Вызов

— Я здесь, Белль. Всё хорошо. Я без тебя никуда не уйду! — прочитал все мои тревожные мысли по одному взгляду он. — Закрой глаза и найди внутри себя море.

— Море?

— Да, — кивнул Хард. — Необъятное, глубокое, исполненное древней первородной мощи.

— Я тебя не понимаю…

— Слушай себя! — Грэй крепко сжал в ладонях моё лицо. — Твоя сила очень похожа на море, на могучую стихию, что одним движением губит корабли и сметает целые города. В твоей власти раскачать волны своего гнева до небес или утихомирить раздувающие его ветра и установить полный штиль. Загляни внутрь своего сознания. Всё, что тебе нужно — здесь!

Указательный палец мужчины упёрся в центр моего лба, будто поставил метку — ту отправную точку, от которой я должна была двигаться куда-то в самые глубины своего разума.

Может, кто-то и видел в этом какой-то смысл, но точно не я. Мне слова Харда казались каким-то бредом и чушью, попыткой запутать меня и отвлечь от творящегося вокруг безумия. И я вдруг поняла, что всё, чего хочу сейчас — чтобы Грэй обнял меня. Потому что сейчас мой полный штиль был там — в его объятиях! Там покой, там тепло, там жизнь…

И я шагнула вперёд, закрыв глаза. Как делают те, кто прыгают в бездну, оставляя за спиной сомнения, что их крылья не успеют вырасти и раскрыться. Я, словно слепой котёнок, ткнулась лицом в грудь мужа, прижалась к ней щекой, и меня омыло его запахом, словно тёплым течением.

Хард пах морем — солью и йодом, влажным ветром, мокрым песком и южным солнцем.

— Ш-ш-ш, — с тихим шелестом накатила ласковая волна умиротворяющего спокойствия. Щекотно лизнула ноги. Откатила назад и снова плеснула, забрызгав тёплой моросью расслабляющих брызг грудь, шею, лицо. — Ш-ш-ш…

Мерный, успокаивающий шум убрал все лишние звуки, оставив в моей душе только этот — чистый, гармоничный, похожий на голос безоблачного счастья.

— Умница, — мягко касаясь губами моего лба, произнёс Грэй, вплетая свой рокочущий баритон в шёпот плещущегося внутри меня моря. руки его резко разжались, и меня тут же подхватили и подняли другие — большие, крепкие, надёжные, но… чужие.

Я распахнула глаза, потянувшись к ускользающему Харду, и Зэд прижал меня к себе сильнее, пробасив с лёгким извиняющимся оттенкoм:

— Не волнуйтесь, ассанти, он скоро вернётся.

Почему-то легче мне от этого не стало. Я вытянула шею, тревожно проследив за тем, как муж прошёл сквозь оцепление тиррианцев, взявшее нас с Зэдом в плотное кольцо.

От замершей в настороженном ожидании толпы Харда отделяла всего пара шагов. И хоть рабочих теперь со всех сторон окружила вооружённая охрана, мне всё равно было страшно за него.

У вас на глазах когда-нибудь рвали шаблоны, ввергая вас в то пограничное состояние, когда вы точно не понимаете, чего в ваших ощущениях больше — шока или восторга от происходящего?

Это был не ход конём и не королевский гамбит* — это был детский мат в три хода!

Легким непринуждённым жестом Хард вынул из внутреннего карманa своего пиджака чековую книжку, и его звенящий сталью голос эхом разнёсся по цеху, уcиливая эффект присутствия в нем властного и увеpенного в себе хозяина.

— Сто тысяч крейсов тому, кто укажет на зачинщика беспорядков!

Отчётливый звук отрываемой бумаги, рука арда с тонким листком взлетает вверх — и спустя минуту зловещей тишины тот рыжий парень, которому Зэд разбил нос, резко поворачивается назад, указывает пальцем на тощего брюнета и выкрикивает:

— Сайк! Это Сайк всё начал!

— Взять! — звучит как команда «фас», как приказ своим псам рвать жертву на чаcти. И в голосе Харда нет снисхождения и цивилизованного спокойствия, там что-то страшное и жестокое, чего я никогда не хотела бы испытать на собственной шкуре.

У тощего не было ни единого шанса. Толпа просто расступилась, пропуская к нему Бэкка с вооружёнными охранниками. И Сайка еще не успели вывести за пределы цеха, как рука арда с новым оторванным чеком снова взлетела вверх.

— Сто тысяч крейсов тому, кто укажет на человека, ударившего мою жену!

— Это Вилгинс её на меня тoлкнул! Ударил в спину и толкнул! Я видел! — внезапно заорал тот рабочий, на которого я упала и что пытался меня защитить.

На губах Грэя появилась леденящая душу ухмылка, а следом за ней прозвучало очередное:

— Взять!

Кажется, Вилгинсом оказался тот мужчина, который оторвал мой рукав и зашёлся кровавым кашлем, стоило мне егo от себя оттолкнуть. По крайней мере у того, кого уводила охрана, нос и подбородок были перепачканы кровью. впрочем, тут таких было много, и меня передёргивало от одного воспоминания об ужасе, что здесь творился совсем недавно.

— Сто тысяч крейсов за голову того, кто назвал мою жену сумасшедшей! — продолжил свой вызывающий торг Хард, уже получая в ответ не один, а сразу несколько возгласов, желающих мгновенно обогатиться. Как быстро они сдавали своих товарищей, с которыми так убедительно разделяли праведный гнев всего несколько минут назад!

Я почему-то вспомнила фразу арда о том, что всё продаётся и покупается. Вопрос лишь во времени и средствах. А средств ради достижения цели Грэй никoгда не жалел. Ведь его цели всегда оправдывали средства!

н снова поднял вверх руку, правда, на этот раз пустую. Но толпа жадно впилась в неё взглядами, ожидая от расточительного чужака очередного жеста невиданной щедрости. Вот только вместо этого получили нечто иное:

— Те, кто через пять минут не вернутся на закреплённое за ними место и не приступят к работе, будут уволены без выходного пособия за вредительство и саботаж!

Испуганный гул сквозняком прошёлся по рядам рабочих. Мужчины зашевелились, недоумённо пеpеглядываясь друг с другом, а Хард просто добил их своим очередным заявлением:

— Те, кто до конца дня из-за простоя не выполнят дневную норму, будут лишены установленной в размере оклада премии!

И вот тут ожившая толпа пустилась врассыпную. А уже через пять минут цех превратился в совершенно обычную производственную единицу: в нём двигались конвейеры, жужжали роботы, работали люди, и только мы какой-то выбивающейся из общей картины кучкой стояли в стороне.

— Бэкк, я жду результатов твоей работы, — Хард очень красноречиво посмотрел на тиррианца, чей пронзительный взгляд, словно луч лазера, двигался по фигурам занявших свои места рабочих.