Взгляд с обочины 3. Аглон

Вот и с сейчас они разговориться тоже не успели. Только обнялись коротко, обменялись парой фраз и пошли по тропе вглубь лагеря, туда, где над сухой травой и шатрами светлели доски трибун и развевались в низком небе флаги.

Сосна справа от тропы зашумела, вытряхивая из кроны порыв ветра. Под ноги упала тяжёлая капля, и они одновременно подняли головы. Небо задумалось на миг - и рухнуло сплошным потоком.

Тинто поднял руку, будто хотел спрятаться от ливня под ладонью, заметил весёлый взгляд мамы, заулыбался тоже, и они наперегонки кинулись к трибунам, куда уже стекались другие жертвы непогоды: спрятаться на их изнанке и под примыкающим к ним навесом.

С большой сосны сорвался ошалевший вяхирь, метнулся над полем в одну сторону, в другую, – казалось, ещё немного, и его прибьёт потоками воды к мокрой траве и пузырящимся лужам. И вернулся под защиту сосны.

Над головами по-весеннему прокатился гром, и Хисайлин заливисто рассмеялась на бегу. Тинто перескочил лужу, в пару шагов скользнул по деревянной дорожке и укрылся под навесом. Только тут заметив, что смех отстал. Тинто обернулся, вытирая лицо и вглядываясь через льющиеся с края навеса водяные нити и стену дождя за ними. Хисайлин стояла всего в нескольких шагах, по-прежнему улыбаясь, ветер трепал её волосы, выдернув несколько прядей из причёски и гоняя волны по ливню, сверкающему в лучах солнца россыпью холодных искр.

– Мама? – голос тут же потерялся в грохоте дождя по навесу, доскам настила и земле, но кричать громче не потребовалось, Хисайлин сама обернулась, улыбаясь, - отчего Тинто невольно заулыбался тоже, - и вдруг подняла взгляд немного выше, любуясь. Он обернулся – по другую сторону навеса два ряда мокрых шатров сбегали в овражек, дальше поднимались белёсые сквозь ливень холмы, поросшие сосняком и облетевшими берёзками, а над холмами уходила в небо радуга, удивительно яркая на фоне чёрного грозового неба.

Хисайлин всё же зашла под крышу и остановилась рядом, по-прежнему с улыбкой разглядывая радугу и рассеянно стряхивая дождь с рукавов. Отмахнулась на взгляд сына:

– Ерунда, мне есть во что переодеться.

Под навес продолжали стягиваться вымокшие люди и эльфы, и они отошли от края вглубь, давая дорогу. Под трибунами уже сидели и стояли многие, но места не толкаться хватало, несмотря на обилие узлов и бочек и даже одну задвинутую почти под самые скамьи телегу. Из-за низкого бортика блестели четыре пары любопытных глаз, никак неспособных выбрать: на радугу смотреть, на эльфов или на размытые силуэты тех, кто ещё не успел спрятаться и шлёпал теперь по лужам не спеша, всё равно сильней вымокнуть невозможно. За телегой что-то со смехом обсуждала небольшая группа людей – почему-то сплошь мужчины. Тинто скользнул по ним взглядом без особого интереса, но вдруг заметил смутно знакомое лицо – чисто выбритое, - и удивлённо присмотрелся. Нет, всё верно, Миро из Синих Камней, так и сияет улыбкой, глазами и начищенным доспехом, одним из виденных тогда в посёлке.

О той поездке Тинто маме тоже почти не рассказывал, только обещал поделиться впечатлениями при личной встрече – зная, что она как раз общалась с эдайн куда больше и могла бы, наверное, объяснить некоторые странности их повадок. Живя в разных местах, обсуждать такие вещи было сложно. В письмах, разве что – а осанвэ в последнее время все пользовались меньше и меньше, и не для долгих разговоров, а просто договориться о встрече на турнире, например. Не то чтобы кто-то нарочно следил за этим или напоминал, что опасно открывать сознание недалеко от Ангамандо, но искажение, хоть и почти привычное уже, по-прежнему мешало. Осанвэ по-прежнему требовало большей концентрации, чем в Амане, и по-прежнему вызывало головную боль, если перестараться. Те, кто постарше, помнившие Аман, ещё цеплялись за эту привычку, а родившиеся уже здесь не понимали, почему. Несколько лет назад на очередном сборище у мамы Тинто впервые задумался об этом, когда кузины объясняли своим родителям, почему отказываются говорить почаще. Зачем нужно это ваше осанвэ, если поговорить толком всё равно не выйдет? И устанешь, и голова потом болит. Ладно ещё, если что-то срочное, но в остальных-то случаях зачем мучиться? Есть же письма, в конце концов.

