубок с кровью Христа?

– Одна из поэтических версий, – улыбнулся Белоконев. – Катары умело шифровали свои тайные знания, алхимики с их «красным львом» и «бескрылым драконом» в подметки им не годились. Тот же Грааль: как выглядел, для чего служил, откуда взялся и куда делся – ничего не понятно. Конечно, если речь о «черном солнце», то и правда толком не скажешь, на что оно способно, но не даром же Грааль, после того, как пропал из Монсегюра, ищут по сей день. Был бы бесполезной штукой, не искали бы.

– Так может, «солнце» погибло вместе с замком? – предположил Громов. – Не разобрались люди в суматохе, решили, что перед ними нечто дьявольское – с фанатиков что взять?

– Я Кириллу уже рассказывал, что перед падением Монсегюра крепость покинуло по подземному ходу четверо рыцарей, они унесли с собой главную катарскую святыню. Есть мнение, что вообще вся Альбигойская война была развязана из-за этой реликвии. Римский Папа хотел иметь ее у себя, а катары не отдавали. На переговоры с ними приезжал даже аббат из Клерво, будущий Святой Бернард, а он, на минуточку, покровительствовал Ордену тамплиеров. Высшее руководство храмовников всегда слыло приверженцами эзотерических доктрин, и мистических сокровищ у них хранилось немало. Если катары обладали «черным солнцем», то слухи об этом по миру гуляли активно, и тамплиеры никак не могли обойти данную проблему стороной. Я вполне могу допустить, что Ги Доберкур потомок одного такого рыцаря-храмовника.

– Но все это дела давно минувших дней, – заметил Грач, – нет больше не катаров, ни тамплиеров.

– Но это не означает, что дело их умерло, – возразил Белоконев, – идеи вообще никогда не умирают, а такие мощные артефакты, как Грааль или «черное солнце», не исчезают бесследно. Простой пример: в 15 веке в Тулузе возродилась традиция поэтических турниров среди трубадуров, а известно, что их поэзия испокон века содержала эзотерическую символику альбигойцев, скрытую для посторонних. Со времени падения Монсегюра пошло почти двести лет, а тайная наука оказалась по-прежнему жива. Клеманс Изор, которая, по легенде, возродила состязания, долго представлялась реальной женщиной, но едва стали разбираться, оказалось, что это вымышленная фигура. Символ вселенского женского начала, аналог девы Марии, Минервы или языческой Белиссены – исконной богини Лангедока. Поскольку Дама Тулузы вручала поэтам золотые цветы и якобы была похоронена в церкви Дорад, что тоже означает «золотая», ее имя стали расшифровывать как «Золотая Исида» с эпитетом «клеманс» – Милосердная.[1] К тому же отца ее звали Луциус, то есть она являлась «дочерью Света».

– Похожую историю я слышал о картах Таро, – сказал Юра, – якобы тайное знание, чтобы сохранить в веках, доверили пороку, потому что, в отличие от добродетели, порок вечен.

– Карты Таро, между прочим, тоже считаются зашифрованным учением Грааля, но катары доверили свое тайное знание еще и литераторам[2], – кивнул Белоконев. – Когда против альбигойцев развязали войну, их учителей и проповедников истребили, хранителей сожгли на кострах, а книги уничтожили, однако преследователи не смогли уничтожить художественную литературу. Рыцарский куртуазный роман зародился на юге альбигойской Франции, и даже само слово «роман» означает произведение, написанное на романском или старофранцузском языке, понятном, в отличие от латыни и греческого, даже простому народу. До трубадуров существовали книги на религиозную тематику, героические сказания и скоморошьи «песни жестов», а в романе переплелись и сказка, и фантастика, и любовь, и приключения, он воплотил мечту о счастье и победе над злом – понятно, почему новый жанр ждала сумасшедшая популярность. К тому же роман был лишен национальной французской идентичности и быстро завоевал сердца всех европейцев. О Граале впервые поведали людям именно трубадуры, легенда о Святой Чаше пошла гулять по миру благодаря роману «Персиваль» Кретьена де Труа[3], жившего в 12 веке.

– Хорошо, предположим, что Грааль и наш «бублик» это одно и то же. – нахмурился Грач, – но что с ним стало после падения Монсегюра, при чем тут тамплиеры и Антарктида?

– Начну с тамплиеров, как преемников катарских секретов, за которыми те охотились очень упорно. Вы помните странную историю священника Франсуа Беранже Соньера, который в маленькой церквушке в Пиренеях нашёл непонятный клад?

– Нет, - честно признались Юра и Володя.

Геннадий приосанился, радуясь, что опять нашлись люди, готовые выслушать его занимательные рассказы: