Выжить в Антарктиде

– Дай слово, что будешь осторожна!

– Я буду осторожна. Я просто немного задержусь, вот и все.

Павел порывисто, подчиняясь какому-то безумному наваждению, поцеловал ее. Патрисия сначала напряглась, но потом начала бурно отвечать, не обращая внимание на зрителей.

Грач с досадой отвернулся и даже отошел в сторону.

– Устроили порнографию, мать вашу! – пробормотал он себе под нос.

Пат, пользуясь тем, что на них никто не смотрел, прошептала мужу на ухо:

– Поль, слушай внимательно! Я буду ждать тебя у второго портала через четыре часа. Возвращайся, как только вы разобьете лагерь. Мне так будет спокойнее.

– Паша! – Грач поторопил Долгова. – Время поджимает.

Тот неохотно отстранился и прошептал:

– Я все понял, любимая. Ускользну от них при первой возможности!

– Буду ждать, – так же тихо откликнулась Патрисия.

Павел опустил руки, пятясь от жены к зияющему входу в подземелье:

– Я люблю тебя! – громко крикнул он, прежде чем спуститься. – Я все сделаю, как ты сказала!

– Вот же дурень, - качая головой, Грач пошел за ним. – Гена, не стой столбом, валим отсюда!

Гена уходил из Хранилища последним. Пока Паша и Пат целовались, он замер на лестнице, уходящей в подземелье, и с тоской смотрел на волшебный левитирующий артефакт.

– Пат, - попросил он, - пожалуйста, сделай все возможное, чтобы выключить его, а не уничтожить!

– Я постараюсь, - кивнула француженка, – но приоритет за людьми.

*

Когда они остались в зале одни, Ашор повернулся к Патрисии:

– Что ты задумала?

– На стенах Хранилища выбиты инструкции, как обращаться с «солнцем». Я хочу в них разобраться, многие знаки мне давно знакомы, и я даже нашла место, которое требуется срочно расшифровать. Я продолжу работу.

– Ты прекрасно поняла, о чем я спросил. Зачем ты устроила представление с Пашей?

– Я не могу успокоить мужа? Он выходит за разумные рамки, а сейчас это недопустимо, – Пат подняла на Визарда такие честные глаза, что тот лишь укрепился в своих подозрениях.

– Ты похожа на лису, собравшуюся проникнуть в курятник. Лучше обойтись без твоих сюрпризов, мы так не договаривались.

– И это ты мне говоришь о сюрпризах?! – теперь она возмутилась неподдельно.
– Когда ты собирался мне признаться, что благородно жертвуешь собой ради остальных?

Ашор протяжно вздохнул:

– У меня нет суицидальных наклонностей. Я постараюсь выбраться до того, как все тут рухнет.

– Тебе тоже не стоит меня обманывать. Ты знаешь, что твой план плох, он неприемлем по времени.

– «Черное солнце» работает с задержкой, я могу успеть.

– Твоя судьба висит на волоске. Я не позволю тебе погибнуть, пока ты не выполнишь обещание и не доставишь нас лично в Россию!

– Я не обещал доставить лично.

– Я не позволю!
– повторила Патрисия. – И у меня есть одно соображение, я размышляла над ним полночи и всю дорогу до Хранилища. Кое-какие подсказки нашлись в разрозненных записях с Надежды, и я полагаю, что смогу их использовать. Озвучивать подробности при всех я не имела права, их это не касается, но ты один из нас и можешь помочь.

– Так вот почему ты была такой молчаливой, - Ашор усмехнулся.
– А я, грешным делом, думал, что это из-за откровенного разговора с Пашей. Он же подходил к тебе мириться.

– Забудь про Пашу, не до него, - она досадливо отмахнулась, сморщив нос.
– Я почти уверена, что мы сможем отправить «солнце» в далекое путешествие. Телепортировать его.

– Телепортировать? Первый раз о таком слышу.

– Если честно, я тоже. Однако об этой возможности написано на стене Хранилища. Как раз та часть, что лингвистам с Надежды удалось расшифровать. Их первая победа, как они считали. Если их выводы верны, мы укроем «солнце» в складках пространства, выбросив из нашего мира. Стены Хранилища при этом уцелеют.

Ашор явно заинтересовался, но разумный скептицизм мешал ему немедленно загореться новой идеей.

– А если лингвисты ошиблись? В таких делах спешить опасно.

Патрисия направилась к своему рюкзаку:

– Однако ничто не мешает нам хотя бы попробовать. Иди сюда, я тебе кое-что покажу.

55 (2). Подземный ход. (часть 2)

Подземный ход оказался прямым и не таким уж бесконечным, как они опасались. Кирилл, отмечавший на стенах мелом путь, даже был слегка разочарован, что его метки не пригодятся – свернуть не туда и потеряться в туннеле было невозможно.

– По другую сторону портала будет иначе, нас ждет настоящий лабиринт, – со вздохом уверил его Громов, и как ни странно, это мальчика воодушевило.

Они шли так быстро, как могли. Мужчины тащили волокуши и часть сумок, женщины – только свои рюкзаки. В туннеле царила непроглядная темень, и было трудно понять, насколько высокие своды нависают над головами. На стенах фонари рывками выхватывали то полустертую надпись, то барельеф, изображающий грозную рожу с жутко разинутым ртом и насупленными бровями, то какие-то геометрические фигурки, прорезанные в камне.

Белоконев страдал от невозможности остановиться и хотя бы разглядеть хорошенько, запечатлеть в памяти. Грач, словно чувствуя его намерения, шел сразу за ним, не позволяя отвлекаться.

Когда они дошли до следующего портала, представлявшего собой обычные ворота, сейчас закрытые и для верности запечатанные уже знакомой радужной дымкой, сделали краткосрочный привал.

В этом месте туннель влился в скромный по местным меркам зал, украшенный полукругом отлично сохранившихся колонн и какими-то квадратными тумбами. Пространство этой своеобразной прихожей, как и все подземелье, тонуло во мраке, но в лучах фонарей там и тут поблескивал тонкий лед, намекающий, что выход близко.

– Сваливаем вещи возле этой стены, отдыхаем пять минут и начинаем подыскивать, чем подпереть двери, – велел Грач, а сам принялся водить фонарем вокруг себя, изучая обстановку.

Через пару минут он сообщил:

– Выбор у нас небольшой, к сожалению. Разве что эти тумбы подойдут, а остальные камни и сталагмиты либо мелкие, либо хрупкие. Как бы ни пришлось возвращаться в Хранилище за строительным материалом.

– Мелкими тоже можно завалить проем, – сказал Громов. – Здесь обычные двери, это проще, чем дыра в полу.

– Еще можно со стен сбить вот эти непонятные полки, - предложил Паша, освещая угол, рядом с котором сидел. – Ледорубом должно получиться.

– Все, не рассиживаемся, за дело! – скомандовал Володя. – Дружно тащим сюда все, что найдем.

Белоконев, охая от напряжения в спине, поднялся и побрел на поиски подходящих валунов, хотя вся его натура вопила о том, как плохо заниматься вандализмом. Долгов с ледорубом в руках уже вовсю воплощал свой замысел, и звонкие удары, перекликающиеся с треском крошащегося камня и возмущенным эхом, наполнили зал оглушительной какофонией. Дюмон и Громов пытались кантовать одну из массивных тумб, но она словно приросла к полу.