Взгляд с обочины 2. Хисиломэ

– А… Ну, хоть помочь предложили. – Нинвен помрачнела немного.
– А то они тут все при одном упоминании первого дома зыркают исподлобья.

– Это мы уже заметили. И как ты тут живёшь вообще?

– Так и живу. – Она обиженно надулась. – Ты слышал уже?

– Про твоего отца? Все слышали, - сочувственно кивнул Айкале.
– Куруфинвэ рвёт и мечет.

Нинвен посопела обиженно, глядя вбок, потом сердито подняла голову:

– Ну как ему в голову пришло вообще?! Ещё и мне вот полчаса лекцию читал, что я зря не радуюсь!

– Да кто его знает, - отмахнулся Айкале.
– Может, с лордом поругался, теперь вот и…

Нинвен невпопад кивнула.

– Мы его ждали-ждали… Он же просил не переезжать без него, мол, вернусь и помогу. Вернулся вот.

– Надо было самим переезжать, - наполовину в шутку сказал Айкале, но девушка даже не улыбнулась.

– Вы уехали, и вообще наши все уехали, - продолжила она жаловаться.
– Поговорить не с кем. А тут все смотрят на меня так… как будто я им что-то должна. С зимы спрашивали, чего это мы до сих пор тут и не собираемся ли остаться насовсем. Вот они теперь рады, что мы всё-таки остаёмся! – Нинвен решительно тряхнула копной тонких косичек, заплетённых цветными шнурками: - Ты знаешь, ещё немного – и я готова буду одна ехать.

– Ну тогда я в следующий приезд захвачу запасную лошадь, - улыбнулся Айкале.

– Договорились! – она наконец-то улыбнулась тоже.
– О, а вот и Амбаруссар. Пойдём спросим, как там Атья!

Амбаруссар действительно показались из сарая, но к верным пока не спешили, остановившись у коновязи и что-то обсуждая, а потом разом развернулись и пошли обратно. Подойти к ним с вопросами никто не успел.

Нинвен безрадостно проводила их взглядом и снова повернулась к Айкале, глядя так скорбно, что впору утешительно гладить по голове.

– Вы сейчас уедете сразу, да?

– Да, скорее всего, - сочувственно кивнул парень.
– Вряд ли они захотят тут оставаться.

Она вздохнула и спросила ещё тоскливей:

– Как там у вас дела?

– Ну как… Обживаемся. Тут и то уютнее было, особенно под конец и подавно, - улыбнулся Айкале.
– Там пройти нормально негде. Или каменюки кучами навалены, или ямы вырыты. Зимой всё ещё и в снегу, так что сразу и не поймёшь, что из этого перед тобой.

– А поверх этого ходит злющий Куруфинвэ, - добавили у него из-за его спины, и все рассмеялись.

Остальному отряду Амбаруссар быстро стало скучно просто так разглядывать лагерь и дожидаться, пока лорды про них вспомнят, и после короткого совещания они решили понадоедать сначала Айкале, а потом уже Амбаруссар.

– А чего злющий? – заулыбалась Нинвен.
– Всё ещё из-за отца, или он так, про запас?

– Веришь, мы не спрашивали.

Все снова рассмеялись.

– Ты приедешь, можешь спросить, - предложил добрый Хельянвэ.

– У него или у Тьелперинкваро, раз он тебе цветы дарит.

– Да ну вас, - отмахнулась Нинвен.
– Один раз поговорили. И вообще, он мальчишка совсем и зануда, с вами веселей. – И тут же перебила сама себя, показывая в сторону озера, откуда как раз показались лорды: - О, они договорили, кажется. Идём новости спрашивать. Может, вы тут ещё на пару дней останетесь?

– Сейчас сами всё скажут.

Судя по мрачным лицам и решительному шагу Амбаруссар, оставаться здесь они не собирались, а новости были не самые радужные, и поджидавшие их верные обеспокоенно зашевелились, переглядываясь.

– Целитель говорит, пару недель лечить будут, - сообщил Питьо на вопросительные взгляды, подойдя.
– Посмотрим, может, раньше забрать получится. Подождём только, пока его немного на ноги поставят.

– Может, вы тут хоть на пару дней останетесь? – жалобно сказала Нинвен.
– Пока его ставят на ноги.

– Нет, - мотнул головой Тэльво.
– Едем сейчас.
– И пошёл к первой попавшейся лошади.

– А когда вернётесь? – ещё жалобней спросила Нинвен.

Рыжие переглянулись, Питьо пообещал вернуться через несколько дней, Айкале ободряюще улыбнулся, пожелал не скучать и собирать вещи – и они уехали, оставив Нинвен хмуро смотреть вслед и думать о несправедливости жизни.

***

Тинто вытряхнул готовые пластины на стол, провёл рукой, разравнивая горку, достал с полки образец, вчера сделанный Тьелперинкваро, положил рядом со своими. Вздохнул и ссыпал их в ящик с отходами. Бесполезно. Тьелперинкваро, конечно, объяснит ещё раз, но последние раза три он пересказывал одно и то же. Значит, в теории не осталось ничего, чего Тинто бы не знал, и что могло бы помочь. Он просто не слышал различий, которые лорду казались очевидными. А вслепую работать невозможно: то с температурой ошибёшься, то легирующие добавки неправильно отмеришь, то примесь не заметишь…

Если бы можно было определять всё это как-то иначе, не полагаясь только на музыку, всё было бы гораздо проще. Но что толку мечтать? С металлом хотя бы температуру можно примерно определять по цвету, но с остальным как быть?

Когда Тьелперинкваро только назначили управляющим, они почти перестали видеться. Лорд целыми днями ходил по стройке сперва за отцом, а потом уже сам – проверял и приводил в порядок чертежи и списки, вносил коррективы в работу. Тинто тогда снова пришлось перейти под начало к Синтарено – к немалой радости Ондо. Но потом пришла весна, с нового карьера начал поступать известняк, всё более-менее успокоилось, и снова нашлось время на занятия в мастерской. Разные, но все с неизменным печальным результатом.

Пора, наверное, признать очевидное. В конце концов, работы на стройке хватает и неквалифицированной. Копать и таскать камень Тинто умел, а пользы от этого выходило куда больше, чем от сидения в кузнице. Тут только металл зря переводит. Если что-то путное и получается, то случайно, и повторить успех потом всё равно не выходит.

Собрав инструмент, Тинто вышел наружу, прикрыл дверь. Рабочий день подходил к концу, Васа уже почти исчезла в деревьях за озером, расчертив всё вокруг длинными тенями. Чуть дальше, за мастерскими стояла свернувшая с наезженной колеи телега, и трое рабочих снимали с неё каменные блоки.

Вот, они же работают и не жалуются. И никто не считает их бесполезными.

На этом участке параллельно с частоколом начинали класть настоящую стену и прилагающуюся к ней башню. Нижний гранитный уровень был почти готов и с внешней стороны башни поднялся уже вровень с крышами мастерских. Правда, внутренняя часть башни ещё торчала уступами, окружённая лесами. Рядом с ними блоки и выгружали.

Как раз когда Тинто подошёл ближе, один из грузчиков поставил на землю блок и любовно похлопал по стене ладонью: “Ну вот, стоит. Не остыл-то раствор за те две минуты. И чего было орать?” Уточнять, кто орал и за что, Тинто не стал: достаточно наслушался за зиму. Просто поддёрнул рукава обратно к локтям и молча взялся за работу. Рабочие покосились, но от помощи отказываться не стали.