Выжить в Антарктиде

– С тобой все будет хорошо, - добавил Ашор, непроизвольно прижимая ее к себе чуть сильнее. – У тебя будут надежные защитники. Да и Паша мечтает об этом.

– С Пашей все кончено, наш брак ошибочен. Мы оба это понимаем. Ничего не вернуть.

– Тогда ты все начнешь с нуля на новом месте. Ты сильная, и у тебя получится.

– Наверное… когда-нибудь, не сейчас, я, возможно, смогу все начать сначала, – Пат выпрямилась, заглядывая Ашору в глаза. – И да, я повторю вслед за тобой: не стоит загадывать. Впереди немало испытаний с сомнительным исходом.

– Мы оба справимся, - пообещал он. – И ты еще будешь счастлива.

Однако Пат услышала в его голосе грусть, которую иллюзионист не смог замаскировать до конца, и это ее насторожило.

*

Владимир Грач

Остаток вечера мужчины совещались. Бумажную карту, распечатанную Дозморовым в вертолете, захватали и затерли уже почти до дыр, но с ней было легко ориентироваться. Там были отмечены не только высоты, но и просматривалась часть подземных полостей и пещер – увы, не все, но Хранилище и ведущий к нему железнодорожный туннель в переплетении пятен угадывались.

– Цикл воплощаемых программ нам известен, - говорил Ашор, - дождемся, когда проход откроется сам, и заклиним плиту. Камни, блоки, части строительных лесов – все пойдет в ход. Портал стоит открытым три минуты, поэтому действуем быстро и сообща. Всего на выполнение программы перехода уходит два часа сорок восемь минут. Мы с Пат полагаем, что большая часть предназначена на преодолении пути от одних ворот до других, примерно полчаса – это период задержки. За это время предстоит увести людей по подземному туннелю и найти, чем заблокировать в открытом положении вторую плиту – ту, что ведет на свободу. Она открывается в самом конце цикла.

– То есть, двери открываются по очереди? – уточнил Юра.

– Да. При следовании из Хранилища наружу, достаточно следовать установленному порядку. Чтобы проникнуть снаружи в Хранилище, необходим Ключ, и это можно делать в любое время, не только во время воплощения программы.

– Что нас ждет по ту сторону второй плиты?

– Какой-то естественный грот и лаз на поверхность. На нашей карте это отмечено темным пятном, от которого отходят два коридора, накрытых ледяным куполом. Один из них совпадает с руслом реки. Поскольку река вытекает из оазиса, скорей всего, вода в ней теплая, и своды коридора должны быть высокими, чтобы прошли люди, но это нуждается в проверке. Вы выходите из портала, и пока ждете Патрисию, проводите небольшую разведку.

– То есть, как? – вмешался Павел. – Почему она не идет с нами?

– Мы еще раз постараемся выключить «солнце». Мы с Пат всерьез опасаемся, что, если этого не сделать, через некоторое время Антарктиду да и всю Землю настигнет страшная катастрофа. Установка древних слишком мощная, а источник его энергии неисчерпаем. Починить «солнце» мы, увы, не в состоянии, а ждать несколько десятков лет слишком опасно.

– И не приведи господи, нарисуется второй Ги Доберкур, - молвил Белоконев, - в руках безумца сломанный артефакт гораздо опаснее.

– А если не получится выключить? – задал вопрос Громов. – Режим самоуничтожения?

– Да, и будем дружно молиться, чтобы он сработал. Я отправлю Пат к вам, дав фору в четыре часа, за которые вы должны уйти от стенки пузыря как можно дальше по одному из доступных коридоров. На режим самоликвидации уйдет еще, примерно, час-два, поэтому лагерь на той стороне разбивайте основательный. Надо взять с собой коврики, ткань на подстилки, еды побольше и воды. Если через 8 часов я не появлюсь…

– Так, это мы даже не рассматриваем! – оборвал иллюзиониста Громов.

– На самом деле, это важный пункт, - возразил Ашор. – Возле оазиса нас ждут, мы это знаем. И среди встречающих могут быть не только спасатели.

– А кто еще? – растерянно охнул Белоконев.

– Французские приспешники и люди Ишевича, - ответил вместо Ашора Грач. – Надо внимательно смотреть, кого звать на помощь, а то пуля в голову обеспечена.

– С людьми Ишевича я договорюсь, - не очень уверенно предположил Долгов. – Им же нужен наш артефакт. Я объясню, почему его нельзя трогать.

– Так они тебе и поверили, - иронично обронил Громов. – Этот вопрос нуждается в отдельном обсуждении. Так сказать, второй пункт повестки дня.

– Надо условиться еще, что рассказывать станем, - вставил Белоконев. – Раз такие дела, допросов не избежать.

– Верно, - Грач кивнул. – Аню не выдаем, смерть Доберкура возьму на себя, подам как самооборону.

– Ясное дело, женщин не втягиваем, - кивнул Павел. – Но тут все обмозговать нужно, чтобы версия была стройной, и никто не запутался, кому и что говорить. Вика, Пат и Аня тоже должны получить инструкции.

– Кирилла придется подготовить, - добавил Геннадий.

– Тогда ставим точку в первом пункте нашей повестки и переходим ко второму. Итак, за сборы и стоянку отвечаю я, как завхоз, - сказал Громов, – а разведка, маршрут и безопасность ложится на плечи Володи. Ты согласен?

– Куда нам деваться с подводной лодки.

*

Грач стоял невдалеке от ангаров и бездумно смотрел на вечереющее небо и долину, погруженную в приятную глазу тень. Было жарко и душно. Пахло горячим железом – ангары за солнечный день раскалились и теперь потихоньку остывали, отдавая тепло. Наверху работал генератор, заряжающий аккумуляторы переносных фонарей и единственной уцелевшей походной печки. Его мерный клекот беспрепятственно разносился по станции, но не раздражал, а наоборот, вселял уверенность, что человеческий разум одержит верх над обстоятельствами и обязательно найдет выход.

Грач снял свитер и повязал вокруг талии.

– Володя?

Робкий голос Анны не явился сюрпризом, он слышал ее легкие шаги по размякшей земле. После купания в пране, несмотря на явную передозировку, он вернулся в привычную форму.

Грач повернулся. Егорова стояла перед ним в клетчатой рубашке с закатанными рукавами, очень смахивающей на мужскую, и являла собой такой милый, мирный, беззащитный образ, что у него перехватило горло. Сегодня он мог ее потерять.

Он может потерять ее в любой момент, и все закончится, не начавшись. Этого нельзя было допустить!

Анна шагнула ближе:

– Я не нахожу себе места.

– Это не удивляет, ты столько пережила, – Грач протянул руку: - Иди ко мне.

Ее ладошка была нежной и маленькой, целиком утонувшей в его. И пальцы чуть подрагивали – Аня и правда сильно волновалась.

– Ты улыбаешься, – шепнула она. – Тебе идет улыбка

Он с нежностью смотрел на свое маленькое взъерошенное счастье, которое он совершенно не ждал найти на этом холодном континенте. Не ждал и не готовился.

Анна прижалась к нему – робко и неуклюже, запрокинула лицо, светящееся ожиданием. Он хотел ее целовать, ласкать, обладать ею, но не двигался, боясь спугнуть момент.