Вот и сейчас девочки даже с Вельвелоссэ почти не говорили по осанвэ, за всё то время, что он был в Аглоне, предпочитая узнавать новости от него через Линталле.

Хисайлин, похоже, думала примерно о том же.

– Пойдём. – Она тронула сына за локоть, с улыбкой кивнув в сторону скамейки, затащенной сюда же под навес и полускрытой поленницей и парой бочек. – Хоть поговорим, раз возможность есть. – Сморгнула всё ещё капающий с волос дождь и улыбнулась, снова вытирая лицо: - А при удаче ещё и полотенце найдём.

Тинто охотно принял приглашение. Полотенца не нашлось, но в остальном план удался, и следующие полчаса они болтали, обсуждая работу и общих знакомых. Работа у Хисайлин последнее время всё больше сводилась к обучению людей – свои поля и сады нолдор давно уже обустроили, а вот эдайн с этим справлялись куда хуже. Впрочем, как быстро понял Тинто, послушав короткий перечень элементарных вещей, которых они не знают, сам он справился бы примерно так же. Проще уж было бы охотиться – если бы такое множество народа могло прокормиться в Белерианде охотой. Пока что у эдайн и земледелием кормиться получалось не каждый год.

Хисайлин по этому поводу спросила о подарках для победителей турниров (“Если бы у них хоть инструменты хорошие были…”) и покачала головой, выслушав ответ.

– Так может, надо просто сказать лордам: так мол и так, людям сейчас нужнее эти самые инструменты, а не оружие? – предложил Тинто. – Если без них они сами себя прокормить не могут.

– Да я кому уже только не говорила, - отмахнулась Хисайлин. Иронично улыбнулась: - Никто не спорит, все согласны – и где обещанные плуги? Почему они опять имеют форму копий? Деревянными мотыгами они много напашут…

Тинто в ответ тоже пожаловался на лордов, на поставки и на сложную геологическую логистику, а заодно пообещал посмотреть, есть ли возможность какие-то инструменты выделить дополнительно, если на складах есть лишние запасы. Или хотя бы железо, а не готовые инструменты.

– Составь список, что им там нужно, - предложил Тинто. И добавил, оживившись: - А лучше приезжай в гости, сколько можно звать! Хоть поговорим нормально. Я тебе свои комнаты покажу, у меня прямо под окнами трясогузки бегают, целая стайка… А тут я сам бегаю, даже поболтать некогда.

– Может, и приеду, - улыбнулась Хисайлин. – - А Тьелпэ тебе не помогает? У тебя с его приездом станет меньше дел и мне стоит задержаться ещё немного? Или он не строить сюда приехал?

Тинто почесал нос.

– Если честно, я не знаю, зачем он едет. Кажется, просто чтобы все лорды тут оказались. Так-то ему тут заняться нечем. Да и не любит он такие праздники, ты же знаешь его.

– Так участвовать ему не обязательно, можно просто рисовать.

Досмеяться им помешал Куруфинвэ, вдруг возникший под навесом.

– Тинтаэле, тебе заняться нечем? – резко поприветствовал он, осторожно ступая по мокрым доскам и недовольно покосившись на отсутствие поперечных брусков.

Но Тинто давно отучился испуганно подпрыгивать при звуках начальственного рыка. Только посмотрел на маму с сожалением и извинился взглядом, мол, потом договорим.

– Почему я тебя лично искать должен? – хмуро бросил Куруфинвэ, подчёркнуто игнорируя стоящую рядом с ним Хисайлин.
– Почему в восточном лагере нет настилов? Телеги на руках носить должны? Чем вы тут занимались неделю?